Для командира дивизии разведрота, расположенная недалеко от штаба, была последним резервом в случае непредвиденной ситуации. Были случаи, когда немцы прорывались мощным танковым тараном и только разведчики успевали спасти знамя дивизии и вывести штаб в безопасное место.
Иногда, в период затишья, когда разведчики не участвовали в рейдах, они сопровождали в поездках командира дивизии или командира разведки. Был в дивизии взвод охраны, нес службу по охране штаба. Но комдив предпочитал брать в сопровождение разведчиков, стойких и надежных.
На четвертый день пребывания Сергея в штабе поднялась суматоха – выстрелом в грудь был убит наповал офицер связи. Заковыка заключалась в том, что крыльцо избы, в которой помещался штаб, «смотрело» в наш тыл, а не было развернуто в сторону фронта. Стало быть, стреляли из тыла, причем издалека, поскольку звука выстрела никто не слышал. Глушителей в дивизии никто никогда не видел, поэтому резонно предположили, что стреляли издалека и стрелял наверняка снайпер. Без оптики попасть столь точно издалека могут считаные единицы.
Командир дивизии был взбешен – с таким же успехом снайпер мог убить и более высокого чина. Тут же получил взбучку «особист». Ему выделили взвод охраны штаба и приказали прочесать местность в тылу. А поскольку разведрота была под рукой и бойцы в ней были опытные, на поиски стрелка были брошены и они.
Пчелинцев заданию немного удивился: это дело войск по охране тыла, НКВД, «особиста» – они за это жалованье и паек получают. Но и командира дивизии понять можно: работа штаба была парализована, его сотрудники боялись входить и выходить, не зная, что у стрелка в голове. И кто он? Немец, наш, из дезертиров, или заброшенный диверсант? Вопрос серьезный, и командир дивизии приказал по возможности взять стрелка живым.
Пчелинцев приказ до подчиненных довел, однако сильно сомневался, что стрелок все это время будет оставаться на месте. Не дурак же он, в конце концов? Сделал выстрел и исчез, и объявится повторно, может быть, на другой день или через месяц. А штаб все это время будет в напряжении.
Взвод охраны под командованием «особиста» растянулся редкой цепью и прямо от штаба начал прочесывание. Солдатики были в основном из новобранцев или из госпиталей, едва отошедшие от ранений.
Пчелинцев, увидев удаляющуюся цепь, сплюнул от досады. Времени, прошедшего после выстрела, и так было потеряно много, и сейчас надо было действовать быстро, иначе стрелка можно упустить.
Разведрота была невелика по численности – шесть десятков бойцов. И если выкинуть тех, кто в боевых действиях не участвовал – а это писари, повара, старшина роты – получалось еще меньше.
Пчелинцев задачу перед ротой поставил быстро:
– Ищем человека с винтовкой, скорее всего с оптикой. Задерживать всех, потом разберемся. При попытке сопротивления – стрелять в крайнем случае и по ногам. А лучше всего взять живым. Направо! Бегом – марш! – И сам побежал первым.
Привыкшие к длительным переходам, разведчики бежали быстро, тем более что они не были обременены грузом в сидорах и не волокли пленного.
Метров через четыреста Пчелинцев приказал:
– Стой! Рассредоточиться, искать возможную лежку стрелка или стрелковую позицию.
Находились они в лесу, на участке его, поросшем густым кустарником. Немного дальше – березы, дуб.
Лейтенант нашел точку, с которой был виден штаб. Двадцать метров вправо или влево от директрисы – и входа в штабное здание уже не видно.
Лейтенант подозвал бойцов:
– Осмотреть этот дуб и деревья справа и слева, пятьдесят метров. Исполнять!
Разведчики начали осматривать деревья, и почти сразу один из них подал голос:
– Товарищ лейтенант! На дереве недавно кто-то был: кора местами ободрана, ссадины свежие.
– Залезь и осмотри.
Разведчик оставил автомат, снял сапоги и ремень. Ремнем охватил дерево, и, опираясь ногами в ствол, полез вверх – у него получалось ловко. Сергей в первый раз видел такой способ. Сам в детстве лазил по деревьям, но не так – он охватывал дерево руками и ногами.
Добравшись до развилки, разведчик задержался:
– Штаб – как на ладони. Чужой здесь был, обрывок веревки есть.
Разведчик ловко спустился вниз.
– Всем искать гильзу.
Гильзу нашли быстро: среди прошлогодней полусгнившей листвы и свежей травы она в глаза не бросалась. Была она винтовочная, немецкая, причем довоенного выпуска, латунная, и для знающего человека это говорило о многом.
Во время войны немцы столкнулись с нехваткой цветных металлов, и гильзы для автоматов и винтовок стали делать стальные, лакированные. Качество их было хуже, поэтому снайперы для стрельбы отбирали боеприпасы из довоенных запасов – их качество было стабильно высоким. Стало быть, не случайный человек стрелял, опытный и, скорее всего, немец. Русский, даже заимев трофейную винтовку, выбора боеприпасов лишен. Да и где он найдет снайперскую винтовку, если она и у немцев редкость? Оптика – вещь качественная, дорогая, и рядовому охотнику ее не доверят.
– Рассыпаемся цепью, ищем след.
Тупо идти цепью, надеясь на удачу, потеря времени. Снайпер сделал выстрел и уходит. Догнать можно, если след взять. Собака бы очень кстати пригодилась, да где ее взять? У наших собаки в основном использовались в целях охраны в лагерях. Это уже после войны питомники появились, переняли немецкий опыт.
Но среди разведчиков многие умели читать следы – опыт был. Да и охотничали до войны некоторые.
Через полсотни метров след нашли – четкий отпечаток советского сапога. Ну так и разведчики в немецкий тыл ходили в немецких сапогах. След свежий, заветриться не успел.
Разведчики кинулись по нему, как ищейки, азарт появился. Когда след пропадал – на старой хвое, – искали давние, находили, местами даже бежали.
Пчелинцев опасался, что взвод охраны, увидев бойцов его взвода в маскхалатах, сдуру откроет огонь. Но обошлось, потому что «особист» повел солдат дальше, вперед, уйдя от следа. А Пчела – как его звали бойцы – «особисту» не подсказал. Но для этого надо было задержаться самому или отправить посыльного.
Через полчаса один из бойцов подбежал к лейтенанту и показал кусок пергаментной бумаги. Пчелинцев помахал ею в воздухе, потер между пальцами. Бумага была жирной с одной стороны и пахла салом. Немцы сало уважали, и спецподразделения вроде парашютистов, диверсантов и снайперов снабжались брикетированным салом.
Пчелинцев еще раз убедился, что его догадки в отношении убийцы – немец, снайпер – верны. Стрелок на ходу перекусывал бутербродом с салом. Как же, сложную работу выполнил, можно и подкрепиться. Но отдыхать не лег, уйти торопился и потому перекусывал на ходу, что для педантичных немцев было редкостью.
След постепенно поворачивал в сторону фронта, и Пчелинцев забеспокоился – эдак фриц возмездия избежит. Линию фронта перейти очень сложно, но не факт, что невозможно. Немец может условный сигнал дать, батарея или две откроют шквальный огонь по передовой, а потом перенесут огонь вглубь, на вторую линию наших траншей. Пока солдаты от огня прятаться будут, можно будет на «нейтралку» просочиться и залечь в воронке до вечера.
