Мать снова посмотрела на Ленку, только на этот раз в её взгляде просматривалось безмерное изумление.
– Елена, что здесь происходит?
– Воссоединение сердец, – ответила Ленка, печалясь. – А мы с тобой выпадаем в осадок.
– Леночка, я не понял, – забеспокоился отец. – Что ты имеешь в виду?
– Ах, Лёлик, – вздохнула мать, сбрасывая туфли и сразу переходя в уютный домашний образ. – А мне показалось, что-то изменилось.
– Я изменился, Катенька, – он подскочил к ней, ухватил обеими руками её ладонь и неловко тряхнул. – Я совершенно изменился. Поверь.
Мать с какой-то болезненной гримасой отняла у него руку и посмотрела на поэтессу.
– Думаю, вам нужно уйти.
Краска залила лицо Ольги. Она судорожно открыла рот, но так и не смогла произнести ни слова.
– Катенька! – растерялся отец. – Но как же так?
– Неожиданный финал, – провозгласила Ленка через трубку из сложенных кулаков. – Никто не угадал. И приз достаётся загородному домику. Ура, товарищи!
– Леночка, да что происходит? – Отец очень осторожно хлопнул ладонью по столу. – Объяснись.
– Лёлик, пойдём! – Поэтесса встала, величественно расправляя обширную грудь. – Нам здесь больше делать нечего.
– Оленька, Катенька, да погодите. Давайте…
– Лёлик, не унижайся, – гордо тряхнула головой Ольга. – Это чёрствые и меркантильные люди. Они готовы растоптать талант в угоду своему эгоизму. Идём!
И они ушли.
Глава семнадцатая. Группа поддержки
Утро началось оптимистично. Телефон тренькнул и выплеснул на экран сообщение: «Сдохни, воровка». Ленка даже немного обрадовалась. Неизвестный почитатель вернулся к обычному уровню зловредности, что теоретически обещало уменьшение накала неприятностей. Но только обещало. И всё же она приободрилась.
Почти танцуя, в предвкушении нормального школьного дня, Ленка выскочила на лестничную площадку. А там, при полном параде, весь в чёрном, стоял Вересов, живописно облокотившись на перила.
– А ты что здесь? – удивилась Ленка.
– Да вот, мимо шёл, – незамысловато соврал он.
– Понятно, – Ленка решила не докапываться до правды. – Ты в школу сейчас?
– Не знаю, – он, наконец, оторвался от созерцания лохмотьев паутины в углу и повернулся к Ленке.
Фингал под глазом у него был впечатляющий. Насыщенно синюшный с чёрной окаёмочкой.
– Так, а ну пойдём, – Ленка бросилась открывать дверь. – Шевелись, Вересов, у нас мало времени.
– Ты чего? – удивился он, но послушно прошёл в прихожую.
Ленка сбегала в комнату матери и притащила набор суперкрутой косметики.
– Сейчас всё замажу, и ничего не будет заметно.
– Вот ещё, – он перехватил её руку. – Ленка, я что, девчонка, чтобы краситься?
– Да не собираюсь я тебя красить. Только загримировать синяк. Мать тут одну штучку прикупила, эффект потрясающий. Я на коленке пробовала.
– Может, не надо? – Он с опаской смотрел на ядовито-зелёную горошинку на Ленкином пальце. – Так я хоть на человека похож. А в Шреки мне совершенно не хочется.
– Вересов, перестань ломаться и замри.
Гот с мученическим видом зажмурился, отдавая себя в безжалостные Ленкины руки. Ничего хорошего от эксперимента с замазыванием фингала он не ждал.
Ленка быстро нанесла суперсредство и прошлась основой, выравнивая тон. Получилось идеально. Даже при разглядывании в упор никаких следов синяка не наблюдалось.
– Можно смотреть, – залюбовалась Ленка на свою работу.
Вересов осторожно открыл глаза. С опаской глянул в зеркало, покрутил головой, изучая маскировку синяка под разными углами.
– Сойдёт.
– То есть как это сойдёт? – возмутилась Ленка. – Это же феноменальная кропотливая работа со стопроцентной результативностью.
– Ну да, я так и сказал, – озарился буратинской улыбкой гот. – В точности.
Ленка смешливо фыркнула и вытолкала его из квартиры. Повеселевший гот тут же изъявил желание посетить школу. Ленка горячо его одобрила.
И они, как путешественники, сверяющиеся с компасом, шли, поглядывая на часы, чтобы не прибежать слишком рано, ибо это несолидно, или слишком поздно, что вообще приравнивалось к визгливому химичкиному перлу: «Да лучше бы забыли дорогу сюда».
– Погода сегодня чудесная, – у Ленки было непривычно легко на душе. Очень хотелось верить, что настырный пакостник больше не будет доставлять ей неприятности.
– Полностью с вами согласен, сударыня, – важно сказал гот. – Обратите внимание на клён справа. Его красная листва радует глаз. Не правда ли?
– Вы совершенно правы, сударь, – в тон ему ответила Ленка. – Лучи солнца очень красиво подсвечивают крону.
Они рассмеялись. И Ленке подумалось, что, в принципе, Вересов вполне себе ничего. А если взять его под опеку, как подшефного, пусть слегка и переростка, то из него вполне можно приличного человека сделать.
– Твой отец… – начала было Ленка, окрылённая педагогическим азартом.
– Не надо, – он больно схватил её за руку. – Слышишь? Не надо!
Ленка испуганно пискнула. Пальцы у него были просто железные, казалось, ещё чуть-чуть – и кости на запястье начнут крошиться.
– Ага, – она торопливо кивнула.
Вересов отпустил её и зашагал дальше. Ленка в лёгком столбняке так и осталась стоять посреди тротуара. Желание, как идти в школу, так и решать чужие проблемы резко улетучилось. Оставалось только развернуться и отправиться домой, чтобы спрятать от людских глаз свою неловкую тушку с полным отсутствием деликатности. Что она и сделала.
– Куда это вы, сударыня? – Сзади довольно бесцеремонно ухватили за рюкзак, заставив пробуксовать на месте.
– Отвали, – попыталась отбиться она.
– Ленка, ты что, обиделась? – Гот развернул её к себе. Выглядел он встревоженно.
– Я хотела как лучше, – буркнула она, пытаясь обойти его, но он всё время возникал прямо перед ней. – И ты мне сделал больно.
– Извини, – он растерялся. – Ленка, прости. Я…
– Это хорошо, что форма с длинными рукавами, – ядовито проинформировала она, демонстрируя ему красный след на коже. – Синяки замазывать не придётся.
– А хочешь, прям сейчас умоюсь? – Гот чуть не плакал в приступе раскаяния. – И с фингалом в школу пойду.
– Только попробуй смыть, – угрожающе нахмурилась Ленка. – Я так старалась. А ну убрал руки от лица, а то всё размажешь.
– Не догонишь, – Вересов дурашливо отскочил, но переусердствовал и чуть не навернулся в застарелую и никогда не пересыхающую лужу.
