— Ну, тогда до вечера. Разыщешь меня, лады? Кореец отправился раздавать распоряжения. Хотя в лагере сталкеры жили не постоянно — кто-то уходил, появлялись новички, — но кое-какой костяк старожилов оставался. Эти привыкли подчиняться Корейцу, а глядя на них, и вновь прибывшие признавали его главенство. Слепого мало интересовали местные проблемы, ему нужно было определиться, где устроить тайник — местечко должно было оказаться таким, чтобы там не шастали толпами, но при этом не слишком опасное, поскольку идти туда в одиночку. Поэтому он присматривался, слушал разговоры, замечал, кто куда ходит за хабаром, что рассказывают об обстановке в округе. По всему выходило, что территорию к северо-востоку от Свалки всё крепче подминает «Долг»; должно быть, группировка хочет контролировать проход к Тёмной долине, где у них давно постоянный пост. Северное направление тоже не внушало оптимизма, там постоянно происходили стычки, но получалось так, что придётся попробовать всё же пройти на север и поискать укромное местечко в глухомани, подальше от сталкерских троп. Тянуть Слепой не хотел — таскать при себе опасный груз было слишком рискованно. Однако решил, что сегодня отправляться в экспедицию уже поздновато, куда лучше переночевать в лагере. Здесь, рядом с Корейцем, Слепой чувствовал себя более или менее уверенно.
* * *
Видел Слепой и Курбана с Эфиопом. Эти устроились рядом со старым грузовиком и развели костёр. С прежним спутником обменялись кивками. Когда Слепой отошёл подальше, Курбан шепнул блондину:
— Интересно, что у Слепого за дела здесь? На ночёвку вроде не устраивается. Эфиоп молча хлопал глазами, ожидая продолжения.
— Я говорю, вечереет, а он вроде ночлег не готовит. Не уж-то свалит на ночь глядя? Вряд ли.
— Одну-то ночь можно и так, — заметил Эфиоп.
— Вот и я думаю, что поутру Слепой снимется. Проследим за ним. Видел, какой у него ПДА? Старенький.
— И что?
— У меня машинка помощней, радиус действия большой. Помечу его сигнал, будем двигаться следом, он и не сообразит, что кто-то в кильватер пристроился.
— А на кой нам?
— Интересный он парень. И что-то знает. Может, координаты купил?
— Какие координаты?
— Ну, бывает, фраера покупают координаты поля артефактов. Нетоптаного, понимаешь? Эфиоп хлопал светлыми ресницами и молчал.
— Ну, прикинь. — Курбана злила непонятливость спутника. — Бабки у парня есть, так? Видал, как он в «Cундуке» затарился? Значит, есть бабки — это раз. Снарягу прикупил — это два. Шагает куда-то, хотя непонятно, чего ему надо, — это три. Значит, есть куда ему идти, есть подо что бабки палить. Надеется траты отбить, не иначе. Тут и нам свой интерес можно поиметь.
— Ты что? Ограбить своего? — Эфиоп привстал, заливаясь румянцем, он легко краснел.
— Сядь, дурень, — махнул рукой Курбан. Огляделся, не слыхал ли кто, потом заговорил ещё тише: — Я что бандит? На мужика руку поднимать — это гадство. Но ты подумай, Слепой знает какую-то тайну. Знает, где хабар лёгкий. Если мы рядом окажемся, он ведь не станет возражать?
— А если станет?
Курбан задумался. Потом медленно проговорил:
— Он вроде мужик правильный, такой не должен обижаться. Такой поделится удачей. Но если вдруг в бутылку полезет, то и мы не отступим, это будет справедливо. Нет у него права нас гнать, Зона — она для всех. Ну, прикинь — если мы, как бы случайно, выходим на хабар, который Слепой себе наметил? Случайно, понимаешь? Ну? Чего молчишь?
— Да, но… как-то… следить за ним… — Эфиоп никак не мог сформулировать, что ему не нравится в плане напарника.
— А что такого? Мы — вольные бродяги. Идём куда хотим. Мало ли, почему наткнулись на его делянку. Случайно, понимаешь? Удача нам такая вышла, а на удачу пенять нельзя. Нельзя против удачи!
