— Не тронет, не тронет… — ухмыльнулся Ингви, — они нам еще нужны — чтобы рассказать обо всем людям принца.
* * *
Оплачен страховки полис,
Готовит обед царевна…
Но помни…
А.Галич
Обед герцога Гонзорского — это всегда событие. А уж если присутствуют знатные гости — то и подавно. В этот день гости были — и достаточно важные для того, чтобы превратить обед в церемонию, в действо сродни религиозному обряду. Не считая сэра Менгрона, который породнился с Алекианом, выдав старшую дочь за брата герцогини, и теперь практически переселился в столицу, стараясь не пропадать с глаз «любезного родственника», не считая полудюжины странствующих рыцарей, которых «благородный поиск» привел к хлебосольному гонзорскому двору, не считая местных дворян и барончиков, в это день гостем Алекиана был — ни много, ни мало — король Тогера, унылого захолустного королевства, зажатого между Отвесными и Дырявыми горами. И не важно, что Тогерский король прибыл канючить и хлопотать о своей тяжбе с герцогом Тилы, что он уже надоел Алекиану своим мелочным и нудным нравом — короля полагалось принять как следует.
Его величество Ройнрик V Тогерский прибыл вчера вечером и обязательный в таком случае турнир еще надо было как следует подготовить — а до тех пор следовало каждый обед превращать в церемонию, каждый ужин — в попойку. Говорить же о делах до турнира — бестактность и дурной тон.
Короля устроили по правую руку от Алекиана, сидящего в центре — по новомодному обычаю гости расположились по одну сторону стола — другая была свободна и обращена в сторону зала, где выстроились музыканты, которые уже извлекали из своих инструментов пробные звуки, готовясь услаждать слух гостей. Слева от герцога сидела его супруга, глядящая на гостей благосклонным и приятным взором. Она (в отличие от мужа, не любившего церемоний) радовалась этому спонтанно созданному празднику. Случай позволял ей щегольнуть перед заезжими дворянами просвещенностью нравов и весельем гонзорского двора…
Алекиан довольно-таки хмуро оглядел зал и кивнул. Заиграла тихая спокойная музыка, слуги распахнули двери — и двое поварят внесли «главный пирог». Весь стол был уставлен яствами, однако пиршество могло начаться лишь после того, как хозяин стола, герцог Алекиан вонзит нож в это роскошное блюдо, искусно выполненное в виде города, обнесенного стеной… Поварята не спеша пересекли зал, подошли к столу — и водрузили пирог на специально оставленное для него место. Санелана улыбнулась хмурому мужу, Алекиан не мог не ответить ей улыбкой. Затем герцог взял в руки нож с серебряной ручкой, украшенной жемчугом, такую же роскошно выполненную двузубую вилочку (тоже нововведение герцогини) и, слегка привстав, занес свое оружие над пирогом…
Бам-м!!! — громкий звук гонга пронесся по залу, заставив смолкнуть музыкантов. Коклос не глядя сунул гонг слуге и важно вступил в зал.
— Ваше высочество, не ешьте этого пирога! — воскликнул он.
— В чем дело, Коклос? — Спросил герцог. — Тебе не кажется, что на этот раз ты несколько переборщил?
— Алекиан, — поджала губки Санелана, — ты же всегда ему много позволял. Не сердись на него и в этот раз… Хотя он и испортил обед своей выходкой.
«Ага, голубушка — подумал шут, — ага! Сейчас мы поглядим, стоило ли тебе так ловко настраивать братца против меня или же этого делать тебе не следовало…» Вслух же он объявил:
— Ваше высочество (поклон)… Ваше величество (поклон Ройнрику V)… Добрые гости… Прошу простить меня, но я обязан исполнить долг! Уберите собак!
