Нертов очнулся только на следующие сутки и первое, что увидел — заплаканное лицо склонившейся над ним Нины. Он слабо улыбнулся, хотел сказать, что все будет хорошо, чтобы девушка не смела плакать, но не успел и вновь провалился в забытье…
Это произошло уже месяца два спустя. Тогда он начинал понемногу гулять в окрестностях виллы. Но, лишь в хорошую погоду. И Нина всегда сопровождала его. Пасмурный день на юге всегда удивляет. Вместо привычного чистого неба или быстро прогремевшей грозы с моря дует холодный ветер, загоняя людей под крышу: кого в родной дом, кого — в уютные заведения. Алексей и Нина вернулись в этот вечер на виллу раньше обычного. Уже смеркалось, но каждому из них было лень зажечь свет. Или не хотелось. Так они и коротали время: Нертов развалился в кресле, Нина — на кровати.
— Алексей, — внезапно спросила она, — скажи, ты прыгнул бы тогда со скалы, если б не был телохранителем? Вообще, пришел бы за мной или нет?
— Нет, не прыгнул бы.
— Почему?
— Если бы я не был твоим телохранителем, то мы не встретились бы. А если и встретились, то не на Лазурном берегу. Я слышал, что история не имеет сослагательного наклонения. Я не знаю, как это относится к большой истории. Но пусть в нашей маленькой все будет именно так.
— Алеша. А можно я задам еще один вопрос?
— Можно.
— Себе самой. И вслух. «Нина — скажи, ты пошла бы искать его в потьмах среди камней, если он не был бы твоим телохранителем, прыгнувшим в эту темноту ради тебя? — Да, пошла бы. Пошла бы в любом случае».
Нина волновалась, и ее голос был особенно звонок.
В голове у Нертова безуспешно пыталась сработать профессиональная защита, выдавая всякие глупые и циничные мысли, вроде: «Если объект решил иметь телохранителя, то из этого вовсе не следует, что телохранитель должен иметь объект». Или еще короче: «не спи на рабочем месте». И вдруг он почувствовал, насколько не нужны ему все эти пустые слова. И он не сделает сейчас двух вещей: не включит свет и не скажет Нине профессиональную колкость. Перед ним был не объект охраны. И не дочка одного из магнатов Петербурга. Это была обычная девчонка, которой он приглянулся. А вокруг не Средиземноморье, а обычная дача где-то под Вырицей. Так и было с Юлей в десятом классе. Оказались одни, перед тем, как на завтрашний день рождения должна была приехать большая компания. Осенний ветер сорвал в тот вечер электропровода, а лампы не нашлось. Долго сидели возле печи, а потом…
Алексея как током дернуло. Это Нина встала, подошла поближе, присела и взяла его руку. Алексей не видел ее глаз, но чувствовал, как она напряжена, как ждет, как хочет, чтобы он ее понял. И он был послушан как пес, взятый на поводок. Лишь когда Нина привела его к кровати, Алексей аккуратно вынул свою руку из ее руки и взял ее за платье. Нина раздевалась, постоянно делая так, чтобы Алексей помогал ей. Потом она дернула его за рубашку: «Давай и ты».
«Немногим телохранителям доводилось так близко знакомиться с телом». — Вдруг некстати снова начала работать защита. — Может ей это сказать»?..
Но, конечно, он не сказал этого. Ибо нашел немало других слов, более уместных для сегодняшней ночи и для всех последующих дней и ночей.
Глава 4. Слово опера
Даже самый горячий патриот Петербурга никогда не назовет свой любимый город санаторием. Вернувшийся домой Алексей был крепок почти как до своего ранения и болезни. Однако, когда, по окончанию бабьего лета, в городе воцарилось обычное ненастье, Нертов тотчас почувствовал ломоту в костях и тяжесть в груди. Поэтому он и пошел в сауну. Конечно, ходить по баням средь бела дня — не самое лучшее занятие. Но Нертов неплохо знал свой организм и прекрасно чувствовал, когда тому нужна пользительная процедура. Ибо лучше пролечиться пол дня, чем проболеть полмесяца.
Когда человек после массажа и третьего захода в парилку полулежит в кресле, обернувшись легкой простынкой, позвонить ему на трубу может только последний негодяй. Именно так Алексей заранее обозвал неизвестного абонента. Ведь просил же: до шести вечера не тревожить!
Заочные проклятия должны были пасть на голову Арчи, но тот так об этом никогда и не узнал. Ибо с первого слова своего друга, Нертов забыл о том, что сейчас он в предбаннике.
— Леша. Она в аэропорту.
— Кто она? — Переспросил Алексей, хотя уже догадался о ком идет речь.
— Любительница Бодлера в подлиннике.
— В каком аэропорту? В Орли?
— В Хурли. В нашем, в «Пулково-1». В кафетерии. Денег у нее только на кофе, поэтому ждет наш автотранспорт.
— Я прямо сейчас увезу ее на дачу. Но сперва мы должны покончить здесь с одним делом. Пошли двух ребят в аэропорт.
— Уже послал. Они не будут светиться, но прикрыть ее смогут.
— Пусть дождутся меня. Я выезжаю.
«С легким паром»! — Пожелал напоследок Николай, но Алексей уже выключил трубу и начал одеваться. Его настроение вряд ли кто-нибудь назвал хорошим и не только потому, что его лишили послебанного кайфа. Просто он забыл специфику ситуации: с одной стороны игра неизвестного Заказчика, с другой — контригра Арчи и его, Нертова. А с третьей — бесконечные шутки охраняемой. Нина, видимо, считает происходящее кинобоевиком, где ей досталась главная роль, поэтому берет инициативу на себя при каждом удобном случае.
Нертов прекрасно представлял психологию подопечной. Ей надоело торчать в доме Пьера и пялиться то на телеэкран, то на улицу (хотя Алексей, улетая, просил ее высовываться пореже). Да и предстоящий отъезд не принес бы ей особого удовольствия: дорога в аэропорт — под присмотром двух охранников, перелет рядом с охранником на соседнем сиденье и встреча на родине, когда ее передадут из рук в руки. Только наручников не хватает. Разумеется, не вынесла душа поэта… А, учитывая, что французы должны были охранять Нину, а не сторожить, выбраться из домика, доехать до Парижа и поменять билет на рейс днем раньше, труда не составило.
Алексей все это отлично понимал. И все же, он заранее готовил какую-нибудь особенно добрую фразу, которую он скажет Нине вместо приветствия. Вот, к примеру: «сколько в меня еще должны всадить пуль, ради того, чтобы маленькая девочка стала чуть ответственнее»? А потом — наказать как провинившуюся школьницу. Ну, не носом в угол, но засунуть в дом отдыха «Красный гидролог», где от спальни до удобства — двести шагов. А из развлечений — телевизор «Горизонт» и сломанный бадминтон. Шутки — шутками, но в городе оставлять ее нельзя. Только на дачу. Причем, не на ту, где проходили памятные именины, а в охотничий домик. Только тогда удастся спокойно доработать в городе.
Машина вышла на Киевское шоссе — прямой путь в Пулково. Алексей тотчас вспомнил, как совсем недавно здесь окончил свои дни Исполнительный директор «Транскросса» Неврюков. Почти одновременно погибли и два других члена совета директоров. Арчи уже начал выяснять: какова судьба акций, принадлежащих им, не расстался ли кто-нибудь с ними перед смертью? Надо к этому поскорей подключаться, а тут новая проблема с томиком Виойна под мышкой прилетела сегодня в Питер…
