Нет, правильно, что его снесли под корень! А в центре города народ другой фонтан поставит. Больше и красивее. Чтоб не один буржуй, а все могли любоваться. И помнили, что советская власть – она для всех, а не для избранных.
Баська пошурудела ногой среди обломков, и часть дна бассейна, размерами с небольшой подвальный люк, со скрежетом сдвинулась в сторону. Открывая вход в подземелье. Но отъехала не до конца… Внизу что-то щелкнуло, как спущенная тетива, и люк замер, оставив прикрытыми примерно четверть отверстия.
Семеняк так возмутился этим личным фонтаном, что на мгновение даже об упырях забыл. И слегка вздрогнул от неожиданного перехода к реальности. Но отреагировал мгновенно.
Схватил девушку за руку и рывком оттащил от провала, куда та уже собиралась то ли залезть, то ли гранату бросить.
– Стоп, красавица! На этом месте самодеятельность заканчивается. Все вышли за пределы бассейна. Верни игрушку. На, взамен… – отобрал гранату и дал девушке пистолет. Потом позвал председателя. – Анджей! Племянницу держи рядом. Занимайте круговую оборону. Никого на территорию фольварка не пускать. Пока не прибудет товарищ Вайда со своими или бойцы из комендатуры. Комар!
– Я!
– Остаешься в распоряжении товарища председателя. Остапчук – со мной. Лесняк! Ну, следопыт, давай – гляди в оба.
– Сделаем в лучшем виде. Упыри не духи, ходят по земле ногами. А значит, и следы будут. Найдем их логово, даже если на сто саженей зарылись. Кстати, я там в сторонке тоже кое-что интересное заметил.
– После покажешь. Для начала растяжку не проморгай, – и указал следопыту на что-то подозрительно блеснувшее в луче фонарика. Очень похожее на стальную проволочку. – Расслабился у Господа за пазухой, небось? А то и на небесах местечко потеплее присмотрел? Так я не тороплюсь.
– Не торопишься, тогда свети лучше… – хмыкнул однорукий, опустился на колени, потом лег ничком и перевесился через край люка – толстой бетонной плиты, еще и усиленной броневым листом. Пару раз дернул за что-то, невидимое Семеняку, потом перевернулся на спину, демонстрируя обрывок толстой струны.
– От запорного механизма, я думаю… Лопнула только что. От того ляда
[26]
так косо открылась. Вниз ведут скобы, как в канализацию. Дна не видно. Надо лезть…
– Ну, кому надо – тот пусть и лезет, – проворчал Семеняк. – А меня учили, не зная броду, не соваться в воду. Подготовиться надо. Веревками хотя бы запастись. Пока задвинем плиту обратно и засаду оставим.
– Я бы не стал… задвигать, – остановил Игоря Степановича следопыт. – Там такой механизм, что если встанет на защелку – не откроем. Взрывать придется. Что, – похлопал по плите, – не так легко.
– Это да, – согласился Семеняк. – Уж если она под бомбами уцелела… Ладно, пусть остается открытой. Комар!
– Я!
– Глаз не спускать, и если что оттуда полезет… странное, не церемонься. Сразу бросай гранату. А лучше – две.
– Есть…
– Вставай, Кудлатый, чего разлегся? – Семеняк протянул руку саперу. – Пошли, покажешь, чего нашел.
Лесняк помощь принял, хотя вскочил весьма проворно.
– Пойдем… Я бы сам не обратил внимания, тут все так затоптано, как на ярмарке. Но вот какая странность, капрал… – Следопыт подвел Семеняка почти к границе фольварка. – Смотри. Народ здесь ходит, кому как на душу выпадет. Большей частью прямиком к гостинцу, а там уже по бровке чешут. И только в этом месте тропка натоптана. Свежая. Но человек пять, не меньше прошло. Причем либо очень упитанные, либо с грузом.
– Я бы поставил на второе, – потер подбородок Семеняк. – Давно прошли?
– Часа три тому. Не больше… Видишь, земля еще темная. Ночью влажность выше. Днем – я бы сузил время до часа. Идут ровно и прямо. Будто местности не знают, а на цель по компасу наведены.
– Даже так? И куда, по-твоему, этот караван топает?
Вместо ответа Лесник поставил Игоря Степановича лицом в нужном направлении.
– Сам гляди, товарищ комендант. И мне скажи.
– Твою дивизию, – пробормотал Семеняк, лихорадочно соображая, что предпринять в первую очередь. Потому что в той стороне Залесья не имелось никаких достопримечательностей, кроме водонапорной башни железнодорожной станции. – Диверсанты?.. Но зачем? Кто приказал? Они что, не знают о капитуляции?
Лесняк пожал плечами, а после рассудительно добавил:
– Если вылезли прямо из той преисподней… Могут и не знать.
Игорь Степанович открыл рот, чтобы высказаться, что он думает о преисподней, но короткая автоматная очередь не дала ему это сделать. Короткая, на один вдох пауза, и автомат застрочил снова. А еще через мгновение его поддержал второй. Стреляли длинными очередями, что указывало либо на неопытность бойцов, либо на большое количество врагов.
– Комар! К машине! Заводи! – приказания Семеняк отдавал на бегу. – Остальным ждать здесь! Анджей! Если диверсанты из этого схрона, они могут попытаться вернуться! Остапчук – гляди в оба! Будьте готовы их встретить. Помощь пришлю, как только пойму, что случилось на вокзале.
Водитель сорвал «виллис» с места, прыжком, словно коня пришпорил. Только коробка передач заскрежетала да взвыл, меняя обороты, двигатель.
Машина неслась по улицам ночного, затаившегося, вмиг опустевшего города так, будто состязалась в скорости с полетом пули.
– Гони…
К автоматам присоединился пистолет, и те, после короткой паузы, заговорили более короткими очередями. Видимо, на помощь бойцам пришел кто-то более опытный и принял командование. Взлетела осветительная ракета… На стремительно светлеющем небе толку от нее немного, разве только для психологического давления. Мол, мы вас теперь видим!
Кстати, почему диверсанты поперлись на станцию под утро? Ночью намного удобнее. И еще одна странность – враг не отвечал на выстрелы. Как будто нападавшие были вооружены исключительно холодным оружием. Или напали не люди…
Крутой вираж с визгом шин – и машина выскочила на привокзальную площадь. Комар ударил по тормозам и выпрыгнул наружу следом за Семеняком. А с другой стороны, из-за здания вокзала, набегали бойцы из охраны железнодорожного узла.
Семеняк поднял пистолет и выстрелил в воздух, привлекая внимание.
– Я – комендант города! Старший патруля, ко мне! Что тут у вас происходит?
Четверо остановились, один, с лычками младшего сержанта, приблизился торопливым шагом.
– Младший сержант Хабибуллин. Стреляют, кажется, в тупике. Мы проверяли стрелку, когда пальба началась. Еще не успели разобраться в обстановке.
– Неважно, – перебил его Семеняк. – Двух бойцов давай мне, сам заходи со стороны водонапорной. Если заметишь что-то странное, не пытайся брать живьем.
– Странное? – похоже, такого распоряжения ему еще не отдавали.