Как ни странно, но по слову шута в зал вошли несколько слуг и гвардейцев — и принялись уводить здоровенных псов, которые по традиции могли свободно бродить по дворцу, а сейчас собрались в пиршественной зале и ожидали объедков. Собаки неохотно дали себя увести от накрытых столов, поскольку рассчитывали на угощение. Гости зашушукались, удивленные донельзя происходящим. Удивлена была и сама герцогиня, поскольку такое подчинение слуг и солдат приказам шута было трудно объяснить. А сам шут, ничтоже сумляшеся, обернулся и махнул рукой. Повинуясь этому жесту, слуга втащил в залу на веревке какую-то дворовую шавку. Перепуганный пес рычал и упирался. Коклос все так же невозмутимо проследовал к столу и, выхватив у удивленного Алекиана вилочку, подцепил с огромного блюда кусок мяса. Затем кусок был брошен под самую морду собаке, ошалевшей теперь совершенно от превратностей судьбы. Пес недоверчиво обнюхал мясо, затем жадно схватил его и принялся жрать, давясь, порыкивая и кося глазами по сторонам. Все естественно ничего не понимали, но машинально следили за жрущей собакой. Вдруг пес взвизгнул, лег на бок, вздохнул, словно усталый человек, дернулся и замер. Стало так тихо, что вздох умирающей собаки — совершенно человеческий такой вздох — прокатился по залу не хуже звона гонга…
ГЛАВА 25
Вечером Ингви, лениво шевеля прутиком уголья в костерке, важно вещал:
— Представление удалось на славу… Теперь, конечно, принц Ленота побоится трогать такого великого колдуна, что вызывает легендарных чудищ из пучины. Его удар обрушится не на крепость, что в устье Уи, поскольку с налету ее не возьмешь, а людям принца нужно будет спешить. Значит, пострадает Керт. Забавно, правда? Опять ему непруха из-за чар колдуна… Ну а нам остается подумать, как спасти этого дядю с его отрядом… Мы ведь не дадим ему пропасть, верно?
Говорил Ингви достаточно громко, чтобы его могли слышать у соседних костров, где коротали вечерние часы рядовые.
— Капитан, — спросил Кендаг, — а какова вообще будет стратегия предстоящей схватки? Я, по правде говоря, так и не понял, зачем Брак дробит силы — ведь если собрать всех солдат и дружинников, что в его распоряжении — получится довольно значительный отряд.
— Я особенно не задумывался, но по-моему наш поп не имеет в виду сорвать высадку людей принца и отразить их здесь.
— А как же?
— В любом случае, даже если собрать всех вместе, как ты сказал, все равно у принца будет людей вдвое, втрое больше. Можно бы, конечно, созвать ополчение сервов, как делают в некоторых областях империи, но сейчас в разгаре полевые работы — попы не хотят отрывать крестьян от дела. Да и не доверяют они своим мужикам. Короче говоря, мы здесь, — тут уже Ингви понизил голос, — не для того, чтобы отбить врагов, а чтобы их задержать. Мы держим их два, три часа, может больше — большего от нас не ждут.
— А сможем?
— Конечно, это вполне реально. Они ведь не смогут напасть всей силой. Пустят, я думаю, вперед такое же, как и мы, пушечное мясо, наемников. Те очистят пляж, а затем уж подойдут грузовые суда с кавалерией на борту. Благородные господа сойдут на берег, наденут латы, сядут на коней, развернут знамена… Ну, сперва, конечно, сбегают в кусты — слить. А потом уж латы, кони и прочее. Так что быстро они не соберутся. Логично?
— Пожалуй…
— Вот. Затем наконец они выступают в глубь владений церкви. Здешних рыбаков принц грабить не велит — значит обязательно поход за добычей в глубь владений. А за то время, пока их наемники прогонят нас, пока сеньоры с острова соберутся — Брак отправит гонцов за помощью к соседям. К графу, к окрестным рыцарькам. Для этого мы и нужны — чтобы задержать высадку насколько удастся. Поэтому Брак рассредоточил свои небольшие силы по берегу — чтобы дать отпор на все протяжении пляжа. Слабый отпор — зато на всем протяжении. К тому же тот из нас с Кертом, кто не попадет под первый удар, потом сможет соединиться с белыми из крепости и ударить с тыла по ленотцам… Либо отрезать им путь к отходу.
