Так и оказалось. Профессор стремительно вошёл в палату, излучая спокойствие и оптимизм, бегло осмотрел Ленку, пощупал пульс, зачем-то посветил в глаза фонариком. Продиктовал медсестре несколько загадочных слов, и та тут же умчалась.
– Что это вы себе позволяете, Савина? – Он грозно нахмурился. – Я уже собрался вас выписывать, а вы болеть вздумали.
– Надо было отпустить меня домой, – пробормотала Ленка. – Тут и здоровый скопытится.
Примчалась медсестра, таща капельницу. Лихо воткнула в Ленкину руку иглу. Засуетилась над прозрачными пакетиками на металлическом деревце.
– Александра Ивановна, проследите, пожалуйста, чтобы к Савиной никого не пускали. И телефон отберите. Ей нужен полный покой.
Ленка хотела было возразить, но почему-то жутко захотелось спать, и она так и не смогла выдавить из себя ни словечка. Профессор что-то ещё говорил, но её лодка, уютно покачиваясь, соскользнула в страну грёз.
Проснулась она ночью. Или поздним вечером. Во всяком случае, за окном было темно, а капельницы рядом не обнаружилось. Ленка попила воды и мучительно озадачилась временем пробуждения. До зуда в пятках хотелось знать, который сейчас час. Понятно, что это не было жизненной необходимостью, но очень требовалось найти точку отсчёта.
Без всякой надежды на успех она порылась в тумбочке. Телефона там не оказалось. И это было грустно. Можно было, конечно, сходить на пост к медсестре и огорошить её вопросом, но выползать из кровати категорически не хотелось. Оставалось сидеть и чахнуть в неведении.
Неожиданно дверь бесшумно и широко открылась. Небритый сосед Вересова сумрачно заглянул в палату.
– Сколько времени? – торопливо спросила Ленка, заметив на его руке часы.
Тот застыл на пороге, в каком-то горестном недоумении вытаращившись на неё, но всё же глянул на часы.
– Три пятнадцать.
– Спасибо, вы мне очень помогли, – облегчённо выдохнула Ленка.
Сосед потряс головой, словно избавляясь от наваждения, и, сделав шаг назад, исчез в коридоре. Не успела Ленка удивиться его странным телодвижениям, как он появился вновь, толкая перед собой больничную коляску. В ней, горбясь и зажимая бок рукой, сидел Вересов.
– У вас пять минут, – буркнул сосед и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.
– А вот и принц на белом коне, – ухмыльнулась Ленка. – Ты палату не попутал?
Вересов смотрел на неё и улыбался своей дурацкой буратинской улыбкой от уха до уха.
– Ленка, я тебя вспомнил.
У неё неожиданно защипало в носу, и она на всякий случай крепенько потёрла его ладонью.
– Ну надо же, какое событие. И ты для этого сюда прискакал? Поделиться ошеломляющей вестью?
– Ага, – он подъехал к кровати. – Соскучилась?
– Вересов, ехал бы ты спать, – Ленка принялась старательно выравнивать складки на одеяле.
– Лен, – он поймал её руку ладонью. – Ты как?
– Не извольте беспокоиться, – она осторожно попыталась вытянуть руку, но, заметив, что ему не удержать, остановилась. Пальцы его были горячими и слабыми. – Со мной всё хорошо, не волнуйся.
Вересов опять расплылся в улыбке. А сзади уже шелестел тапочками сосед, непонятно каким образом подвигнутый на этот ночной вояж. И уже тянул за коляску, выволакивая гота из палаты.
– Я приду к тебе завтра, – прошептала Ленка.
– Сегодня, – поправил он.
Глава тридцатая. Хороший знак
Проснулась Ленка за пять минут до звонка будильника. На всякий случай сверилась с планшетом, если вдруг агрегат по выдиранию из сна сломался. Но нет, всё функционировало в штатном режиме, и время на обоих гаджетах было одинаковым.
Она на цыпочках, чтобы не потревожить мать, которая должна была встать через полчаса, проскользнула в ванную. В зеркале отразилась ее встревоженная физиономия. Вот ещё, возмутилась Ленка. Волноваться? Да никогда. Но внутри всё равно что-то тоненько подрагивало, расходясь по коже пугливыми мурашками.
Как в первый класс, уныло подумала она, умываясь. И почему? Её в школе-то не было всего неделю, а ощущение такое, словно заново придётся знакомиться с одноклассниками.
Озадаченная такой реакцией организма на простейший поход в школу, Ленка вернулась в свою комнату. Открыла шкаф и провела ладонью по тесно висящим плечикам. Дизайнерская одежда радовала глаз приятными оттенками и фактурой тканей. Ленка покосилась на сиротливо чахнувшую у стенки школьную форму. Скорей всего она её никогда больше не наденет.
Ленка быстро сдёрнула с плечиков тёмно-синий удлинённый клубный пиджак, нежно-голубую блузу, красную юбку в складку. Сделала макияж. Лёгкий, как и положено. Воткнула в уши крохотные серёжки с бриллиантами. Оделась. Крутанулась у зеркала. Недостатков замечено не было. Всё сидело идеально.
Надела любимые ботинки с отчётливо утолщённой подошвой и с удовольствием прошлась по комнате. Весь смысл качественной обуви в том, что она не чувствовалась на ноге. Удобно, как в тапочках. Как же она по ним соскучилась.
Послышались шаги матери, и Ленка, энергично рванув на себя дверь, выскочила в коридор.
– Офигеть, – совершенно не в своём стиле потрясённо выразилась мать.
– Ага, – скромно заскоблила носочком ботинка Ленка. – Нравится?
– И что подвигло тебя принять человеческий облик? – Мать мгновенно пришла в себя и даже с удовольствием поправила ей воротник, смахнула пылинки с плеча.
– Ну, мам, я так старалась. А ты, вместо того чтобы заценить мою резко возросшую красоту и неотразимость, начинаешь анализировать.
– Не одежда красит человека, – мать ещё раз её оглядела и просветлённо вздохнула, как альпинист, покоривший трудную вершину.
– Подбросишь до больницы? Хочу перед школой навестить Андрея.
На лице матери наметилась прозорливая задумчивость, переходящая в невысказанный вопрос: почему перед школой? Ленка скромно потупилась и сложила руки в молитвенном жесте. Устоять против такой харизмы у матери просто не было шансов.
– Хорошо, – смеясь, согласилась она. – Мне как раз по пути.
– Ура! – Ленка кинулась к ней с обнимашками. – А хочешь, я вас познакомлю?
– В больнице? Нет, это совершенно не романтично. Как-нибудь в другой раз, – она чмокнула её в лоб и ушла в ванную.
Ленка, помаявшись в коридоре пару минут, заново обвыкаясь в любимом имидже, пошла на кухню готовить завтрак. Блюдо для утренней трапезы, как всегда, было простым и необременительным – яичница с беконом.
Мать, привлечённая запахами, заглянула к ней.
– Что там у тебя?
– Человеческая еда, – Ленка гордо потрясла сковородкой. – Будешь?
– Разумеется, – мать быстренько поставила тарелки на стол.
