Видимо, нет. Когда я уходила, он просто говорил:
– Удачи тебе, Пчелка.
Причем эта бестолковость, судя по всему, была заразной. Даже Кейси, с приезда Джейка следившая за мной ястребиным глазом, не замечала происходившего между мной и Уэсли. Она, как обычно, подтрунивала надо мной, заявляя, что я в него «влюблена» – и больше ничего. Разумеется, я всеми силами старалась скрыть улики, но мне не раз казалось, что она меня раскусила.
Например, в пятницу вечером, когда мы сидели у меня в комнате и готовились пойти в «Гнездо». Точнее, готовилась Кейси. Я просто сидела на кровати и смотрела, как она крутится перед зеркалом. Эта сцена повторялась в тысячный раз, но без Джессики, которая теперь все время проводила со своим братцем, комната казалась пустой. Почти неестественно пустой.
Джессика очень отличалась от нас двоих. Конечно, и мы с Кейси были полными противоположностями, но Джессика как будто явилась с другой планеты. Она всегда излучала оптимизм. Ее стакан всегда был наполовину полон. Ее сияющая улыбка и детская неиспорченность, которая порой шокировала нас, уравновешивали отношения в нашей троице. Нам с Кейси иногда казалось, что мы повидали слишком много, но Джессика в каком-то смысле все еще была ребенком. Девственным и чистым. Она вечно всему удивлялась. Джессика была нашим солнцем, и без нее мы с Кейси блуждали во тьме.
Я думала о том, сколько еще дней Джейк пробудет в городе, и тут Кейси повернулась и взглянула на меня, видимо, решив, что фиолетовые обтягивающие джинсы ей все-таки к лицу. (И я рада, что она так решила – ведь по мне, они выглядели ужасно.)
– Знаешь, Би, а ты вроде как-то и не слишком переживаешь из-за приезда Джейка. Я другого ожидала, – заметила она.
– Спасибо… наверное, и правда.
– Мне-то казалось, что, когда Джейк вернется в Хэмилтон со своей суженой, ты в истерику впадешь. Уже приготовилась к слезам, звонкам среди ночи, старому доброму нервному срыву. А ты ведешь себя совершенно нормально… ну, то есть настолько нормально, насколько это вообще возможно для Бьянки Пайпер.
– Так, беру слова благодарности обратно!
– Нет, серьезно. – Она подошла ко мне и села рядом. – Как ты? Я не слышала от тебя ни слова жалобы, а это странно, потому что обычно ты жалуешься на все подряд.
– Неправда, – возмутилась я.
– Как скажешь.
Я закатила глаза.
– К твоему сведению, я нашла способ отвлечься от мыслей о Джейке. Но если ты будешь все время поднимать эту тему, все мои усилия полетят к чертям. – Я шутливо толкнула ее локтем. – Уже начинаю думать, что тебе хочется, чтобы я поплакала.
– По крайней мере, это докажет, что ты не держишь все в себе.
– Кейси, – простонала я.
– Я не шучу, Би, – ответила она. – Из-за Джейка весь первый год в старшей школе был похож на кошмар. Ты превратилась в плачущую, сопливую, трясущуюся развалину, и я понимаю, что держать все в секрете от Джесс тяжело, но ты должна как-то справиться со своими эмоциями. Не хочу, чтобы это дерьмо повторилось.
– Кейси, все со мной в порядке, – заверила ее я. – Я нашла способ избавиться от стресса, слышишь?
– И что это за способ?
Черт.
– В смысле?
Кейси нахмурилась.
– О боже. Как ты избавляешься от стресса? Что делаешь?
– Эээ… да так, разные вещи.
– Занимаешься фитнесом? – спросила она. – Не смущайся. Вот мама, когда злится, занимается кардиотренировками. Говорит, что это помогает ей направить негативную энергию в позитивное русло – чем бы это ни было. Ты тоже так делаешь? Тренируешься?
– Ммм… можно и так сказать.
Черт, черт, черт! Щеки у меня пылали. Я отвернулась и принялась изучать волоски с тыльной стороны руки.
– Ходишь на кардиотренировки?
– Ммм… угу.
Поразительно, но она, кажется, не заметила, что я покраснела как рак.
– Круто. Знаешь, эти джинсы на размер больше, чем я обычно покупаю. Может, и мне стоит чем-то таким заняться. Будет весело.
– Не думаю. – И не успела она возразить или обратить внимание на пунцовый цвет моих щек, как я встала и сказала: – Пойду-ка я еще разок почищу зубы. А потом можно идти. Ладно? – И выбежала из комнаты.
Вернувшись через несколько минут, я снова вынуждена была соврать.
– Хочешь сегодня переночевать у меня? – спросила Кейси, взъерошивая свои короткие волосы перед зеркалом. – Мама идет на девичник – одна из ее коллег выходит замуж, – и дома никого не будет. Только мы и Джеймс МакЭвой – если захочешь, конечно. Джесс расстроится, что пропустила такое, но…
– Кейси, сегодня я не могу.
– Почему? – Кажется, она обиделась.
Правда была в том, что мы с Уэсли договорились встретиться в одиннадцать. Но я, естественно, не могла ей в этом признаться. А врать тоже было нельзя. Ведь я совершенно не умела этого делать. Поэтому я сделала то, в чем поднаторела в последнее время. Просто не сказала ей всю правду.
– У меня планы.
– После «Гнезда»?
– Да. Прости.
Кейси повернулась ко мне и долго сверлила меня взглядом. Наконец она проговорила:
– А знаешь, ты в последнее время часто бываешь занята. И кажется, больше не хочешь проводить время со мной.
– Но мы же сегодня вместе идем в бар, – возразила я.
– Ну да, только… даже не знаю. – Она отвернулась и в последний раз посмотрела на себя в зеркало. – Ладно, забудь. Давай просто пойдем.
Боже, как же мне было ненавистно ей врать! Особенно учитывая, что она явно догадывалась: что-то не так. Просто еще не выяснила, что именно. Но я была готова на все, лишь бы наша с Уэсли тайна осталась тайной.
А Уэсли, разумеется, вел себя так, будто ничего не произошло. На людях мы относились друг другу с прежним язвительным безразличием. Я подкалывала его, бросала на него презрительные взгляды и вполголоса отпускала проклятья, когда он вел себя, как свинья (впрочем, почему как?). Никто бы в жизни не догадался, что за закрытыми дверями мы становимся совершенно другими людьми. Никто бы не сказал, что я считала минуты до нашей следующей встречи на крыльце его дома.
Никто, кроме Джо.
– А он тебе нравится, – заметил бармен, когда Уэсли, выдержав от меня очередную словесную тираду, ушел танцевать с хихикающей блондиночкой. – И кажется, ты ему тоже. Между вами явно что-то происходит.
– Да ты сбрендил, – ответила я, потягивая вишневую колу.
– Я тебе тысячу раз говорил, Бьянка, и скажу еще раз. Врать ты не умеешь.
– Да я бы эту задницу на расстояние пяти метров к себе не подпустила! – воскликнула я, стараясь вложить в свой тон как можно больше отвращения. – Ты правда считаешь меня такой дурой, Джо? Высокомерный бабник, который спит со всем, что движется. Кому он может нравиться? Засранец.
