На фермеров долго смотреть было незачем, орденские свернули в мясницкий ряд. Бремек и здесь не задерживался надолго. Вопреки распространенному мнению, оборотень в мясном ряду не появится. Вид и запах кровавого мяса может разбудить зверя, дремлющего под человеческой оболочкой. Так что эту часть рынка волк обойдет дальней дорогой. Кондитеры тоже не заинтересовали ловчего, и Бремек попросил проводить его к лавкам ремесленных цехов.
Кервин легкомысленно болтал, парнишка любил поговорить. Он указывал, где продают ткани, где оружие и доспехи. Бремек рассеянно кивал, делал вид, что слушает, на самом деле он тянул время.
В оружейном ряду орденские задержались. Здесь Кервин чувствовал себя особенно уверенно, взахлеб рассказывал, какими изделиями славится местный цех, а какие — привозные. Разумеется, лучшее оружие доставили из северо-западной четверти Круга. Соседство с владениями Ройнгарда Железной Руки способствует развитию единственной отрасли — оружейной. Мало-помалу Бремек стал слушать и даже заинтересовался кое-какими железяками. Особенно долго он рассматривал местное изобретение — арбалет с воротом. Простое оружие с крючьями, конечно, надежней, но эта конструкция показалась ловчему не лишенной достоинств.
Завидев интерес покупателей, купец стал подробно объяснять, какими преимуществами обладает его товар. Особенно упирал на то, что новым арбалетом может пользоваться всадник. Ловчий решил приобрести такой арбалет, потом услышал цену и снова призадумался… торговец подметил настроение гостя и пустился в пространные объяснения, какая отличная штука эти новые арбалеты, упирал на то, что экономить на оружии в наше неспокойное время — неразумно. Потом предложил пострелять на пробу. Позади прилавка между складов вел узкий проход — к стрельбищу.
Бремек покрутил ворот, посетовал, что заряжать долго, отыскал еще какие-то незначительные изъяны… ему хотелось уговорить купца сбавить цену. Оружие-то в самом деле приглянулось. Потом ловчий сделал несколько выстрелов. Бил почти не целясь, навскидку, с разворота — его болты раз за разом ударяли в массивный квадрат из толстых брусьев, служивший мишенью, и неизменно попадали близко к центру. Продавец только крякал, глядя, как незнакомец управляется с его товаром. Мастерство стрелка подействовало на оружейника лучше придирок. Он заявил:
— Я вам, мой господин, уступлю полтора рейкера, но вы взамен сделайте милость. Как станете стрелять из арбалета, да все будут ваше мастерство нахваливать, вы говорите, где и у кого такой отличный арбалет куплен. Вещичка новая, многим непривычная, так вы уж пособите ей добрую славу создать.
Бремек, разумеется, согласился — скидка существенная! Потом долго глядели кольчуги и шлемы, там ловчий ничего не выбрал. У охотника другой подход к снаряжению, боевые доспехи не интересуют. Зато помощник приобрел пару наручей с кольцами для крепления метательных ножей. Пока бродили и торговались, солнце поднялось, близился полдень, народу на рынке прибавилось.
Кервин повел в скобяные ряды. Здесь толпа была куда гуще, чем у лавок оружейников. Раамперль — мирный город, местные больше интересуются товарами, потребными в хозяйстве. Для дела именно здесь следовало бы глядеть внимательней, потому что в добыче оборотня частенько проскакивала всевозможная мелочевка, какой торгуют в этом ряду, но Бремек не надеялся, что удастся отыскать улики. У него был собственный план.
Когда толпа сделалась особенно густой и покупатели стали орать во все горло, чтобы перекричать друг дружку, ловчий подергал Кервина за рукав — иначе не привлечь внимания проводника в таком гвалте — и попросил:
— Не могу больше в этой суете! Давай зайдем туда, где тише!
— Да где же, куда?.. — Кервин растерялся. — Самая торговля в этот час…
— Вон там не так людно, идем! Передохну хоть немного.
Когда они оказались вдали от суеты в невольничьем ряду, Бремек пожаловался:
— Я к лесу привык, к тишине, чтоб людей вокруг не видно… Давай-ка здесь пройдем, я дух переведу. Мы ничего глядеть не станем, не по душе мне это местечко, да хоть ушам отдых дадим.
Кервин понимающе закивал, и они медленно двинулись вдоль клеток.
* * *
Как и в прошлый раз, клетки большей частью пустовали. Теперь Бремек разглядел как следует эти сооружения. Вместилища товара представляли собой прочные конструкции из толстенных вертикальных брусьев, схваченных поперек более тонкими, но тоже прочными досками. Сверху клетки были крыты дощатым настилом. Просветы между досками были таковы, что узникам и думать нечего было о побеге, зато их несложно было пересчитать и даже кое-как оглядеть. Если купцу приглянется какой из невольников — товар можно заставить выйти наружу, и там уж его осмотрят тщательней. Под тряпьем и соломой, устилавшей дно, просматривались такие же мощные доски, как те, что образовывали стены. Проход между рядами клеток был достаточно широк, почтенные покупатели могли прохаживаться, не опасаясь, что грязный раб цапнет за одежду, вытянув руку между досок. Выставить наружу больше, чем руку, не позволяла ширина просветов.
Немногочисленные покупатели бродили в дальнем конце торгового ряда, там в клетках можно было разглядеть темные фигуры рабов. Бремек пошел не спеша, делая вид, что погружен в раздумья. Помощник, пользуясь тем, что здесь посвободней, принялся прилаживать на руку обновку. Охотник притворился, что его заинтересовала возня с наручами, а Кервину вдруг пришла охота поболтать.
— Скажите, брат Бремек, а разве главная задача Ордена — не борьба с Лордами Тьмы? Говорят, вы толковали об этом с нашими старшими?
Ловчий сдержал улыбку, но слова юнца обрадовали — отлично, проповедь дает всходы!
— Видишь ли, ты задаешь вопрос… и простой, и сложный одновременно. Главная задача — борьба с Тьмой, так будет верней. Со злом, со всем скверным. Для этого и был создан Орден.
— Но ведь ныне худшие слуги Тьмы… ну и всего плохого, в общем — это же Лорды? Шестеро? Ныне, когда Повелитель похоронен под Серым Камнем?
Беседуя, они приближались к хозяйству Грода, и ловчий, отвечая юноше, исподтишка начал приглядываться.
— Повелитель похоронен, но его можно освободить, — медленно проговорил Бремек, — так что собиратель опасней Лордов. Но пока собирателя не видно, Лорды, разумеется, наши главные враги.
Это все общие слова, подобные рассуждения орденская братия ведет постоянно, и ответ не стал для Кервина откровением. Бремеку не хотелось распинаться перед болтливым сопляком, чтобы не показаться чересчур озабоченным проповедями о войне со Спасителями Мира. Но и уклоняться не следовало — раз уж сам заводил эти беседы. Кервин не отставал:
— Так ведь если Лордов свалить, тогда и собиратель не сумеет исполнить свое дело?
— Само собой, — буркнул Бремек. Потом решился: — Конечно, было славным деянием сразиться с очередным Лордом. Двенадцать лет прошло после победы над Кордейлом, а что сделано? Да ничего, о чем можно сложить песню. Ох, не трави мне душу, парень… Ну ничего, вот вернется добрый Хагней, возьмем оборотня, хоть какая победа над Тьмой…
