— Еще обратите внимание: волк ест мясо. Даже в человеческом облике он предпочитает плоть растениям. И, скорей всего, не пьет хмельного.
Разговором с купцами Бремек остался доволен. Пусть местные не поведали ничего, что могло помочь поимке зверя, но зато встреча немало способствовала исполнению воли доброго Архольда! Купцам запали в голову рассуждения о выгоде, какую сулит война с Лордами Тьмы. Вот пусть почтенные и озаботятся составлением жалоб и прошений на имя великого магистра Ордена. А с волком Бремек управится и без помощников…
Если бы он рассчитывал на помощь, никогда не преуспел бы в своем ремесле. Бремек стал великим охотником, потому что привык полагаться на собственное чутье, сообразительность и ловкость. Охотясь на зверя, он научился примерять на себя шкуру добычи, глядеть глазами зверя, мыслить, как зверь. Бремек заставлял себя доверять инстинктам, а не доводам рассудка, приучил собственную натуру отыскивать в потаенных глубинах древнюю логику хищника, лишенную всего человеческого, наносного. Он умел мысленно сбросить покров, которым цивилизация окутала животное естество. Сейчас ему следовало поставить себя на место оборотня, волка-одиночки среди людей. Что бы он сам предпринял, вырвавшись из логова Феттаха Повелителя Зверей?
О тайном обиталище Лорда Тьмы было известно немного. Феттах поселился в лесу, среди любезных ему зверей. Неизвестно, служат ли ему люди… то есть в чащобах юго-запада есть людские поселения, тамошние жители — вассалы Феттаха — несут Лорду Тьмы дань, поставляют то, чего не могут изготовить животные. Но лесным тварям Лорд доверяет больше, чем людям. Доподлинно известно, Феттах неустанно стремится привести в исполнение сокровенную мечту — вывести новую породу зверолюдей, тогда он сможет и вовсе отказаться от общения с соплеменниками. Все, чего Повелителю Зверей удалось добиться, — воссоздать по старинным книгам оборотней… От такого соседства не было бы вреда обитателям Круга, но волкам-оборотням изредка удается сбежать от хозяина.
Бремеку приходилось иметь дело с этой проклятой породой, на его счету четыре пойманных твари, но зверь, что обосновался в Раамперле, превосходит всех прежних умом, свирепостью и силой. Ловчий прихватил на хуторе сломанный засов. Толстенная дубовая доска… такого будет непросто одолеть, тем более что загнанный в угол оборотень защищается отчаянно. Хорошо бы обложить его так, чтобы он не почуял, что окружен.
После ужина с раамперльскими торговцами ловчий засел в комнате, куда поселил добрый Астус, и не показывался наружу, даже обед велел приносить к себе. Он ни с кем не встречался, никого не хотел видеть — Бремек старательно воображал себя волком, который прячется в Раамперле. Из жилья охотник выбирался только по ночам, бродил по заснувшим улицам, иногда останавливался и, задрав лицо к холодным звездам, принюхивался. Проводники из местных служителей Ордена следовали с факелами в отдалении и дивились странным охотничьим приемам знаменитого мастера. Бремек искал место, где он — одинокий волк — может чувствовать себя в безопасности. Окраины отпадали, там люди живут слишком кучно, и потому невозможно скрыть от соседей, что у тебя, мягко говоря, странные наклонности. Немного лучше предместья, но там фермеры держат домашний скот и птицу — твари непременно волновались бы, обоснуйся поблизости хищник. Тоже не годится. Постепенно круг поисков сузился — оставались богатые купеческие кварталы, базарные ряды да склады у речного порта. Большие просторные здания с обширными подвалами. Что касается богачей, то с ними непросто — у каждого слуги, семья. Они не живут в одиночку, особенно те, у кого большой дом. Чем обширней жилище, тем больше домашней работы.
Бремек велел помощникам и орденским солдатам проверить вдовцов, бобылей и старых холостяков — может, кто-то поселился в центре Раамперля недавно? Сам ловчий сосредоточился на рынке и складах. Сперва — берег. Ночные прогулки на замершую пристань ничего не дали. Мог бы найтись корабль, который долго стоит на приколе… оборотень не слишком любит глубокую воду, но мог бы устроить логово в трюме. Искали тщательно, но подходящего судна не нашлось. Теперь ловчий был почти уверен. Почти.
Сказать откровенно, догадка у Бремека появилась сразу… но он решил, что сперва тщательно проверит. Слишком уж просто — но с другой стороны, подобно зверю, который, не рассуждая, доверяет инстинктам, Бремек привык прислушиваться к собственным озарениям. В них-то и проявляется гений охотника. Слух, зрение, телесная ловкость, быстрота, знание повадок добычи — необходимые качества, но что отличает истинного художника от опытного ремесленника? Вот то-то и оно… Бремек считал себя гениальным, да, пожалуй, это было истиной. Чем дольше длились поиски, тем больше крепла уверенность: он уже видел оборотня, видел в тот самый день, когда приехал в Раамперль с добрым Хагнеем.
Работорговец, который продавал девушек слугам Алхоя Прекрасного Принца, — точно, он! Статью и ухватками вполне подходит, именно так мог бы выглядеть матерый оборотень в человеческой ипостаси. Бремек начал выяснять подробности — осторожно, чтобы не догадались даже те, кто доставлял ловчему сведения. Купец живет на рынке, там у него собственные склады, переоборудованные под тюрьму — учитывая специфику товара. Никуда не ездит, скупает оптом невольников у торговцев с севера, потом перепродает с небольшой выгодой в розницу. Если он в счет уплаты и отдает поставщикам что-то из добычи, то, вероятно, ставит условие — сбывать подальше от Раамперля. Те помалкивают, считая, что им достался ворованный товар. Потому и не всплывают вещички на местном рынке.
И еще одно: прежде Бремека удивляла выдержка оборотня. Зверь, приученный к человечине, обычно не может сдерживаться, нет-нет да и сорвется, нападет неподалеку от логова, хотя отлично понимает, как рискует. Зов крови сильней рассудка, и самому матерому оборотню никогда не одолеть инстинкт. Между тем в городской черте не случалось ни единого нападения твари. Но если волк — работорговец, исчезновения одного-двух невольников не заметит никто. Даже товарищи по несчастью могут не знать, что случилось глухой ночью в соседнем бараке…
Все сходилось на сутулом мужчине, который продал девушку по имени Элина человеку в красном кафтане. Звали работорговца Грод.
* * *
Окончательно уверившись в волчьей природе Грода, ловчий решил еще раз наведаться на невольничий рынок. Теперь он посмотрит на работорговца иначе, не как на обычного обывателя, теперь Бремек будет видеть добычу. Трудную, опасную добычу. С собой охотник взял одного из подручных и парня из местного представительства по имени Кервин — того самого, что заподозрил в кривом охотнике собирателя. Парнишка был расторопный, сообразительный, и ему частенько поручали закупать на рынке всякую всячину для нужд братьев. Поэтому на рынке Кервин хорошо ориентировался.
Одного ловчего не отпустили бы, это Бремек понимал — Астус желал знать обо всем, что делает охотник, из первых рук. Так что против присутствия Кервина Бремек не возражал, считал — от молодого соглядатая несложно скрыть важное.
Вышли они поутру, Кервин сказал, что в этот час людей немного, торговцы только раскладывают товар. Сперва ловчий пожелал пройтись по овощным рядам, там было шумно и суетились фермеры — эти только подъезжали из пригородов и сейчас выпрягали лошадей. Они торгуют с возов, объяснил Кервин, поэтому в овощных рядах нет прилавков и лабазов.
