– Готовься праздновать, – предупредила она, и Майкл рассмеялся.
Сэнди постаралась скрыть радостное волнение и только накануне приезда Майкла завела разговор с Чейзом.
– Можно мне в выходные занять твою гостевую комнату? – беззаботно спросила она перед репетицией, и Чейз взглянул удивленно.
– Конечно. А кто приезжает? – Он не мог представить, кого пригласила Сэнди. Однажды у нее гостила подруга детства, но девушки проводили время в коттедже. Почему же сейчас по-другому?
– Майкл Адамс, – небрежно ответила Сэнди, и от неожиданности у Чейза округлились глаза.
– Майкл Адамс, то есть сын Стиви? – Сэнди коротко кивнула, и он лукаво улыбнулся. – И, конечно, везет свою девушку?
Теперь Сэнди энергично покачала головой:
– Нет, они расстались.
Чейз театрально закатил глаза.
– Ах, ах! Как интересно… и вы с Бобби Джо тоже расстались… случаются же такие совпадения! – Он многозначительно подмигнул, и оба отправились работать.
Вечером Чейз поделился новостью со Стефани.
– В выходные у меня намечается гость, – невинно сообщил он, позвонив после репетиции. Несмотря на усталость, концерт четвертого июля вдохновлял. Не было на свете большей радости, чем петь и играть на гитаре в любимом городе.
– Кто-то особенный? – уточнила Стефани, предположив, что приезжает кто-то из звезд музыки кантри. Чейз знал всех, а некоторые из знаменитостей собирались принять участие в праздничном концерте.
– Полагаю, что так. Думаю, что и ты сочтешь моего гостя особенным. Молодой человек по имени Майкл Адамс, из Атланты.
Мгновение Стефани молчала, а потом изумленно ахнула.
– Мой Майкл? Как это случилось? – Она разговаривала с сыном два дня назад, но тот планами не поделился. Стефани обрадовалась, что не решилась тоже поехать в Нэшвилл. Во второй раз легенда о Лауре могла не сработать.
– Парня пригласила Сэнди, – пояснил Чейз. – А остановится он в моей гостевой комнате. Как видишь, все очень прилично.
Стефани уже знала, что Майкл расстался с Амандой, потому что сын об этом сказал. А вот о Сэнди не упомянул. Новость показалась невероятной.
– Черт возьми! – Стефани уселась на кровать и широко улыбнулась. – Это же просто здорово! Интересно, сочтет ли он нужным рассказать мне. – Она полагала, что когда-нибудь потом, но не сейчас.
– Не забудь изобразить крайнее удивление, – предупредил Чейз. – Не хочу, чтобы парень подумал, что я шпионю.
– Расскажешь во всех подробностях, – взволнованно приказала Стефани.
– Непременно. Вот только хотелось бы, чтобы ты тоже приехала, – грустно ответил Чейз.
– Мне и самой этого хотелось бы, – согласилась Стефани, вспомнив его поцелуи. Четвертое июля она собиралась провести в Россе, на барбекю в доме Брэда и Элисон. Чейз уже приглашал ее в Нэшвилл, но она не решилась возвращаться, все еще полагая, что сначала должна разобраться с собственной жизнью.
– Что ж, давай посмотрим, что получится у детей. Жизнь забавна, правда?
Стефани немного подумала и согласилась:
– Все решают судьба, случай, способность открыть правильную дверь в правильное время и мужество переступить порог. Удивительно, как стремительно меняются люди и отношения.
Еще недавно Майкл оставался в тисках Аманды и бодрым шагом шел к женитьбе, которой Стефани отчаянно боялась. И вот он уже летит в противоположном направлении, к похожей на ангела юной исполнительнице музыки кантри. Почти так же, как сама Стефани вместо Сан-Франциско свернула в Лас-Вегас, а потом поехала с Чейзом в Нэшвилл. Единственное, что для этого требовалось – храбрость. У Стефани храбрости хватило, и у сына тоже. Замечательная новость!
