Ннаонна зарделась от смущения и скромно потупилась, а Ингви шепнул Кендагу:
— Если бы этот обходительный мастер Энгер знал, насколько редкое зрелище открывается ему прямо сейчас. Сказать бы ему, что он видит румянец вампира… Но мы не скажем об этом, нет!
Кендаг, как обычно невозмутимый, кивнул:
— Конечно не скажем.
И друзья отправились вслед за слугой с факелом, которому было поручено проводить постояльцев вокруг огромного здания в снятую ими комнату. Комната оказалась тесной, темной, но чистой. Очевидно ее тщательно отмывали после предыдущих постояльцев…
ГЛАВА 15
На следующий день нас отыскал тролль Дрымвенниль и торопливо попрощался, объяснив, что его капитан нашел непыльную работенку — исполнение охранных и представительских функций. Какому-то вельможе для пущей важности потребовалось, чтобы его в охране состоял тролль — словно в императорской страже. Так что Дрымвенниль спешно отправляется к новому месту службы и заскочил попрощаться, чтобы не выглядеть невежливым и не терять новых друзей. Уже потом, в большом зале «Солдата» я услышал обрывок чужого разговора — какой-то наемник говорил своему приятелю, что капитан Борода, мол, прежде всегда ценил свои услуги дороже. Хотя с другой стороны на этой службе невелика вероятность участия в настоящей схватке, так она и должна быть дешевле… Тем не менее я понял так, что капитан просто смылся подальше от нас и от наших о нем знаний — под первым же благовидным предлогом…
А мы все так же каждый вечер исправно являлись в большой зал, занимали свой столик посреди «площадки новичков» и ждали… Со временем я немного разобрался в том, как выглядит сам пресловутый найм. Потенциальные клиенты, сидя на своем самом высоком балконе, высматривали солдат и командиров, соответствующих их запросам. Кое-кто из них появлялся и в зале — в углу, отведенном для гостей. Я бы сказал, для туристов — ведь «Очень старый солдат» являлся еще и экзотической достопримечательностью. Время от времени в двери зала входил какой-нибудь капитан и вызывал солдат своего отряда — это означало, что его посетил заказчик на «балконе капитанов» и дело сладилось. Иногда, если клиент был небольшой сошкой, он сам являлся в большой зал и вел переговоры с наемниками, не входящими в отряды. Иногда кто-то из сержантов или просто авторитетных ветеранов объявлял, что формирует свой отряд — как правило для какой-то непродолжительной службы. Если же заказчик являлся важной персоной — от его имени в зале вели переговоры подставные лица либо кто-то из подручных Энгера.
Нас все это не касалось — мы были новичками. Пока еще не настало лето и наемники в зале торчали в избыточном количестве — все предпочитали испытанных бойцов, раз уж есть выбор. Все это мне объяснил Энгер и советовал набраться терпения — вот, мол, через месячишко… А я слушал его увещевания и тем временем все время ощупывал полупустой кошелек. Как все было просто в «диких» землях! Кончились деньги — так валяй, ограбь кого-нибудь… А здесь все иначе — зарабатывать допустимо только дозволенными и традиционными способами. Можно было, к примеру, выяснить, какие забавы у здешних чародеев и принять в них участие — тем более, что при них каждый вечер действовал своеобразный тотализатор, но мне не хотелось раньше времени мелькать в углу чародеев. Там меня могли слишком легко разоблачить, а этого не хотелось…
