– Хорошо бы, он утратил голос... но нет! И впрямь – милость богов с ним. Боги благоволят только к маленьким засранцам. Годвин, что с тобой? Ты можешь встать?
– Встать я сейчас попробую... о-ох... Рука, кажется, сломана.
– Проклятие! Тебе нечего предложить Олле!
После драки с Варлаштом приятели испытывали истерическое веселье. Инига с Мороганом воспринимали победу как должное, в романах битвы всегда заканчиваются победой героев... однако опытным бойцам было очевидно – они одолели ужасное чудовище, многократно превосходившее силой их вместе взятых. Воистину, чудо!
– Сердце... У меня осталось большое любящее... о-ох... сердце! Я предложу ей сердце. Мороган, несносный маленький негодяй! Где ты?
– Я-то здесь, а вот Валлант, кажется, того. Покинул нас.
Кираса Джегеда раскрылась, маг скинул ее и занялся набедренниками. Инига встала и отошла в угол. Там присела в темноте, отвернувшись от мужчин. Девушке было не по себе, мысли путались, и ей даже не удавалось разозлиться как следует на Годвина с его шуточками.
Избавившись от доспехов, чародей проковылял к другу.
– Покажи руку! Пожалуй, перелома нет. Ладно, можешь предлагать руку моей племяннице. Ребра как?
– Болят... – признался Годвин. Потом легко поднялся.
Приятели прошли в угол и склонились над Валлантом.
– Готов, – определил Годвин.
Тут в зал заглянул младший из обитателей усадьбы. Окинул взглядом побоище и охнул.
– Не бойся, – успокоил слугу Годвин, – все кончилось. Победа сопутствует правым, но твой господин оказался неугоден Павшему. Понял? Не забудь помолиться!
Парень исчез.
Мороган осторожно, чтобы не выпачкаться в крови, взялся за рукоять меча, потянул. Клинок засел крепко, парнишка выругался – нарочно грубо. Годвин, который уже вполне оправился, подошел и отстранил юношу.
– Не умеешь, – бросил воин, – смотри, как это делается.
Годвин крепко взялся за рукоять и ударил каблуком – кости затрещали, кисть ручищи Варлашта отделилась... будто живая, отскочила в сторону, шмякнулась на пол... и вывалилась из клочьев обугленной перчатки.
– На, держи. – Годвин вручил удивленному Морогану меч. – Слышишь, Джегед... Эй, ты чего?
Колдун склонился над отрубленной ладонью – и замер.
– Джегед, ты околдован? Что с тобой?
– Этого. Не может. Быть, – отчетливо и раздельно произнес чародей. – Нет. Нет.
– Да что здесь?.. – легкомысленно начал Годвин, потом голос воина изменился. – Ох. Джегед, мой сон превратился в кошмар.
Теперь Инига с Мороганом тоже подошли и уставились на ладонь мертвеца. Ручища была огромная, но указательный палец оказался непропорционально большим и выглядел чужим на этой ладони. Кожа – иного оттенка, сероватая, бледная и удивительно гладкая. Изящной формы, с удлиненным ногтем, этот палец не походил на мясистые некрасивые обрубки на руке мертвого Варлашта. От него исходил невидимый свет.
– Это правда – то, что я подумала? – тихо спросила Инига. – Это палец с Его руки?
– Они надели на Павшего перчатки, – протянул Джегед, – прежде их не было. Но такое невозможно!
Мороган согнулся над рукой и заметил:
– Плохо срослась кожа, и все-таки это единое тело. Во всяком случае, так выглядит снаружи. Ну что, вот вам Павший. Кланяйтесь ему! – теперь и в голосе паренька слышались истерические нотки.
– Заткнись, Мороган...
Джегед выпрямился и отступил от странной руки.
– Я не могу понять... – произнес маг и смолк. – Нет, в голове не укладывается. И как это связано с Каспером?
– Успокойся, не спеши, – посоветовал Годвин, сам ошеломленный. – Обдумай снова. И... давай обыщем этого верзилу? Я бы сам, да боюсь его магии.
– Ладно.
Приятели согнулись над телом, а Инига отправилась на второй этаж – поискать, во что бы переодеться.
Девушка возвратилась в камзоле, который, должно быть, принадлежал покойному Валланту – одежка была аккуратная, чистенькая, но потертая, с потускневшим шитьем. Камзол пришелся ей почти впору.
– Я говорила с прислугой, – объявила Инига. – Объяснила, что их господина убил Варлашт, а мы, защищаясь, убили Варлашта.
– Они поверили? – с иронией в голосе поинтересовался Годвин. – Это, знаешь ли, звучит очень... схематично.
– А у них был выбор? – резко ответила девушка. – Могут не верить. Я им хорошо объяснила, не сомневайся, они уже увязывают узлы, готовятся в дорогу. Перед рассветом уйдут.
– Куда? – Джегед отложил амулеты, снятые с огромного тела Варлашта, и поднял голову.
– В Серую Чайку, конечно. – Инига по-прежнему говорила с раздражением. – Куда же еще? Только там мы сможем укрыть их от королевских дознавателей... а нам потребуется расширить штат обслуги. При дедушке замок был запущен, я собираюсь изменить порядки. Эти будут преданны и покорны.
– Хороший ход, Инига, – кивнул Джегед. – Надеюсь, они не собираются следовать за нами по пятам? В Серую Чайку этим людям предстоит добираться самостоятельно.
– И скорей всего они исчезнут где-то в пути, – заключил Годвин. – Так будет лучше для всех.
– Все в руках Павшего. – Джегед покачал головой. – Инига, тебя что-то беспокоит? У тебя голос нервный.
– Если Годвин еще раз скажет при мне слово «сиськи»...
Девушка сжала кулаки, на бледных щеках вспыхнули продолговатые красные полосы, так она заливалась румянцем. Инига в самом деле была взволнована – будучи госпожой Серой Чайки, она не привыкла встречаться с подобными проблемами. Конечно, последние приключения были вполне в духе ее любимых романов, но в книгах-то герои обычно справлялись с великанами и чудовищами сами, без помощи подруг! И еще в книгах не пишут «сиськи».
– Он не скажет. Годвин, ты же не скажешь, верно? Инига, твой поступок... это было великолепно, изобретательно и смело. Я хочу сказать, если бы не ты...
– Классный прием, – без улыбки подтвердил Годвин. – Мне жаль, что нашему брату такое невозможно повторить. Я не шучу, правда. Ты остановила Варлашта, а без этого нам бы его не взять! Я готов извиниться за это слово, просто...
– Мы все очень волновались, Инига, – закончил Джегед. – Прости Годвина.
– Ладно, – буркнула девушка. – Что вы нашли?
– Ничего более интересного, чем палец вашего божка, – вставил Мороган.
– Заткнись, а? – устало обернулся к парнишке Джегед.
– Кое-что интересное мы отыскали, – добавил Годвин. – Например, любопытная верительная грамота с печатью канцлера и личной – его величества! Перед подателем такого пергамента распахнутся любые двери!
– Ты собрался пройтись по публичным домам? – буркнула Инига.
