Красноармеец был шокирован:
– Ты посмотри, что немцы удумали! Как думаешь, смертник внутри сидел?
Сергей пожал плечами. Он сам видел «Голиафа» впервые и не слышал о нем от других бойцов. Он прошелся по траншее, обнаружил полузасыпанный диск от «ДП» и выщелкнул из него патроны. Их было немного, семнадцать штук, и серьезного боя с ними было не выдержать. Еще он позаимствовал у убитого красноармейца две обоймы из подсумка и достал два патрона из его трехлинейки. Похоже, боеприпасы подходили к концу. Не хотелось думать о плохом, но с таким скудным запасом патронов позицию долго не удержать. У других бойцов ситуация не лучше, только патроны у них другие, пистолетные. Однако автоматы более прожорливы.
Немцы в атаку пошли. Стрелять они начали издалека. Пули били в бруствер, посвистывали над головами.
Краснофлотец присмотрелся:
– Похоже, они пьяные.
Это тоже было необычно – немцы выпивали, как и наши. Но со ста грамм пьяным не будешь. А эти пехотинцы качались, иногда падали. Но потом поднимались и шли вперед, что-то крича. Для Сергея – удивительно: ведь он знал, насколько ревностно и пунктуально они несли свою службу, вояки были сильные.
Бойцы открыли огонь. Всего в траншее, за трансформаторной будкой наших, было около взвода, а бежало на них не меньше роты, вчетверо больше, и патроны немцы не экономили. Расстреляв магазин, они выбрасывали его, не желая терять время на то, чтобы положить его в подсумок. Из-за голенища сапог, из подсумков, из-за пазухи они доставали полные магазины и продолжали стрельбу.
Огонь был плотным, но не прицельным, однако пули периодически находили свои жертвы. То один боец падал убитым, то другой сползал на дно траншеи раненым. Учитывая, что над бруствером траншеи видны были только головы, все ранения были серьезными – в голову и плечи.
Патроны бойцы экономили и стреляли наверняка, тщательно прицелившись.
Немцы несли потери, но продолжали атаку. Вот до них уже всего полсотни метров, сорок… И с этого расстояния в наших бойцов полетели гранаты. «Колотушки» – гранаты с длинной деревянной ручкой – разлет осколков давали небольшой, в двадцать метров, поэтому своих осколков немцы не опасались.
Дистанция сократилась до двадцати метров, уже были четко видны бляхи на ремнях и пуговицы.
Сергей уперся спиной в скат траншеи и стрелял почти навскидку. Выстрелы следовали один за другим, и каждая пуля достигала цели. Рядом вели автоматный огонь бойцы – экономно, очередями по два-три патрона. Перенос прицела на другого гитлеровца – и снова короткая очередь.
И все-таки немцы ворвались в траншею – едва ли не полный взвод. Наших же было отделение, и они стреляли во врага в упор, били штыками, прикладами, кулаками, ногами, ножами…
На Сергея прыгнул с бруствера откормленный высокий немец. В последний момент Сергей успел выстрелить, но больше патронов у него не осталось, затвор остановился в заднем положении.
Немец упал на дно траншеи уже мертвым.
За первым прыгнул второй и сам напоролся на плоский штык «СВТ» – штык вошел ему в грудную клетку по самую рукоять. Немец упал, и Сергей, дергая винтовку, попытался выдернуть штык, но он застрял между ребрами поверженного врага.
Бросив винтовку, Сергей выхватил нож – после службы в разведке он с ним не расставался. Но если для разведчика нож – обязательный атрибут, то машинисту паровоза он не положен, неуставное оружие. Поэтому Сергей носил нож в чехле на брючном ремне, прикрыв его полой гимнастерки.
Нож дождался своего часа. Из-за бруствера на Сергея кинулся гитлеровец с болтающимся на шее автоматом – без магазина. Видимо, пустой магазин он успел выбросить, а вставить новый не хватило времени. Кинулся сверху, да пьян был, и реакция уже не та.
Сергей отскочил на шаг в сторону, немец впечатался в стенку траншеи, и Сергей сбоку нанес два удара – в грудь и в шею. Но тут сзади раздался сдавленный хрип, и он обернулся.
На нашем бойце, лежащем на дне траншеи, сидел немец и обеими руками душил его. Лицо бойца налилось кровью, стало багровым, он только хрипел и пытался сбросить с себя фашиста.
В три прыжка Сергей добрался до борющихся и ударил немца ножом – сверху, над ключицей. Фашист сразу обмяк, из раны ударил фонтан крови. Сергей толкнул его в бок ногой. Гитлеровец перекатился на бок, завалился на спину, дернулся и затих.
Сергей обтер нож о его форму, аккуратно вложил его в ножны и, протянув руку лежащему на земле бойцу, помог ему подняться. Лицо бойца уже приняло обычный цвет, но белки глаз были красные. Боец держался за шею и тяжело сипел. Наконец он отдышался.
– Спа… спасибо, брат! Если бы не ты…
– Пустое. Разве ты бы не помог?
Бой затих. Понемногу все уцелевшие собрались в траншее. В живых осталось шестеро, из них двое были легко ранены. Патронов – по нескольку штук у каждого, даже одну атаку отбить нечем. И – ни одного командира. Флотский старшина и Сергей, сержант, остальные рядовые.
– Что делать будем? – спросил старшина.
– Драпать предлагаешь? – нахохлился боец, которого выручил Сергей.
– С чего ты взял? – старшине слова бойца не понравились. – Предлагаю отойти к Нижнему поселку, эту позицию нам не удержать.
– Стоять надо, ночью подкрепление прислать должны. Белым днем это невозможно, самолетами лодки потопят. Соберем трофейное оружие и боеприпасы, до ночи продержимся, – сказал Сергей.
Старшина демонстративно посмотрел на часы – большие, наручные, явно отечественные.
– До темноты еще четыре часа.
– Не время собрания устраивать. Если потеряем позицию, отбивать потом придется, не один десяток жизней положим.
– Это верно. Тогда ты будешь наблюдать, остальным – немцев шмонать. – С этими словами старшина ткнул пальцем в грудь «сиплому» – как про себя Сергей назвал бойца, которого душил фашист.
Они выбрались за бруствер.
Убитых немцев было много, и бойцы забирали все, что могло пригодиться: оружие, патроны, гранаты, фляжки. Думали, вода, пить хотелось ужасно. Волга – вот она, видна с их позиции, а воды нет. Однако во фляжках оказался шнапс. По паре глотков пропустили. Отвратительное пойло! Хотелось есть, но пить сильнее.
«Сиплый» собрал фляжки и вылил из них спиртное.
– Тут недалеко водоразборная колонка есть, я видел, когда сюда шел. Попробую набрать.
Он зашел за трансформаторную будку и исчез.
Не было его долго, и многие грешным делом подумали, что боец сбежал. На берегу полно ящиков, остатков лодок, бревен, и при желании, уцепившись за что-то деревянное, можно переправиться на другой берег.
Но «сиплый» вернулся. Фляжки он затолкал в карманы, а те, что не поместились, нес в руках.
Бойцы встретили его восторженно: «сиплый» сам напился от пуза и другим не позволил страдать от жажды.