Наконец однажды (шла уже вторая неделя нашего пребывания в Ренпристе) и нам улыбнулась удача. Мастер Энгер прислал за мной слугу — просил подойти для беседы. Нам необычайно повезло, кстати, что управляющий проникся такой исключительной симпатией к Ннаонне. Его улыбки, мелкие знаки внимания, постоянные одолжения всей нашей компании в целом — все это нельзя было интерпретировать иначе, как проявление симпатии к нашей «юной деве». Не ухаживание в банальном смысле, ни в коем случае. Просто этот пожилой человек… ну не знаю… Лично мне кажется, что Ннаонна ему кого-то напоминала, или, скажем, будила какие-то давно позабытые воспоминания, давно оставленные мечты. Наемники (так же, как и моряки) — внешне суровые и нарочито грубые люди, но в душе — неисправимые романтики. Скажу более — в определенной ситуации они все как один становятся слащаво-сентиментальными. Так получается лишь потому, что эти необразованные, грубые люди не могут по-другому дать выход своим душевным порывам. Они (я опять-таки имею в виду как наемников, так и моряков) имеют куда больше свободного времени и у них куда более широкий кругозор, чем, к примеру, у крестьян, погруженных в свою тупую монотонную работу и не поднимающих глаз выше крошечного клочка земли. При этом если так называемые «благородные» люди имеют доступ к некой культуре (пусть это даже всего лишь «Гвениадор и Денарелла» или парадоксальные проповеди столичных священников), то моряки и наемники лишены даже таких крох. Вырванные из круговерти простого грубого быта, поднявшись над ним, они не могут выразить свои вновь пробуждающиеся мечты и стремления иначе, чем смесью сентиментальности, слезливости и робости, прячущейся под маской показной свирепости и равнодушия… Здесь все играют в «крутых парней», скрывая нежные томления и возвышенные мечты. Вот так и наш управляющий — его отношение к Ннаонне очень даже хорошо укладывалось в эту схему…
Итак мастер Энгер вызвал меня для беседы и объявил:
— Вот что, мастер Воробей. Тут намечается кое-какая работенка. И я готов вам поспособствовать в найме, но… Сам не могу решить, стоит ли вам за нее браться…
* * *
И слава богу, к тому же платят,
Пускай немного — на пиво хватит…
М.Щербаков
— Браться за работу нам стоит, очевидно, — промямлил я, удивленный таким вступлением, — а в чем собственно сложность ситуации? Что не так?
— Не так, — строго посмотрел на меня управляющий, — просто-напросто все. Предстоит принять участие в распре между монастырем блаженного Лунпа, что в Дриге — и Гевским епископом. У епископа, понятное дело, свои вассалы и латники, а вот настоятель прислал сюда своего монашка — тот торчит на балконе, нянчит единственный стакан пива весь вечер и высматривает тех из парней, кто одет беднее. Потом пристает ко мне и канючит — просит подсказать, как бы нанять кого подешевле. Это длится третий вечер и поп мне уже надоел. Вам, новичку, я объясню, что мне не нравится здесь, поподробнее.
— Извольте…
— Во-первых, встревать в поповскую распрю — гиблое дело. А кто не верит мне — пусть спросит Мертвеца, тот расскажет, что у попов самые поганые способы расправы с пленными… Да-да, вы не собираетесь попадать в плен! Мертвец тоже не собирался… Вообще, с попами иметь дело скверно. Во-вторых, приняв сторону дригского монастыря, вы рискуете вызвать недовольство кого-то из наших, гевских, сеньоров. Это может плохо отразиться на вашей дальнейшей карьере… хотя и не обязательно. Соседи епископа могут даже обрадоваться, ежели ему кто-то прищемит нос… Не такие уж у нас и патриоты, чтобы крепко сочувствовать епископу. Но все же… В-третьих, монастырь заведомо слабее епископа, а тому может и помочь кто-то из придворных, а то и сам старик Гюголан — речь-то идет о территориальных претензиях, а то, что оттяпает у Дрига гевская епархия — то, считай, оттяпала Гева. Его величество может рассудить именно так. Стало быть, придется служить слабой стороне. Ну и в-четвертых — это то, что поп собирается мало платить, а значит — позаботится о том, чтобы его наемников в конце концов перебили. Тогда ведь платить не надо вовсе, верно? Ежели взвесить все это — так и задаешь себе вопрос, а стоит ли брать эту службу?..
