Располагался завод на правом берегу Волги, в северной части Сталинграда, до революции носившего название Царицын. На проходной завода пожилой вохровец после того, как изучил предписание Сергея и его красноармейскую книжку, посоветовал:
– Делать тебе на «Баррикадах» нечего. Батарея на СТЗ, уже неделю как воюет.
Сергей поблагодарил его и поинтересовался, где СТЗ.
– Да рядом. Иди в сторону реки два квартала, потом налево. Там спросишь.
Улицы города были сильно разрушены, местами из-за обвалившихся домов и вовсе проехать было нельзя; пешеход же рисковал сломать или вывихнуть ноги.
На территорию тракторного завода Сергей прошел через большой пролом в стене, и его никто не остановил. Слышно было, как работали цеха, как громыхал пресс, как стучали механические молоты. Через окна были видны вспышки электросварки.
До войны СТЗ выпускал трактора и артиллерийские тягачи, перед самой войной на заводе освоили производство танков «Т-34», когда немцы подошли совсем близко, оборудование для танкового производства, комплектующие, рабочие – все было эвакуировано за Урал. К станкам встали пенсионеры, подростки, женщины – они стали ремонтировать танки. Порой из двух подбитых собирали один, но и это было существенной помощью фронту. Танки, которые выходили из ворот заводов – в Челябинске, Горьком, Нижнем Тагиле, – Сталин тогда сам распределял по фронтам.
Сергей вышел к железнодорожным путям между цехами, здраво рассудив, что железнодорожная батарея привязана к рельсам и он ее найдет.
В этот момент раздался громкий залп, из-за стены цеха вырвалось пламя и повалил дым.
Залпы следовали один за другим девять раз. Потом послышался знакомый вздох паровоза и показались три транспортера с пушками, которые таскал паровоз. Транспортеры были низкими, четырехосными, совсем не похожими на бронеплощадки поездов. Вот орудия удивили – они были длинноствольными. А паровоз поверг в уныние. Это был довоенный «9П», выпускавшийся с 1935 года. Маневровый, трехосный, небольшой – немногим больше девяти метров, с небольшим радиусом проходимых кривых паровоз-танк, мощностью всего в 300 лошадиных сил и максимальной скоростью 35 километров в час. Танком он назывался потому, что запас воды располагался в двух небольших танках по обе стороны котла – танки вмещали 6,5 тонны воды. Тендера под уголь вовсе не было, позади будки располагался угольный ящик – на две тонны угля.
По меркам Сергея, водившего паровоз серии «Э», этот был просто недомерок. Однако он имел одно преимущество – мог свободно передвигаться на заводских путях, чего, например, мощный «ФД» из-за своей большой длины сделать не мог.
Паровозик изо всех сил толкал транспортеры.
Сергей спохватился и стал бегом догонять его. Он вцепился рукой в поручень, подпрыгнул и вскочил на подножку.
Подъездные пути были длинными и извилистыми, состав то и дело громыхал на стрелках. К цехам, складам тоже вели пути, и с непривычки можно было заплутать.
Сергей улучил момент, когда состав остановился, с первого транспортера соскочил боец и перевел стрелку. О такой роскоши, как стрелочник, забыли: уже полгода людей остро не хватало.
Сергей соскочил с подножки, перебежал к будке машиниста и взобрался внутрь.
– Здорово, славяне!
– И тебе здоровья, – обернулся к нему машинист. – Зачем пожаловал?
– Так меня к вам в батарею на службу определили, машинистом.
– О! Нашего полку наконец-то прибыло! Меня Анатолием звать! – Машинист протянул Сергею для пожатия крепкую, испачканную мазутом руку.
– Меня Сергеем. – Сергей осмотрелся.
Паровозная бригада состояла из двух человек – машиниста и кочегара. Будка была тесной, впрочем, – и паровоз маленький.
– Откуда прибыл?
– Из госпиталя. Я на бронепоезде служил, назывался «Козьма Минин». Слыхал про такой?
– Не доводилось.
– Как же! Горьковский дивизион бронепоездов, вторым «Илья Муромец» был. Под Тулой воевали.
Машинист посмотрел на Сергея уважительно.
– Какой паровоз был? Небось «ФД»?
– Нельзя «ФД» в бронепоезд, тяжел он и без брони. Бронепоезда «Овечки» водят. Только я на «черном» паровозе служил.
– Ха! Так и у меня черный!
– Нет, ты не в курсах.
И Сергей коротко рассказал, что такое «бронепоезд», из каких эшелонов он состоит и почему паровоз называется «черным».
Машинист и кочегар слушали, открыв рты.
В это время по железу будки постучали.
– Механик, ты что, уснул?
– Ох, твою… – Анатолий выглянул в окно. – Трогаю уже. Куда?
– К девятому цеху, – ответил человек.
– Вчера от седьмого стреляли. Ох, чует мое сердце, накроют нас. По мне – так стрельнули и подальше уезжать. Немцы не дремлют. Да и пушки у нас мощные, при стрельбе огонь из стволов из-за цехов видать, демаскирует.
Состав прошел метров триста-четыреста и встал. В этом месте пути шли перпендикулярно реке и линии фронта, поэтому артиллеристы упоры не ставили. У мощных пушек при стрельбе отдача большая, транспортеры раскачивает, а то и вывести из строя может – рессоры боковой раскачки не выдерживают. На такой случай есть четыре опоры по углам транспортера, вроде винтовых домкратов, размера изрядного. А когда стволы пушек соосны с платформой, стрельбу можно вести без опор.
Сергей выглянул в окно паровоза. Вокруг пушек суетились бойцы в черной форме, стволы пушек поднимались вверх.
– Уши закрой, – крикнул Анатолий.
Сергей послушно закрыл ладонями уши. Грохнуло здорово, паровоз тряхнуло. Сергей отнял руки.
– Закрой, оглохнешь!
Только он успел прикрыть руками уши, как раздался новый залп, потом еще один – и так девять раз. Потом стволы пушек опустились. С переднего транспортера махнули флажком, и Анатолий тронул паровоз.
Батарея проехала метров двести и укрылась за пустым пакгаузом. Створки ворот были нараспашку, и на месте, где совсем еще недавно стояла батарея, один за другим разорвались четыре снаряда.
– Вот говорил же я! Пасут они батарею!
– Анатолий, мне бы расположиться где-нибудь! Где у вас казарма? Да и перекусить не помешало бы. С утра не ел и вчера хлеба не видел.
– Понял. Личный состав батареи в рабочем общежитии располагается. Только сначала к командиру батареи надо, он тебя в списки занесет.
– А где командир?
– На втором транспорте, капитан Ломовцев.
– А почему они все в черной форме?
– Неуж не знаешь? Мы же числимся за Волжской речной флотилией, а у них форма черная, морская. И называются они не артиллеристы, а канониры.
– Да мне все равно, мое место на паровозе.
