— Входите, и я выключу свой фонарь.
— Дывы, Слипый, а тут також цифирки. — Костик показал мне вводную панель цифрового замка. Значит, в обе стороны он действует одинаково, и мы по-прежнему можем надеяться отыскать выход? Вандемейер тут же двинулся вдоль шкафов, осматривая содержимое. Потом что-то хрустнуло, рыжий энергично выругался — слов я не разобрал, но интонации были достаточно красноречивы.
Я поспешил к ученому:
— Что случилось?
— Ничего, ничего, Слепой, все в порядке, просто я наступил…
Луч фонаря скользнул вниз — Вандемейер стоял на белом халате, прикрывавшем груду костей. Бесформенные холмики вдоль стен были истлевшими мёртвецами, кости и белые халаты. Дитрих топтался по человеческим останкам.
— Може, дали пидемо? — предложил Костик. — Щось мени тут не подобаеться. И шкварчить так неприемно…
Мне тоже не нравятся звуки, которые издает «холодец». В дальнем конце зала имелся проем, но дверей не было — просто прямоугольный выход. Туда мы и двинули, потому что других вариантов нам не предлагалось. Я не стал спрашивать, есть ли эти помещения на плане и что ждёт впереди. Проще пройти и увидеть собственными глазами. Меня слегка обнадеживал тот факт, что бюреры сюда не забредали, но с другой стороны, получается, и выхода впереди не предвидится? Странно как-то все это выглядит. Но бюреров здесь не было — это точно. Они бы все испакостили, шкафы бы разворотили и черепа растащили в эстетических целях.
За комнатой со шкафами был короткий коридор, в конце — снова дверь с цифровым замком. Я попробовал прежний код: «8215549» — тишина.
— От жеж зараза…
— Ладно. — Я полез в карман, поковырялся среди разнообразных «артэфактов» и выудил другую бирку, из владений контролёра.
— Вы полагаете, подойдет? — для порядка осведомился Вандемейер.
Я пожал плечами. Что ответить? Ничего лучшего у нас не имелось — в который раз! И Дитрих мог бы не спрашивать, просто молчание становилось тягостным, поэтому мы то и дело отыскивали повод что-то сказать.
— Итак, разыгрывается лот номер два, — объявил я. — Или не лот… В общем, у нас имеется номер: «780146…» Нам нужна последняя цифра. Какие будут предложения? Делайте ваши ставки, господа!
— Не надо, Слепой, — попросил Дитрих, — просто набирайте подряд — от нуля до девятки.
— Не тягны, робы що кажуть, — поддакнул Костик.
— Опять все против меня, — устало констатировал я. И приступил.
«Ноль» — мимо… «Единица» — мимо… С каждой неудачной попыткой я волновался все сильней. В голове уже роились предположения, как поступить дальше, если замок не сработает после десяти попыток. Можно возвращаться к мёртвому бюреру и повторить этажом ниже, можно даже попытаться выйти к главной галерее… Но моя капризная богиня не подвела и в этот раз. Правда, напоследок кокетка напомнила о себе, потому что сработал замок только на самой последней попытке, когда я набрал цифру «девять»: «7801469» — это удача подмигнула, чтобы не забывал чтить сорокаградусными жертвами, наверное. Не забуду, о величайшая.
Но, как бы там ни было, на десятой попытке раздалось знакомое клацанье, металлический стук и наконец скрежет. Душераздирающий стон, который издала отворившаяся дверь, показался мне чудеснейшей музыкой в мире. Хотя я не знал, что ждёт по ту сторону, но после того, как сработал случайно найденный код, сразу захотелось верить: теперь все будет хорошо! Ведь что такое судьба? Костик мог бы не подобрать сломанный брелок, я мог бы бросить его в «Электру» или «холодец», да и контролёр мог бы вышвырнуть несъедобную цацку куда угодно… Так нет — чудо произошло! Это ведь чудо…
Я осторожно глянул в распахнувшийся проем. Вандемейер стоял сзади, и свет его фонарика лился над моим плечом. В этом рассеянном сиянии я видел все те же бетонные стены, гладкий пол… довольно длинный коридор, фонаря Дитриха не хватало, чтобы осветить всю кишку до конца, но я видел вдалеке светлое пятно, там поворот, и за углом имеется освещение. Далеко, определить природу света я не мог, но свет был, это точно!