Глава 19
Четвертое июля в Россе, в доме Брэда и Элисон, воплотило все, чего так боялась Стефани, оставшись вдовой в Сан-Франциско, – среди знакомых людей, в знакомом мире, где она теперь чувствовала себя лишней. Разговоры окружающих лишь обостряли ее страдания. Каждый считал своим долгом сообщить, как сочувствует ее утрате. Стертые слова превратились в клише, которое все повторяли, едва ее увидев. Затем следовал обязательный вопрос о самочувствии, словно она проходила курс лечения от летальной болезни, что, в сущности, соответствовало действительности. Считалось, что вдовство – это конец жизни, но мало кто знал, что и по другую сторону стены жизнь продолжалась, причем в самых разнообразных проявлениях. Жалость сочилась из глаз подобно яду, отравлявшему сердце. Никогда еще Стефани не тосковала по мужу так, как в этот вечер, но почему, объяснить не могла. У самого Билла праздник вызвал бы раздражение. Сначала он ворчал бы, зачем все это нужно, потом заставил бы рано уехать и по дороге снова ворчал бы о том, что за глупость это четвертое июля, зачем они поехали и понапрасну сгубили время. Стефани всегда хотелось побыть на вечеринке дольше, чем Биллу, но он заставлял вернуться домой. На следующий день непременно предстояла важная встреча, а в праздник или в воскресенье планировалась ранняя партия в гольф.
Гости собрались в ухоженном саду Брэда и Элисон в Россе. Явились почти все соседи, большинство которых Стефани уже знала. Но даже незнакомые слышали от общих друзей о смерти Билла Адамса на горном склоне почти пять месяцев назад и считали необходимым выразить соболезнование. Стефани чувствовала, что должна была приехать в черном платье и с траурной вуалью на голове, но даже без этой экипировки с ней обращались как с безутешной вдовой. Для всех она превратилась в «бедную Стефани», и изменить отношение было уже невозможно. Жалея, жены в то же время видели в ней некоторую угрозу, а мужья держались слишком дружелюбно и даже фамильярно, что доказывало правоту жен. В этой среде оказалось невозможно вести себя нормально и оставаться самой собой. Элисон постоянно нервничала, боялась, что приглашенные официанты что-нибудь не так сделают, и несколько раз заходила в дом, чтобы проверить детей. Брэд проявлял излишнюю общительность и выглядел так, как будто выпил лишнего. Официанты без устали разносили коктейли, но сколько бы Стефани себе ни позволяла, все равно оставалась безобразно трезвой, хотя уже ощущала легкую тошноту.
Брэд обнял с излишней теплотой и долго не убирал руку, спрашивая, как она поживает и почему они теперь так редко ее видят. Поинтересовался, чем Стефани занимается, но ответ выслушал настолько рассеянно, что с тем же успехом можно было прочитать справочник «Желтые страницы» – он улыбнулся бы с равным сочувствием. Правда, заметил, что выглядит она великолепно, хотя сама Стефани вовсе этого не ощущала, а чувствовала себя отвратительно. Джин и Фред, разумеется, тоже здесь были. После нескольких коктейлей Джин напропалую флиртовала с мужчинами, а Фред уснул на стуле, даже не дождавшись обеда. Хотя Стефани и знала всех по двадцать лет, чувство отстраненности и полного одиночества не покидало ни на минуту.
Гости весь вечер ели, пили, разговаривали о пустяках, спрашивали друг друга о детях, но ответов не слушали. Когда, в четырнадцатый раз выразив соболезнование, у Стефани поинтересовались, как поживают сын и дочери, захотелось ответить, что Майкл сидит в тюрьме, Луиза показывает фокусы в Нью-Йорке, а Шарлотта забеременела в Европе. Она, конечно, сдержалась, но даже если бы произнесла нелепость, ее все равно бы не услышали. Более неприятного вечера Стефани не переживала уже много-много лет. Прощаясь, Элисон заботливо спросила, хорошо ли она провела время, причем дала понять, что с тех пор, как подруга осталась без мужа, это в принципе невозможно.