— Если мы случайно найдём, это правильно, — решился наконец Эфиоп. — Тогда вроде можно.
— Слава Зоне, вот и ты дотумкал наконец… — проворчал Курбан. — Только варежку не разевай, помалкивай. И примечай, где он заночует. Пока я сигнал его компа на своём не пометил, нужно очень аккуратно за Слепым наблюдать. Ну а теперь сходи разузнай, как здесь с водой. Где местные воду берут? Блондин тяжело поднялся, почесал в затылке и поплёлся между старыми автомобилями. А Курбан проводил напарника долгим взглядом и сел колдовать над ПДА.
* * *
Под вечер, когда стало темнеть, Слепой нашёл костёр Корейца. Тот, понятно, был не один, вокруг огня расположились ещё трое парней, все в потрёпанных комбинезонах и с хорошим оружием — сразу видно, бывалые ребята, ветераны. Двоих Слепой знал хорошо, третьего помнил только в лицо.
Обменялись приветствиями. Кореец кивнул гостю — мол, присаживайся, а сам полез в рюкзак. Выпили за удачу, завели разговор. Вернее, возобновили прерванную появлением Слепого беседу. Говорили в основном о том, что времена нынче меняются и одиночкам всё труднее. Кореец упирал на необходимость объединения, остальные то вяло поддакивали, то вяло возражали. Слепой подумал, что подобные разговоры Кореец заводит постоянно, да толку не будет — здесь, на кладбище техники, собираются отъявленные эгоисты, личности нелюдимые и не терпящие даже намёка на власть. Анархисты из анархистов — таким даже в «Свободе» показалось бы невмоготу. Потом выпили ещё, один из сталкеров принёс гитару, беседа угасла. Кореец стал расспрашивать Слепого, что слышно за Периметром, в ответ рассказал небогатые местные новости… Никто не обратил внимания на Курбана, который несколько раз прошёлся в тени за вереницей искалеченных грузовиков и автобусов, но тот подслушивал напрасно — не узнал ничего о цели путешествия Слепого и наконец убрался восвояси, к костру, у которого оставил Эфиопа.
Наутро Слепой собрался в путь. Солнце едва поднялось над линией невысоких холмов, а сталкерский лагерь уже пришёл в движение. Самые торопливые спешили обойти Свалку, опередить товарищей и собрать урожай — первыми поспеть к артефактам, которые, возможно, родились в аномалиях на склонах холмов. Кореец был в числе первых несмотря на заботы по обустройству жизни стихийного сообщества, ремеслом он занимался, как и прочие. Слепой с Корейцем миновали ограду кладбища техники, дошли до подножия холмов и там распрощались. Кореец собирался наведаться к заброшенной бандитской стоянке, за которой располагались густые поля аномалий. Там опасно и места труднопроходимые, зато выше вероятность заполучить хороший хабар. Ну а Слепой намеревался пересечь железнодорожные пути и двигаться дальше на север. Там начинались владения «Долга», и прежде Слепой избегал заходить на территорию группировки: «долговцы» взимали плату за проход, это казалось неправильным. Слепой не жадничал, просто полагал, что в Зоне должна соблюдаться свобода перемещений и не желал своим трудовым рублём поощрять мужественных, но жадных парней из «Долга». Курбан с Эфиопом не торопились, они следовали за Слепым на порядочном расстоянии, выждали, пока тот распрощается с Корейцем, потом убедились, что Курбан не ошибся, пометил на ПДА нужный сигнал, и после этого отстали ещё больше. Теперь они должны были вести преследование вслепую, ориентируясь по прибору. Эфиоп хмурился, но помалкивал. Несмотря на согласие, которое он вчера дал напарнику, парень был недоволен. Зато Курбан излучал уверенность. К тому же им посчастливилось — у подножия холма попался «выверт». Недорогой артефакт, зато достался без труда! Курбан счёл находку добрым предзнаменованием. На ходу упрятывая добычу в контейнер, Курбан зашагал быстрее, он ориентировался по точке, подрагивающей у самого обреза монитора. Сперва точка двигалась почти строго на север, потом стала выписывать замысловатые петли.
