Солдаты и офицеры собирались в коридоре послушать сводки Совинформбюро. Положение на фронтах было тяжелым, немцы рвались к Волге, на Кавказ. Раненые – люди с боевым опытом и чувствовали все, что недоговаривал диктор. Если Левитан читал: «…у города идут упорные бои оборонительного значения», значит, жди перемен и, как правило, сдачи города.
Кто-то стремился попасть в госпиталь даже при пустяковом ранении – отлежаться, а потом и вовсе попасть в тыловые части – ездовым, в военную почту, в ремонтно-восстановительные бригады. Но таких было меньшинство. Другие рвались на фронт, даже не долечившись. Враг наступает, и его надо остановить. Не за коммунистические идеи дрались, хотя фанатики тоже были, но за свой отчий дом, за семьи, за Родину.
Потом у Сергея стал восстанавливаться слух. На правое ухо он вернулся к концу дня, когда прозвучал роковой взрыв, а вот левое ухо долго не слышало.
Звуки возвращались постепенно. Сначала левое ухо стало слышать звуки громкие, да и то как через вату. Но лечение и покой давали свои результаты, и уже через две недели Сергей стал различать речь. Однако шепота еще не слышал.
– Через десять дней слух восстановится, – сказал лор-врач, – барабанная перепонка не полностью повреждена была. Вам еще повезло, баротравма – дело серьезное, после нее, как правило, глухота бывает.
Сергея передернуло. Быть глухим – плохо, но еще страшнее – быть слепым. Был у них в палате такой боец, которому осколками мины глаза выбило. Уж лучше руку потерять или ногу.
Однажды Сергею приснился страшный сон. Сначала он увидел себя на погибшем паровозе, на месте машиниста. Рельсы и шпалы под колеса летят, встречный ветер в лицо – аж дух захватывает. А потом – облик женщины-матери, как на военных плакатах. Молчит она, рта не раскрывает, а Сергей голос ее в голове слышит. И голос знакомый, как будто мамин:
«Не печалуйся, Сергунька! Будет у тебя еще паровоз новый после войны. А сейчас оружие в руки брать надо, Отчизна в опасности!»
Рядом закричал во сне раненый, и Сергей проснулся с бьющимся сердцем. Привстал, огляделся. Палата освещалась тусклым светом синей маскировочной лампочки, висящей над дверью. Раненые спали: кто-то храпел, другие постанывали, порой кричали во сне, вспоминая ужасы войны.
Что это за сон был? Видение контуженного мозга или кто-то свыше пророчествовал? Сергей комсомольцем был, как и многие в депо. Но в Бога верил. Не напоказ, конечно – за такое из комсомола в два счета вылетишь. Но когда попал в состав бронепоезда, мать ему иконку вручила – маленькую, со спичечный коробок.
– Береги, у сердца носи, и Никола-угодник пулю отведет, – напутствовала она его.
Сергей снова улегся, но до утра уже не уснул.
Через две недели его выписали. Вместе с другими выздоровевшими его посадили в грузовик и привезли на сборный пункт. Тут были военнослужащие разных специальностей: связисты и минометчики, танкисты и артиллеристы, саперы и шоферы. Почти каждый день на сборный пункт приезжали «покупатели» – так прозвали представителей воинских частей. Они отбирали себе команду и возвращались в часть. При нехватке специалистов брали всех. Наводчика орудия быстро не обучишь, но подносчика снарядов к пушке физически сильный боец вполне заменит. Как писалось в документах: необученный, годен к строевой службе.
У немцев было не так. Раненые после госпиталей возвращались не только в свой род войск, но обязательно в свой полк, свой батальон. Их окружали знакомые лица, знакомая механика, да и боевое братство нельзя сбрасывать со счета.
Были в РККА указания – танкистов только в танковые войска, летчиков – в летные части, артиллеристов, особенно из ИПТапов – в артиллерию. Сергей же со своей специальностью машиниста оказался один. «Покупатели» приезжали, с командами отправлялись в свои части, а Сергей застрял на сборном пункте. Насчет машинистов особых указаний не было, а «покупатели» выбирали воинов опытных, владеющих техникой своего рода войск. И Сергей пошел на авантюру.
– Служившие в разведке есть? – задал вопрос очередной «покупатель», и Сергей шагнул вперед: – Рядовой Заремба.
Лейтенант кивнул и сделал пометку в списке карандашом.
Служивших в разведке набралось шесть человек. Лейтенант распорядился отойти им в сторонку, и перед строем уже занял место другой «покупатель».
– Водители-механики есть?
А лейтенант тем временем собрал солдатские книжки и стал их просматривать. Попутно изучал справки из госпиталя и, когда дело дошло до Сергея, удивился:
– Ты же сказал – из разведки, а тут написано – зачислен в экипаж бронепоезда № 659.
– Товарищ лейтенант, на бронепоездах тоже разведка есть, – соврал Сергей.
Разведка на бронепоездах была, только артиллерийская, да и то на тяжелых. А «Козьма Минин», где он служил, относился к бронепоездам средним. Но лейтенант таких тонкостей не знал, терять лицо не хотел и потому просто кивнул.
Так Сергей попал в полковую разведку. Вместе с лейтенантом они поехали на видавшей виды полуторке в расположение части. Понеся в боях значительные потери, полк стоял в тылу на доукомплектовании. Части «технические» – танкисты, артиллеристы, летчики – отводились далеко в тыл, как правило, к заводам, производящим боевую технику. Там они ее получали и убывали с ней на фронт. А пехотный полк зачем отправлять в глубокий тыл? Основной костяк есть, а новобранцев проще в полк привезти.
Разместились в казарме. Для полковой разведки отдельный закуток был, отделенный от основной части фанерной перегородкой.
Лейтенант оказался командиром взвода разведки – это он был «покупателем». В отличие от простых пехотинцев разведчиков не занимали упражнениями по штыковому бою и хождению строем.
На второй день после прибытия лейтенант повел своих бойцов на стрельбище.
– Служба наша скрытная, и стрельбе в ней не место. Коли дошло дело до стрельбы, считай, провал. Втихую прошли линию фронта, взяли языка – и назад. Если в своем тылу немцы обнаружат, уйти не дадут. А если на «нейтралке» – засыплют минами, пулеметчики головы поднять не позволят. Но все же иногда боестолкновения случаются. Поэтому я посмотреть хочу, кто на что способен. Для начала – трофейное оружие.
Сержант вытащил из ящика два трофейных автомата, и волновавшийся до этой минуты Сергей немного успокоился. У него не было богатого опыта в стрельбе, но при стычке с диверсантами Виктор хотя бы показал ему, как обращаться с трофейным оружием. Поэтому Сергей снарядил магазин и приткнул его к оружию, предварительно откинув приклад.
– Занять позицию для стрельбы, – скомандовал сержант.
Второй боец лег, а Сергей остался стоять.
Лейтенант усмехнулся – стрелять стоя сложнее, и либо новичок выпендривается, либо он на самом деле стрелок классный.
В качестве мишеней поставили пустые консервные банки из полковой кухни. Дистанция – полсотни метров, дальность эффективного боя из пистолета-пулемета.