— Вандемейер, — прошептал я, — вы видите?
— Да, — так же тихо ответил рыжий. — Светится.
— Вандемейер, какого оно цвета?
— Красного. Это закат.
Боясь поверить собственным надеждам, я приготовил ПММ и медленно двинулся по коридору. Зона доводит некоторые привычки до автоматизма. Если впереди выход на поверхность — значит там могут подстерегать любые опасности, и я, не задумываясь, беру оружие наизготовку. Не знаю, почувствовал ли Костик то же самое, или просто заметил мой жест, но и он лязгнул затвором «калаша».
Шаг за шагом я двигался по коридору, свечение в конце тоннеля все ближе и ближе — уже видно, что мы приближаемся к перекрестку, другой, точно такой же, коридор пересекается с нашим под прямым углом… свет поступает слева… Больше я не мог сдерживаться, ускорил шаг, едва не бежал, хотя в Зоне это не дело. Зона учит ходить медленно. Но я столько терпел, мне так осточертели проклятые подземелья, хотелось воздуха, хотелось неба над головой, хотелось нормального света…
Перекресток, взгляд в обе стороны — справа темно, слева яркий свет — я шагнул навстречу лучам, невольно зажмурился… и замер над обрывом. Я стоял на краю пропасти. Я стоял посреди пещеры.
Коридор выныривал из недр земных и заканчивался неровно очерченным краем, бетон под ногами был изломан и разбит. Прямо передо мной был узкий просвет между нависшими сводами огромной пещеры и руинами на её дне. То, что лежало десятью метрами ниже нашей галереи, уместней всего было сравнить с разоренным муравейником. Представьте себе муравейник, с которого срезали верхнюю часть, — и перед вами вскрытые галереи, по которым снуют муравьишки, волокут туда и сюда различные грузы, встречаются, шевелят усиками, суетятся по своим муравьиным делам. Вы не понимаете, зачем проходы устроены именно так, вам неясно, чем заняты насекомые, но вы ощущаете: здесь присутствует определенный порядок.
Чудовищный взрыв разрушил многоэтажные бетонные сооружения, выбил, вывалил наружу часть холма, так что вскрылся замысловатый лабиринт переходов, галерей, коридоров, залов и лестниц. Выход лежал перед нами, широкий проем, в который били яркие лучи заходящего солнца. Неровная щель, до трех-четырех метров высотой, более широкая посередине, и сходит на нет вправо и влево. Этакий ярко освещенный овал, вытянутый, с заостренными углами. За годы, миновавшие после взрыва, почва со склона холма, под которым был упрятан подземный город, успела осыпаться и порасти чахлым лесом. Искривленные стволы сосенок и березок походили на ресницы, обрамляющие проем, формой отдаленно напоминающий глаз. Похоже на гигантское око, которым Зона смотрит в земное чрево. Выходи пещера на запад и окажись солнце посередине, будто ослепительно горящий зрачок, аналогия была бы полной.
Самого светила я не видел, похоже, дыра вела не строго на запад, но солнце опустилось к горизонту, и красноватый свет обильно заливал руины на дне пещеры. Я же стоял на стене, едва не под самым сводом гигантского грота. В разворошенном муравейнике суетились бюреры. Они давным-давно обустроились в пещере, образованной взрывом. Дно их города лежало десятком метров ниже, некоторые перекрытия в нижних уровнях сохранились, но большая часть была разрушена, так что остались окруженные стенами прямоугольники. Где-то уцелели лестницы, местами завалы щебня и бетонных обломков образовали наклонные скаты, по которым можно было взбираться на уровень второго этажа. Возможно, под этим уровнем сохранились и более глубокие подвалы, отсюда было не видать. Насколько я мог судить, стена, с которой я взирал на логово мутантов, напоминала не муравейник, а скорей разрезанные соты — коридоры и узкие помещения, рассеченные, вскрытые давним взрывом, выходили к обрыву и образовывали решетчатый рельеф.
