С Моней у меня отношения очень тёплые. Его фамилия Петров, но внешне он — полная противоположность моему непутевому детищу, заскорузлому герою анекдотов. Моня маленький, щуплый, в больших очках и иногда принимается разговаривать как персонаж Бабеля: «Ой, ви знаити! Шо ви мине такое говорите!»
Бармен уже выставил стопки и картинным жестом занес бутылку над рядами своих стеклянных солдат. Моня кивнул и, вытянув руку, опустил большой палец, будто цезарь, обрекающий гладиатора на смерть.
— Господа, Моня предлагает всем за удачу! — объявил Карман.
Тут вошёл хмурый Демьян. Похоже, его-то удача по-прежнему не жаловала. Демьян, не скидывая рюкзака, протопал через зал, схватил с подноса стакан и выдул разом, даже не дожидаясь, пока Моня договорит обычное «ну, доброй Зоны всем нам».
— Дождешься её, доброй… — буркнул Демьян и обернулся к бармену. — Карман, мне бы с шефом потолковать.
Карман кивнул и вытащил мобильник. Мы тоже выпили и разошлись к своим столам. Видно было, что Демьян не в духе, и повел он себя так, что ни у кого не возникло желания поддержать его или каким-то образом утешить, что ли. Хочет изображать сурового сталкера — пусть его. Мы здесь одиночки, в чужие дела не суёмся.
Потом пришел Буза, у этого дела сладились, вероятно, средне. За удачу заказывать не стал, но и не хмурился, как Демьян. Николка в своем углу завёл песню… я уже настроился на привычный тихий вечерок в тёплой компании, и тут явился Вандемейер. Доктор застегнул рубашку на все пуговки, до самого горла, и вид имел донельзя официальный.
— Господьин Сльепой, — напряжённым тоном произнёс Дитрих. — Вы позвольите?
— Я сейчас, сейчас… — Моня засуетился и стал сгребать рюкзак, сложенный комбез и прочее барахло, которое свалил на пол, присаживаясь за мой стол.
Я кивнул Вандемейеру и остановил приятеля:
— Моня, не уходите. Вы нам не помешаете. Вандемейер… прошу прощения. Я сегодня вспылил.
Моня осторожно опустился на краешек стула, не выпуская рюкзака. Он становится очень нерешительным по эту сторону Периметра, но в Зоне ведёт себя совершенно по-другому.
— Э… я нье совсемь поньял причину…
— Просто я вдруг сообразил, зачем вы ходите в Зону.
— Ньет, не поньимаю. Что значьит зачьем? Я вам описал свои задачи, эти гипотезы и…
— Я о другом. Вандемейер, вы ищете верной смерти. С кабаном, с миротворцами… в «Сундуке», когда вы ни с того ни с сего наехали на парня из «Долга». Особенно в «Сундуке», уж там — точно. Вы хотите, чтобы ваша смерть была естественной и легкообъяснимой, тогда страховка будет оформлена без вопросов.
— Слепой, но всё не так! Я не хочу страховки! Я жить хочу! Я собираюсь жить, да, да!
— Вандемейер, зачем вы затеяли ссору со сталкером из «Долга»? Он первым заказал работу Бороде. Он был кругом прав, а вы нет. Зачем вы?…
— Извините… — Дитрих уже не выглядел официальным и напряженным. Теперь, когда все упреки были высказаны, ему, наверное, стало легче. Небось, мучился, ломал голову, что именно меня вывело из равновесия. — Я, в самом деле, наверное… виноват. Да, виноват. Понимаете…
— Нет, не понимаю. Моня, сидите!
Сталкер, который уже приподнялся, послушно выпустил рюкзак.
— Вандемейер, я вас слушаю.
Дитрих уже оправился, теперь он заговорил спокойно, акцент почти не ощущался:
— Я виноват перед вами, Слепой. Но я не хотел! Иногда сам не понимаю, что со мной. Вдруг возникает мысль: вдруг я завтра слягу, тогда две-три недели — и всё. А так много не успел! Ни разу не застрелил кабана-мутанта, ни разу не…
— Ни разу не получали по башке на территории Зоны? Ни разу не поймали пулю из «Абакана»? А вы не подумали, что миротворцы попросту хлопнули бы меня рядом с вами? Чтобы не осталось свидетелей?
— Слепой, я не подумал, я в самом деле не подумал, что подвергаю вас риску. Честное слово, этого больше не повторится. Конечно, если вы откажетесь от сотрудничества, я вполне пойму. Совершенно пойму. Тогда аванс можете оставить…
— Я не откажусь. С вами интересно, Вандемейер. Но — никаких авантюр!
— Да, да…
— А теперь, Моня, посмотрите — вот сидит учёный, проводящий альтернативные исследования, он может рассказать вам такое, чего никто на Янтаре не произнесёт под страхом смертной казни. Если вы хорошенько расспросите господина Вандемейера, сможете узнать о божественной сущности Зоны и счислении ангелов…
Тут в бар вошёл незнакомый парень. Сразу видно — новичок, даже Вандемейер в его европейском прикиде не производил столь мощного впечатления наивности и… пожалуй, даже какой-то невинности. Многие из нашей братии впервые явились к Периметру такими же любопытными пацанами.
Я услышал, как наши задвигали стульями, разворачиваясь. Николка убавил звук и запел вполголоса — ему тоже не хотелось пропустить ни слова из предстоящего спектакля. Молодцы вроде этого — всегда развлечение, а нам, суровым усталым мужчинам, так хочется развлечений!
Паренек к нам явился — что картинка! Блондин с короткой спортивной стрижечкой, щёки розовые, весь такой подтянутый, в аккуратной новой кожаной курточке, а на плечах — полоски меха псевдопса. Какой славный юноша, с первого взгляда видно, что шкуры с мутантов не он спускал. Курточка не кустарём на привале сшита — видна хорошая дорогая работа. Парень оглядел зал и внятно произнес:
— Поздорову, бродяги!
Подождал ответа — напрасно. Негостеприимный у нас народ, грубый. В зале один только Вандемейер не врубался, что началось представление, этот эгоист думал лишь о себе. Учёный заявил мне:
— Слепой, я знаю, что в здешних традициях — выпить за примирение… здесь вообще много пьют. Я надеюсь, вы меня ещё раз извините, но пить я не буду. Завтра мне хотелось бы отправиться в Зону.
Я молча протянул руку. После рукопожатия Дитрих сказал, что ему нужно подготовить снаряжение, и покинул нас, а я обернулся к стойке, чтобы больше ничего не пропустить.
Блондин тем временем положил на стойку локоть, так что шикарная кожанка слегка распахнулась, открывая рукоять «беретты» в кобуре под мышкой.
— На три пальца прозрачного! — объявил парень.
Карман спокойно подвинул стакан и налил. Насколько я понял, минералки. Новенький аккуратно поднял стопарик, и красиво хлопнул свое «на три пальца», картинно запрокинув голову. Несколько секунд он прислушивался к собственным ощущениям, потом удивленно уставился на Кармана.
— Ещё? — с готовностью вызвался бармен, приподнимая полуторалитровую пластиковую бутыль «Новой Баварской».
К этому парень оказался не готов.
— Я вижу, вы здесь недавно, — проникновенно завел Карман. — Позвольте, я кое-что объясню. Здесь нет бродяг. Наши клиенты — люди серьёзные, сотрудники различных предприятий, бизнесмены, журналисты… Но не бродяги, нет. И воду пьют очень редко.
