– Ну, в лаборатории держать их можно. И получать от используемых образцов какие-нибудь преимущества тоже. – Диспетчер определенно на половину ставки подрабатывал юристом. Интересно, может ли быть у ИскИна скрытый класс? – Значит, вам применять подобное существо для очистки станции не воспрещается. Биомассу он утилизирует вполне недурственно.
– Ага. И куда только лезет? – согласился с ним я, наблюдая, как не ведающий сытости пенек заталкивает в пасть тройку еще дергающихся диких флоринитов. – Для самостоятельного патрулирования, правда, не подходит… Однако же это вопрос решаемый. Например, маячком со встроенной в него боеголовкой. Но, видишь ли, мне претит идея длительного содержания под чарами подчинения разумного или полуразумного существа. Сильно. Просто до невозможности. Я и на несколько минут использую их только тогда, когда этому нет достойной альтернативы.
– И смерть считается таковой? – поинтересовался Диспетчер, наблюдая через камеры робота за тем, как дикие флориниты по одной отрывают руки у плотоядного пенька. Запасы энергии для создания едкого тумана у мутанта уже кончились. Они, конечно, пополнялись с каждым съеденным куском биомассы… Однако единичные жалкие струйки зеленого кислотного пуха уже не оказывали существенного влияния. И боеприпас к обычному оружию у него тоже иссяк. Он уничтожил, наверное, не меньше трети из взявших его в кольцо окружения орд. Однако оставшиеся противники теперь уже гарантированно отрезали большому пню все пути к отступлению. Злобные кусты карабкались на него, как на скалу, запускали когти в щели кожи-коры, расколупливали ее по кусочкам. Оставалось лишь вопросом времени, когда они все-таки смогут уничтожить упорно не желающее сдаваться и дохнуть чудовище.
– Бывают случаи, когда именно данный вариант является весьма желанным. Ты думаешь, ставшие основой данного монстра существа обрадовались бы перспективе остаться частично живыми и превратиться в чудовище? – уточнил я, проверяя собственные запасы магической энергии. На огненный шар их бы хватило с избытком, а вот на кружащее на одном месте минут десять пламенное торнадо уже нет. Вот только обычным комком высокотемпературной плазмы тут много не сделаешь…
– Отдельные органические существа сознательно идут на подобное, в надежде обрести силу, могущество или вечную жизнь, – доложил представитель искусственного разума, от природы наделенный последним из перечисленных бонусов. Эх… И почему людей чинить намного сложнее, чем состоящие из готовых блоков железяки? – А потому выбор данных особей нельзя угадать с достаточно высокой степенью достоверности.
– Угадать нельзя, а вот принять правильное решение за них можно, – возразил я, наконец-то определяясь с уместным в данной ситуации инструментом. Проклятье Черного Гниения. Медленное, накладываемое едва ли не за полторы минуты, неспособное самостоятельно распространяться дальше первоначального радиуса и легко снимаемое даже самым неумелым учеником чародея, оно имело один несомненный плюс. Способность подпитываться от разлитой в пространстве энергии смерти. Конечно, скончавшийся от заглатывания всего туловища дикий флоринит это вам не ритуально замученная юная девственница, однако тут их дохло и продолжает дохнуть изрядное количество. И значит, еще живые сорняки, попавшие под действие темной магии, могут очень быстро начать завидовать уже мертвым. Погибать они станут мучительно, а лечить их тут попросту некому и незачем. – Эх, ну вот не люблю я некромантию… Ух! Ну ты видел, а?!
Сотворение чар, некогда крепко вбитых в голову учителем, да возродись он следующий раз навозной мухой, нисколько не мешало мне болтать и наблюдать за ходом боя. А в нем наступили разительные изменения! Дикие флориниты, облепившие плотоядного пенька со всех сторон, нашли у мутанта относительно мягкое место. Пасть, ведущую прямиком к нежному и ранимому внутреннему миру твари. Теперь они, не считаясь с потерями, пытались вырвать ему клыки и разорвать связки, чтобы открыть дорогу внутрь. И у них даже получалось. Во всяком случае, штуки три или четыре природные кусалки мутанта уже покинули свое место вместе с кусками десен. Оставалось надеяться, что я успею доплести заклинание быстрее, чем флориниты добьют чудовищного монстра и заинтересуются скромно стоящим в отдалении человечком.
– Эн арези китлай… – Руки складывались в затверженные намертво положения, а после расплетались для следующего жеста. Губы сами собой начали выводить полузабытый речитатив на древнем языке, который даже учитель, да овладей им вечная икота, понимал лишь с пятого на десятое. Не то чтобы эта злобная песенка мне была действительно необходима, но так накладывать чары действительно проще. – На, получай!
Приползший непонятно откуда дикий флоринит, пытавшийся подкрасться ко мне со спины, улетел обратно после пинка в корпус. Вот ведь паразит растительный! Ну чего ему стоило заявиться минутой раньше или позже?! Когда бы я уже закончил проклятие или еще его не начал?! Если я прерву на середине, то вся собранная в словах энергия по мне же и ударит! Не то чтобы от этого появлялся риск умереть на месте… Однако перспектива несколько минут ощущать, как гниет твой организм, далеко не радует!
– Ино шеллеар толер… Редиска ты, Диспетчер, – сообщил я ИскИну, вновь отрываясь от создания проклятия, чтобы одной ногой наступить на корень наглого кустика, а второй его пинать. Увы, данный экземпляр отличался повышенной плотностью и просто так дохнуть упорно не хотел. – Почему ты не задержал его? Ну, или хотя бы меня не предупредил? Диспетчер? Диспетчер?! Диспетчер!..
Тумбочкообразный робот стоял посреди коридора без малейших признаков жизни. Не то чтобы они у него раньше имелись, однако ранее в опасных ситуациях ИскИн голос все-таки подавал. А сейчас единственным знаком внимания, которым гордый уборщик удостоил внешний мир, являлась тоненькая струйка дыма с запахом горелой изоляции, пробивавшаяся сквозь швы из верхней части корпуса.
– Сгорел, собака, – беззлобно ругнулся я, дотаптывая упорного флоринита. – Ладно, дорогу обратно я как-нибудь и без гида найду, все же географическим кретинизмом никогда не страдал. А в некоторых местах еще и поясняющие таблички с планами-схемами эвакуации на стенах имеются.
Пытавшийся меня отвлечь флоринит окончательно был переработан в налипшую на сапоги зеленую массу, а наконец-то доведенное до ума проклятие отправилось в короткий полет. Внешне оно выглядело безобидным облачком черного дыма, которое еле-еле доковыляло над головами флоринитов до все еще сражающегося плотоядного пенька и осело на пол. Вернее, на избегнувшие жадной пасти свежие трупики. Спустя пять секунд от мутанта, из последних сил давившего лезущих к нему в пасть самоубийц разорванными в клочья губами, начал распространяться во все стороны пахнущий тленом саван тумана. Проклятие, как ему и положено, было коварным. Первые пару минут оно почти никак себя не проявляло, цепляясь к ауре жертвы. В этот период его мог с себя сбить кто угодно… Если он владел хотя бы азами волшебства. Интересно, мутант, генерирующий при помощи магии кислотный пух, под это определение подпадает? А если жертва имеет мало-мальски работающие защитные амулеты, то Черная Гниль ей вообще не страшна. Но ни у одного из флоринитов я их чего-то не вижу.
