— Вам задали перевод, а ты о нем забыл, а сдавать завтра? — предположила я. Обычно, пытаясь спихнуть на меня свою домашнюю работу, Алест не краснел, а сейчас — такой свеколки я давно не видела.
— Почти… это для дяди. Он уже третий день ходит по дому и злится. Его консультант по гномьему языку сказал, что в технике не силен и перевести внятно не сможет. А у дяди проект повис. И это страшно! Он злой, как ужаленный… гоблин. Я боюсь с ним оставаться наедине. Можешь взглянуть?
— Ну давай, — пожала плечами я. — Посмотрим, что такого интересного твой дядя откопал. Может, и мне пригодится.
Все еще смущаясь, Алест полез за сумкой. После моих поисков предметы там расположились в образцовом порядке, поэтому поиски слегка затянулись. Эльф, не привыкший к правильной укладке сумки, недоумевал, куда можно было подевать несколько исписанных листков.
— Карман для бумаги, — подсказала я. — Жесткий, с креплениями в центре.
— А там что-то есть? — удивился Алест. — Я думал, эта перегородка для красоты сделана.
— Для красоты, — подтвердила я, улыбаясь. — И для того, чтобы документы не мялись, если вдруг понадобится куда-то их отнести. Доставай уже, что там у тебя?
— А ты не заглядывала? — удивился Алест, сражаясь с креплениями.
— Нет, я предпочитаю не вмешиваться в чужие дела, если они не касаются лично меня. Любопытство должно быть оправданным и безопасным. В противном случае — оно загонит тебя в могилу раньше, чем это сделают проценты по кредиту.
— У меня нет кредита, — решил прояснить ситуацию эльф. Крепеж наконец поддался, и Алест протянул мне три исписанных гномьей вязью листочка. С печатью.
— Очень за тебя рада, — буркнула я, внимательно оглядывая печати на листах. Не сдержалась, слегка поцарапала краску и попробовала.
— Ты что делаешь? — подорвался с места Алест, собрал ковер в гармошку и попытался отобрать у меня листочки. — Краски же ядовитые!
— Не все и не у всех, — отмахнулась я. — А мне нужно подлинность проверить. Потому что вот это, — я кивнула на документы, — может быть краденым.
— Дядя не стал бы!
— Ты в этом уверен? Если твой дядя действительно так любит науку, то вполне себе мог. Из лучших побуждений. Науки и высоких идей ради. Но я все же склоняюсь к тому, что информацию твой старший купил. Печать редкая, удивительно видеть ее на материалах, переданных кому-то за пределами Заколдованных Гор. Еще и эльфу…
— Дядя иногда сотрудничает с ними! — гордо заявил Алест.
Я хмыкнула. Ощущаю себя настоящим эльфом. Еще немного, и уши расти начнут.
— В вопросах природной магии? — Кажется, программа факультета общих превращений включала в себя природную магию. В теоретическом аспекте — для практики у гномов эльфийской крови не хватало.
— В вопросах алхимии! — с выражением «Ну что? Как тебе?» ответил младший эльф.
— Тогда твоего дядю есть за что уважать. Но странно, почему никто из его коллег не взялся перевести ему три странички? Если они сотрудничают, то его коллеги должны знать не только гномий, но и имперский, в крайнем случае — диалект ташими. Или эльфы успели забыть ташими?
— Эльфы ничего не забывают! А почему? Думаешь, я знаю? Я спрашивать не рискнул. Стяну… Одолжил ненадолго, чтобы ему приятное сделать и себе нервы успокоить, и сюда побежал.
— Ты хоть предупредил дядю, что их одолжил?
— Если верну до утра — он не узнает. Тари, ну ты же переведешь? Как там твоя проверка? Сработала?
— Сейчас узнаем, — пожала плечами я и подошла к зеркалу. Времени прошло достаточно, чтобы реакция состоялась. — Да, ему действительно их дали. Проблем больше нет, — разглядывая свой фиолетовый язык, ответила я. Алест удивленно вытаращился, заметив перемены.
— Но краска же у печати желтая! Почему?..
— А чтобы не подделали. Ты здесь подождешь или утром заберешь?
— Здесь! — Алест с готовностью уселся рядом и подал мне наточенный карандаш. Все же внимательностью к незначительным деталям природа их не обделила. Что, впрочем, не мешало эльфу забывать изученные накануне правила гномьего этикета. Тут уж внимательность отсутствовала как таковая.
— Посиди тихонько, мне понадобится около часа. Или знаешь… — Я задумалась, давать ли ему книгу. — Третья полка снизу. — Я кивнула на шкаф. — Ищи по корешку. Называется «Трактат о трех грибах, или Поиски утраченной зарплаты». Книга глубоко дидактическая, поэтому изредка автор будет пафосно рассуждать о природе вещей, но тебе полезно почитать рассуждения истинного гнома. А я пока попишу…
Что ответил мне Алест, я уже не слышала. Разложила записи перед собой, вытащила стопку белых листов и начала читать. Ну кто бы сомневался! Магистр все-таки заинтересовался устройством ручки. Хотя я бы тоже заинтересовалась, если бы меня постоянно с первой парты дразнили ее необычайной полезностью.
Первая парта неожиданно пришлась мне по вкусу. Оттуда было лучше видно доску, слышны пояснения, и, что немаловажно, стоило мне усесться туда, пространство вокруг стремительно освобождалось. Не хотели одногруппники принимать в свою компанию «любительницу ползучих гадов». Слышал бы Жижи, как его повысили, на радостях выдал бы мне двойную порцию реагента. А уж когда после пары за мной Алест зашел, неприязнь со стороны женской части группы перешла в зависть и ненависть. До сих пор красавицы не могли простить мне танцев с эльфом.
Но кто знал? Если бы мне наперед сказали, что от гномьей группы мне достанется этот эльф-неудачник, разве бы я не поменялась? Поменялась бы! Еще бы и доплатила! Но никто из эльфоведов о превратностях судьбы не знал. А подумать лишний раз — у них все же времени было больше, чтобы сообразить, с кем гномы не пожелают иметь дел, — было недосуг. Это я бегала по всему корпусу и жилье для Жижи искала, а они… Они оправданий слушать не захотели и демонстративно игнорировали меня на каждом занятии. Только Дикарт подходил и изредка интересовался состоянием здоровья Жижи.
Вздохнув, я порадовалась, что пишу не пером — клякса натекла бы изрядная, и продолжила переводить. Конфигурация, формула расчетов, химический состав чернил… Непроизвольно подложила под свой перевод копировальную бумагу и еще раз обвела уже написанное. Лишним не будет, а мне, как своему человеку, гномы простят. Тем более мы с группой лично в первом семестре занимались всевозможными красителями и ездили каждые выходные по всей стране.
Увлекшись работой, я не замечала ни смех за спиной, ни стоны, и, только когда в дверь постучали, и Тереза, не открывая дверей, справилась о нашем самочувствии, я заметила, что Алест слегка не в себе. Раскрасневшийся, помятый, стонущий, с искривленным лицом и прижатой к груди книгой, он жмурился и стискивал зубы, но хохот все равно прорывался наружу.
— Мы в порядке, — заверила я горничную. — Объясни родителям, что тут читают «Три гриба». Они поймут. И скажи, чтобы нам ужин принесли.
— Да, госпожа.
