– Нет.
– Да ладно тебе, Коля. Задание мы выполнили? Выполнили… Почему бы не рискнуть? Вдруг там что-то важное. Разреши… Зайду и выйду. Случись что – по мне некому плакать. И даже если без вести… тоже. Только я уверен, все будет тип-топ. Раз – и шашка прыгнет в дамки. Я же Леший…
Корнеев посмотрел на товарищей. Равнодушным казался только старшина. И тогда Николай решительно рубанул ладонью воздух.
– Отставить пререкания! Группа, слушай боевой приказ! Уходим парами! По возможности тихо! Не получится – прорываемся с боем к болоту. Сбор на островке. Отставших ждем до утра. Все. Первая пара – Гусев, Колокольчиков. Вторая – Гусман, Телегин. Третья – Малышев, Петров. Я ухожу последним. К бою…
Игорь Степанович стоял на балконе и курил. Первая послевоенная весна баловала ранними солнечными днями, теплом и проливными дождями. Словно природа торопилась смыть с себя грязь и копоть войны. Чистый воздух, напоенный запахами пробуждающейся природы, слегка кружил голову и заставлял сердце биться чуть быстрее, как бы в предвкушении чего-то приятного. Семеняк даже улыбнулся. Пятый десяток добегает, а душа поет, словно у парня, торопящегося на первое свидание.
В дверь кабинета аккуратно постучали.
– Да. Войдите…
Игорь Степанович застегнул пуговицу и вернулся в комнату.
Двери открылись, впуская внутрь девушку в мундире капрала связи Войска Польского.
– Пане поручнику, разрешите?
– Бася? Что-то случилось?
– Телефонограмма вам. Я знаю, вы давно ждете. Решила сама…
Девушка еще что-то говорила, а лейтенант Семеняк уже бежал взглядом по ровным каллиграфическим строчкам:
«Ребята нашлись. Все живы. Гостят у Абакумова. Завтра вылетаю в Москву. Стеклов».
Конец книги третьей
