Сергей поднял винтовку, отсоединил магазин, подвигал затвором и нажал спусковой крючок. Все работало исправно. Из подсумков убитого достал обоймы и дозарядил магазин.
Все-таки трофейной самоходкой он здорово помог нашим бойцам.
Со стороны немцев раздавались одиночные винтовочные выстрелы, иногда доносилась автоматная очередь. Но в атаку никто не шел, видимо, потери были большие. Но самоходка! Та, что подбила трофейную, – она была цела. Вот она двинулась вперед, сделала короткую остановку – выстрел! Снаряд разорвался с перелетом, осыпав Сергея комьями земли. И подбить ее нечем.
В бессильной ярости Сергей стал стрелять по смотровым щелям самоходки – совсем недавно он сидел в такой же. Щель была высотой сантиметра три и триплексом не прикрыта. Но попробуй в нее попади! До самоходки метров сто пятьдесят, и даже в щель неподвижной самоходки попасть – уже трудная задача, почти чудо.
Но терять ему было нечего. Если самоходка не расстреляет из пушки бойцов, то доберется до траншеи, проутюжит ее гусеницами, обвалит грунт и раздавит находящихся там красноармейцев.
Но бойцы не зря называли «СВТ» «Светой».
Сергей прицелился и выстрелил. Он тут же почувствовал, что отдача мягче, приклад не «дерется», как у трехлинейки, и рукой перезаряжать не надо.
Он ловил на мушку щель и посылал в нее пулю за пулей. Одна из них все-таки угодила в цель, потому что самоходка дернулась в сторону, изменила курс, переехала через бордюр и уперлась лбом корпуса в угол цеха. Мотор заглох.
Сергей отщелкнул магазин и стал лихорадочно набивать его патронами. «СВТ» можно было дозаряжать сверху, обоймами, как на «мосинке», а можно по одному, отсоединив магазин.
Только он успел магазин в горловину вставить, как открылся верхний люк на самоходке. Совсем немного, всего лишь узкая щель: видимо, кто-то из экипажа осматривался вокруг. В самоходке тесно, видимость ограничена, а экипажу надо вытащить тело раненого или убитого водителя.
Сергей не исключал, что другой член экипажа, скажем, заряжающий, вполне мог занять место механика-водителя: у немцев взаимозаменяемость членов экипажа была отлажена.
Похоже, немцы решили, что вокруг безопасно, стрельба стихла. Они откинули верхний люк и задний. Кормы самоходки Сергею видно не было, но из-за машины появился немец в черной танковой униформе.
Сергей прицелился, но не стрелял, выжидал более удобный момент.
Немец осмелел. Укрываясь за моторным отделением, которое у самоходки находилось впереди, он подошел к носу машины.
Ему на помощь выбрался второй. Вдвоем они открыли люк водителя и стали вытаскивать тело «камрада».
Момент был удачный, именно такой и поджидал Сергей. Выстрел, через секунду – второй, и оба самоходчика лежат неподвижно: один на земле у гусениц, второй – на самоходке, на моторном отделении.
Оставался еще один самоходчик, внутри штурмового орудия, но изменить что-либо немец уже не мог: самоходка неподвижна, пушку повернуть не может. А у самоходчика только и оружия, что штатный пистолет.
Сергей побежал по траншее:
– Эй, славяне, граната у кого-нибудь есть?
А защитников – кот наплакал: неполное отделение, да еще друг от друга метрах в двадцати. Сергей удивился: и эта редкая цепь пехотинцев сдерживает наступление шестой армии? Понятно – не всей, против них – рота-две, и на других участках тоже бойцы есть. Но сейчас и здесь – отделение! А позади, в двухстах метрах – уже Волга.
Сергею стало страшновато. Не за себя – за страну, когда он вдруг осознал всю трагичность ситуации. Отступать некуда, надо вцепиться зубами в эти камни, эту землю и стоять. Драться до последних сил, убивая врагов, уничтожая танки. Выбора просто нет. Дрогнут они, отойдут – и немец будет на берегу. Расчистит авиацией и артиллерией участок земли на левом берегу, переправится ночью и попрет вперед до самого Урала. Нет, нельзя этого допустить!
Пригнувшись, Сергей перебегал по траншее.
– Граната есть?
У краснофлотца граната была – трофейная «колотушка» с длинной деревянной ручкой, за пояс заткнута.
– Зачем тебе?
– Самоходку подорвать.
– Тогда бери. Только слаба граната. Против пехоты сгодится, а броню не возьмет.
– Я внутрь закинуть хочу.
– Так это ты по ней стрелял?
– Я.
– С винтовкой ползти неудобно, оставь здесь. – С этими словами краснофлотец вытащил из ниши немецкий автомат. – На крайний случай держал, думал, немцы в атаку пойдут. Бери. Только магазин один, и к тому же неполный.
– Спасибо. – Сергей подтянул к себе автомат.
– Я прикрою.
На манер моряка Сергей заткнул гранату ручкой за ремень, взял автомат и перебрался через бруствер. На мгновение ему сделалось неуютно, возникло стойкое ощущение, что он виден сразу весь и со всех сторон, что на нем сошлись прицелы многих винтовок и автоматов. Велико было желание вернуться обратно в траншею. Но, пересилив себя, он пополз вперед. По дороге использовал любое мало-мальски пригодное укрытие: дерево, трупы убитых, небольшую канаву для отвода дождевой воды.
Он подобрался к самоходке совсем близко, слышно было, как внутри разговаривает немец. Неужели он не один? Только потом понял – по рации разговаривает, со своими. Наверное, помощи просит. Экипаж почти весь убит, но самоходка цела.
Сергей поднялся и бросился к штурмовому орудию. Участок небольшой, но открытый – метров двадцать.
Из самоходки хлопнул выстрел, и Сергей почувствовал, как ему обожгло левую руку ниже локтя. Это немец его приметил, выстрелил из пистолета через щель.
Сергей сразу упал на землю и пополз. Несколько метров – и он уже в мертвой, не простреливаемой зоне.
Он прополз сбоку самоходки и укрылся за катками. Слева была стена цеха, справа – самоходка. Теперь обстрел со стороны ему не страшен. Но что делать дальше? Гранату под каток совать и взрывать смысла нет: «колотушка» слаба и ущерба не нанесет. Подняться? А если немец через щель увидит и успеет выстрелить первым? Немец видел, что Сергей подобрался к самоходке, и выжидал.
Сергей бросил взгляд на руку: пуля прошла по касательной, распоров рукав, и слегка задела мягкие ткани. Кровило немного, но это ерунда. Рука действует, кость не задета.
Стволом автомата Сергей постучал по корпусу самоходки:
– Эй, фриц!
– Руссише швайн!
– Зачем ругаться? Вылезай, в плен сдавайся. Хенде хох, Гитлер капут!
– Найн!
И дальше – витиеватые ругательства. Что ругательства – без перевода понятно, по интонации.
– Взорву!
В ответ – выстрел через щель. Пуля ударила в стену цеха и отрикошетила, осыпав Сергея кирпичной пылью.
