Пациентка выглядела не такой рафинированно ухоженной, как Алина, и уже поэтому казалась Максу очень симпатичной. Туфли и сумочка оказались дорогими и роскошными, но не слишком новыми, и платье, вероятно, тоже, одна «родная» пуговица на корсаже была утеряна, и вместо нее пришита очень похожая, но не в точности такая же. Эта деталь почему-то сразу расположила Макса к женщине, и он подумал, что человек с таким умным лицом ни за что не захочет делать из Алины звезду…
Муж, бывший военный, как успел выяснить Макс, смотрелся на фоне жены очень просто. Он тоже был хорошо одет, но почему-то дорогая и со вкусом подобранная одежда сидела на нем колом, вызывая ассоциации с дремучим колхозником, принарядившимся для первого в своей жизни визита в город. Бывают такие люди, на которых самые элегантные наряды смотрятся ужасно, а в джинсах и футболках они производят впечатление очень даже симпатичных ребят.
Этот феномен не объяснишь дурным телосложением или неаккуратностью и вообще ничем, кроме чистой мистики.
Немного опасаясь хамских высказываний, Макс дал слово мужу. Вопреки ожиданиям, тот свое мнение о психотерапии в целом и о профессоре Голлербахе в частности оставил при себе, а сразу перешел к сути дела.
Бред ревности – порождение убогого ума, поэтому рассказы таких пациентов не отличаются разнообразием, и через несколько минут картина стала Максу совершенно ясна, но он не стал перебивать, пусть человек выскажет все, что накипело.
Вполуха слушая шедевры дедукции про «другого мужика», Макс погрузился в размышления о собственных невзгодах.
Он был воспитан в убеждении, что свои интересы – это тот член уравнения, которым можно пренебречь для его решения. «Культура отказа» появилась у него сравнительно недавно, после того как он стал заведующим кафедрой и после нескольких досадных промахов сообразил, что всем угодить невозможно. Но всегда, принимая любое решение, он всесторонне изучал ситуацию и делал так, как представлялось правильным, а не так, как хотелось лично ему. Роскошь «идти на поводу у своих желаний», как говорила его мама, была ему неведома…
Вспомнился еще один воспитательный прием родителей: «Да кто ты такой, чтобы с тобой считаться?» Макс хмыкнул, едва успев прикрыть рот ладонью, чтобы собеседники не приняли это на свой счет.
«Действительно, кто я такой? Что толку, если у меня богатый внутренний мир и убеждения, и принципы, и все остальное, если объективно, в своих поступках я являюсь всего лишь бледным отражением желаний других людей? Похоже, Бог дал свободу воли всем людям, кроме меня… Так долго я стремился быть для всех хорошим, не понимая, что быть хорошим и угождать – это разные вещи. Не любя себя, я слишком остро нуждался в одобрении и симпатии других, пусть даже тех людей, до которых мне не было ровно никакого дела! Стоп, Макс, в данный момент ты должен лечить не себя, а эту пару!»
– Прошу прощения, – перебил он расходившегося мужа, который утверждал, что севший телефон является несомненным признаком измены жены. – я должен покинуть вас буквально на одну минуту. Извините меня.
Макс вышел в «администрацию». Жена уже ушла, но он был в таком настроении, что выполнил бы задуманное и в ее присутствии.
Быстро посмотрев на сайте телефон банка, он позвонил и заблокировал карточку. Приятный женский голос сказал, что в течение трех дней он должен лично подойти в офис, написать заявление, и ему выдадут новую карту взамен прежней.
Отлично, подумал Макс, какие-то деньги там должны оставаться, а может быть, и новую зарплату переведут, прежде чем жена спохватится.
Возвращаясь в кабинет, он, как ни был зол, успел заметить, что жена поспешно убрала руку с запястья мужа.
– Еще раз прошу прощения, возникли некоторые не терпящие отлагательства дела. Что ж, продолжим…
Макс кивнул мужу, но пятиминутного отсутствия хватило, чтобы тот замкнулся в себе.
Переведя взгляд на жену, он сделал ей знак говорить, но женщина растерялась и молчала.
Глядя в ее умное лицо, Макс вдруг тоже растерялся, чувствуя неловкость от того, что сейчас начнет впаривать людям всякие затертые шаблоны.
Он не хотел вторгаться в психику этой приятной женщины и навязывать ей всякие банальности, которые никак не изменят того факта, что ее муж душевно болен.
– Простите, – Макс резко поднялся из-за стола, – мне крайне неудобно перед вами, но сейчас я просто физически не могу заниматься вашей парой. Мне следовало понять, что я не смогу сосредоточиться, до того, как вы пришли на прием, но жена так просила за вас, что я переоценил свои возможности. Если хотите, я дам визитку другого семейного психотерапевта, гораздо лучшего, чем я, и договорюсь, чтобы он принял вас вне очереди, но…
– Нам и так нелегко было прийти сюда, – перебил муж, – а теперь еще изливать душу другому врачу… Может быть, мы подождем, когда у вас все решится?
– Или так. Но я думаю, что вам вообще это не нужно! Послушайте, – Макс прошелся по кабинету, – вы оба здесь, значит, оба хотите сохранить брак. Так действуйте сами, не ждите, что за вас это сделает кто-то другой. Если вы оба хотите быть вместе, этого достаточно. Только вы…
Опьяненный тем, что делает и говорит то, что хочет, Макс забыл, как зовут женщину, и теперь не знал, как к ней обратиться.
– Только вы, – продолжал он, глядя ей в глаза, – вы поймите, что работа над отношениями должна быть обоюдной, а не так, чтобы вы одна делали брак настолько привлекательным для мужа, чтобы ему захотелось там остаться.
– Но…
– Это единственная разумная вещь, которую я могу вам посоветовать, – усмехнулся он. – но поскольку я сейчас говорю не как врач, а как человек, то экономлю вам кучу времени и денег, уложившись в одну фразу, а не растянув этот тезис на десять занятий.
Женщина улыбнулась в ответ, и, поймав настороженный взгляд мужа, Макс попросил его задержаться на несколько минут.
– Послушайте, – мягко начал он, когда женщина вышла, – я вижу вас первый раз в жизни, и после короткого разговора невозможно делать какие-то выводы. Кроме того, вы видите сами, что я пребываю не совсем в адекватном состоянии и не могу мыслить хладнокровно. Тем не менее мне хотелось бы кое-что сказать вам… Как мужик мужику, если угодно. Может быть, ваша жена относится к вам не с таким восхищением, как прежде, и вы видите в этом след другого мужика, отказываясь признать, что сами даете ей слишком мало поводов для восторгов. Так дети часто придумывают себе двойников, ответственных за их неприглядные поступки. Если бы другой мужик был реальным, а не мифическим лицом, ваша жена была бы счастлива, и вы, греясь в лучах этого счастья, ни за что не заподозрили бы ее в измене.
– У нее есть мужик! – упрямо повторил муж.
– В таком случае возьмите вот эту визитку, – поискав в ящике стола, Макс вручил пациенту картонный прямоугольник с координатами одного своего приятеля, специалиста по пограничным расстройствам психики, – и обязательно сходите на консультацию. Один, без жены, ей даже лучше об этом не знать.
