С тех пор бывший боевой маг, а ныне грабер Сергар Семиг ночевал только в относительно безопасных местах, предварительно не пожалев времени на то, чтобы оградить себя защитным заклинанием, даже если на защиту уйдет дорогая наговоренная соль и куча амулетов, заряженных Силой. Жизнь дороже!
За эти пять лет было всякое – заваливало в подземном ходе, отбивался от толпы бродячих мертвецов, лежал на земле, глядя, как над ним проплывает стая «бродячих огоньков», и молился, чтобы те не опустились отдыхать на его бренное тело.
Дрался с конкурентами – такими же, как он, ловцами удачи и разбойниками, поджидавшими граберов на дороге в город. Заимел десять шрамов, убил руками, ножом, камнем и всем, что было под рукой, больше двух десятков человек.
Заработал ли денег? Да, время от времени были деньги, но потом исчезали, растворялись в пространстве, как и все те, кто помогал потратить эти звонкие монеты.
Впрочем – не так уж и часто у Сергара заводились хорошие деньги. Большую часть времени он жил здесь, в развалинах, что остались после Кайларо-Зеланской войны, закончившейся сокрушительным поражением Кайлара.
Империя Кайлар проиграла, Император был казнен – мерзко, страшно, с помощью магии, превращен в воющий кусок обугленного мяса, жизнь в котором насильно поддерживали искусные маги Зелана – дабы мучился как можно дольше.
Император продержался тридцать три дня.
Кайлар стал сельской провинцией Зелана. Именно сельской, потому что, кроме сел, в империи Кайлар не осталось ни одного города с населением больше трех тысяч человек. Нашпигованные заклинаниями, забросанные разрушительными амулетами проклятые города стали прибежищем невероятной нечисти, время от времени выбиравшейся в людные места и производившей опустошение среди мирных людей.
Мирных, да, потому что всегда за войной приходит мир, и людям хочется жить, даже если империи Кайлар уже нет и правит совсем другой император – худой вместо толстого, зеланский вместо кайларского. Да какая разница, какой император?! Лишь бы не трогали, лишь бы не обижали, лишь бы дали жить!
Работа граберов заключалась в том, чтобы найти и отключить боевые артефакты, амулеты, продолжавшие вызывать из чужих миров толпы тварей, расползавшихся по всему свету. А еще – по мере возможности уничтожать этих тварей.
За каждую тварь – серебряный деран, за отключенный артефакт, доставленный в пункт сдачи, – от золотого зеланского карана. Для сравнения: лекарь уровня Сергара зарабатывал золотой в неделю, и это в том случае, если у него были наработаны клиенты, и не абы кто, а из высших слоев общества – те, что остались после безжалостной бойни и грабежей, учиненных захватчиками. Кайлар еще не скоро залечит раны после страшной войны, и не скоро у его жителей появятся звонкие монеты.
Лекарь должен был получить патент в департаменте провинций, заплатить пошлину в размере пятидесяти золотых и только потом уже открыть свою практику. И то на землях провинции Кайлар, а не на территории коренного Зелана.
Сергар был уверен, что здесь подсуетились зеланские маги-лекари, убиравшие кайларских конкурентов. Если лекаря ловили за тем, что он оказывал услуги клиентам и брал за это деньги, не имея лицензии и не платя налогов, ему отрубали левую руку. Попадался второй раз – голову.
Ну да – лечить, не получая денег, можно. Друзей, родню, соседей… пока кто-то из них не заявит, что ты занимаешься незаконной деятельностью. И тогда – держись! Агенты зеланской тайной службы наводнили провинцию так, что иногда казалось, что в Кайларе уже каждый второй доносит на соседа. Потому Сергар после того, как отошел от ранения в битве при Камгюре, навсегда оставил попытки заняться лекарской работой.
И чем тогда ему было заниматься? Ветеранов иногда брали охранниками караванов, но платили жалкие гроши, и это при том, что дороги наводнили бесчисленные шайки мародеров – из тех же ветеранов, – которые пытались выжить любым способом, даже если для этого нужно было отсечь башку незадачливому сытому купцу.
Только теперь, через пять лет после окончания войны, Зелан навел порядок на трактах, уничтожив, захватив, перевешав всех, кто хоть немного походил на дорожных разбойников. Сергара приглашали в одну из таких шаек, которая потом два года бесчинствовала на Карумском тракте. Сергар вообще-то неплохо дрался, научили, кроме того, боевые маги, коих было не так уж и много, всегда были в цене и в армии, и в разбойничьей когорте.
Нет, не смог он представить себя в шайке. Убить человека ради его монет? Насиловать женщин? Убивать детей? Скорее он пошел бы в охотники за преступниками.
Впрочем, бывших вояк кайларской армии не брали на государственную службу. На всякий случай. Мало ли что могут сотворить… особенно маги. Вдруг у них проснется желание мстить тем, кто превратил их страну в руины. Когда-нибудь забудется война, Кайлар прочно прирастет к Зелану, станет его неотъемлемой частью, и уже тогда… тогда можно будет нанимать кайларцев на службу. Но не сейчас – так считал император Зелана.
В общем, или драться, или лечить – больше Сергар ничего делать не умел. Да и не хотел. Потому за тридцать с лишним лет его жизни – ни дома, ни семьи – лишь раны, боль и полное разочарование этой жизнью, похожей на мутный поток, несущийся с гор после ливня. Попал в него – понесло, завертело, закружило, и пока не разобьет о жестокий берег, будешь нестись вниз по течению, молясь о том, чтобы прожить еще пару коротких секунд.
Встал, потянулся – мгновенно, неуловимым мягким текучим движением перешел в стойку «Журавль стоит на одной ноге», из нее – в «Кошка, прижавшаяся к земле», затем «Солнечный луч, пронизавший толщу воды».
Переходы, стойки, удары, движения, разгоняющие кровь, разогревающие мышцы, подготавливающие организм к выходу на улицы города, туда, где бродят толпы нечисти.
Все, что осталось у Сергара, это тело – сухое, тренированное, покрытое сеткой мелких и крупных шрамов. Тело и воспоминания, которые очень хотелось бы стереть из памяти.
Иногда он думал о том, что зря выжил в битве. Лучше как Эстран – бах! – и все закончилось навсегда. Зачем живет? Трус! Смелый человек давно бы перерезал себе глотку, а он, Сергар, – трус!
Впрочем, трусость – это не лишняя особенность человека, который ползает по проклятым развалинам. Смелые здесь очень быстро подыхают или становятся трусами. Живыми трусами. Всегда лучше пересидеть, убежать, спрятаться, а не сражаться с погаными мутантами.
Сергар не был идеалистом, освобождающим мир от нечисти, совсем нет. Деньги, позволяющие прожить еще день, еще неделю, еще год – вот что его привлекало. И он уже не представлял себе другой жизни.
Выглянул из полуподвала. Сумрачно, солнце скрылось за тучами, моросит дождь – нудный, мелкий, противный. Сейчас бы сидеть у костра, слушать, как трещат на огне вкусно пахнущие дымом сучья, нанизать на палку кусок колбасы и хорошенько ее поджарить над жадными язычками пламени…
Нельзя. На пламя костра сбегутся толпы «поганых», а еще – из темноты могут прилететь стрелы хитников, для которых Сергар с тремя амулетами в рюкзаке лакомый кусок.
