Макс так разволновался, что еле успевал следить за дорогой.
– Тетя Аня, мне стыдно за свои слова, честное слово! Но я и подумать не мог, что она ходит на терапию! В конце концов, вы могли бы меня остановить.
– Я пыталась, – холодно сказала Анна Спиридоновна. – три раза я просила тебя переменить тему, но ты не остановился, пока не обгадил все: психотерапию, психотерапевтов и особенно пациентов!
Руслан все время думал о том, как их переписка оказалась у Ингиного мужа. Он знал, что ничего не отсылал ему, но все же в глубине души шевелился неприятный червячок вины. Нужно было сразу же удалить все сообщения или вовсе заблокировать Ингу, как делали со своими провинившимися друзьями его обидчивые знакомые. Сознание его словно раздвоилось: как профессор Волчеткин он ненавидел ректора Ингу Валерьевну и от всей души желал ей провалиться в тартарары, но как мужчина и бывший любовник думал о ней едва ли не с нежностью и переживал оттого, что у нее начались такие нелады в семейной жизни.
Если рассуждать здраво, то Стрельников – придурок редкой силы, что устраивает жене аутодафе за прежние романы, но он ее муж, а Инга заслужила немного счастья, что бы там ни говорила на сей счет Полина. «В свое время ты принял решение и выбрал остаться с семьей, а не со мной, поэтому не имеешь никакого права упрекать меня», – так бы сказал Руслан, будучи на месте Инги, а на месте Стрельникова безусловно с этим согласился бы, но, увы, такие вещи, как логика и справедливость, обычно не употребляются в семейном обиходе.
Руслан пытался найти способ как-то исправить ситуацию, прекрасно понимая, что любое его вмешательство только усугубит конфликт. Будь Стрельников обычным алкашом, он бы пришел в гости, сначала подрались, потом распили бутылку, и проблема решена! Но Виктор Викторович – интеллигентный человек, следовательно, не утихомирится, пока не измотает жену до того, что у нее разовьется невроз. Желательно, комплекс вины, чтобы он мог располагаться в лоне семьи совершенно свободно и ни в чем себе не отказывать.
Руслан так волновался за Ингу, что почти не думал о том, что теперь она считает его конченым подлецом. С другой стороны, какой смысл размышлять об этом, если нет способа доказать свою непричастность и вообще решить эту загадку – кто же все-таки влез на его страничку?
Несмотря на молодость, Волчеткин был весьма консервативным человеком и не увлекался всякими девайсами. Он никогда не играл, не лазал в блогах и живых журналах в поисках жемчужин мысли и не регистрировался в социальных сетях, потому что всю жизнь сторонился суррогатов, в том числе суррогатов общения.
Потом Инга уговорила его создать эту страничку. Что ж, это оказалось действительно удобно: валяясь на диване с айпадом, набирать сообщения и одновременно присматривать за Олей. Но ничего, кроме переписки с любовницей, он от социальной сети не хотел, поэтому указал фамилию не полностью и год рождения неверный, а про учебные заведения вовсе умолчал. Когда Оля заболела, большинство друзей не то чтобы отвернулось от него, но как-то устранилось, растворилось в собственных заботах, Руслан не обижался на них, но и становиться виртуальным другом после того, как умерла дружба реальная, не видел смысла.
В общем, у него не было интернет-зависимости, в отличие от мамы, которая целыми днями могла торчать в Сети, обмениваясь мнениями и впечатлениями с разными незнакомыми людьми.
Не чувствуя потребности быть всегда на связи, он пользовался допотопным телефоном и айпад никогда не таскал с собой, так что злоумышленник, по идее, должен был проникнуть к нему в дом, нигде в другом месте он получить его планшет не мог.
Но это предположение не выдерживало никакой критики и вообще попахивало паранойей. Мама? Она даже в детстве никогда не трогала его личных вещей, даже дневник не открывала без его согласия. Сколько себя помнил, Руслан мог принести домой портфель, под завязку набитый сигаретами, и ни секунды не волноваться, что тайна раскроется.
Макс? Тоже бред полнейший! Вдруг братец встал не с той ноги и решил: а дай-ка я отомщу за детские обидки! Возьму-ка я планшет этого негодяя и испорчу жизнь незнакомой женщине и ее мужу, и пусть они считают моего брата подлецом! Шикарный план!
Подобный ход событий тоже невозможен. Макс – человек своеобразный, но глубоко порядочный. Он крайне щепетилен во всем, а уж если дело касается чести женщины, на него можно всецело положиться.
Нет, родственников он подозревать не будет и вообще не станет больше ломать голову над этой загадкой! Что толку, если он и найдет виновника, Инга все равно не станет его слушать. У Руслана были и мотив, и возможность, и подлая натура – для любого суда достаточно оснований, чтобы признать его виновным.
Он оставил надежды оправдаться, но хотел увидеть Ингу, поговорить с ней и услышать, что Стрельников опомнился, и в семье снова воцарились мир и покой.
Иногда он встречал ее на пути к ректорскому кабинету или, наоборот, к машине, вежливо здоровался и отступал. Инга проходила уверенной и легкой, несмотря на беременность, походкой, слегка вздернув носик, как делают все люди маленького роста, уверенно и любезно улыбаясь, со своим новым стальным блеском в глазах.
Если бы Руслан не знал ее железного самообладания, ни за что бы не подумал, что ректор переживает тяжелый период в семейной жизни…
Словно влюбленный подросток, он спустился в вестибюль, чтобы якобы невзначай повидать Ингу, когда она пройдет к машине, чтобы ехать домой. Вышел на улицу, стрельнул сигарету у малознакомого терапевта и медленно выкурил, потом постоял возле лотка с газетами. Только после этого догадался посмотреть, что служебного автомобиля ректора нет на стоянке, значит, Инга уже уехала.
Руслан вздохнул и, купив в автомате шоколадку, пошел в приемный покой проведать Полину.
Девушка встретила его довольно холодно.
– Ты занята? – спросил Руслан. – Работай, я тогда попозже зайду.
– Нет, ты угадал, пришел в самое затишье, – Полина скупо улыбнулась. – насколько я могу судить из этой норы, на улице прекрасная погода, может быть, выйдем, подышим воздухом?
– Давай!
Вечер действительно выдался тихим и теплым, будто последний привет ушедшего лета. Клены больничного садика даже в сумерках переливались теплой гаммой от золотистого до багряного, под ногами приятно шумел толстый ковер опавших листьев, а на клумбах кое-где еще среди пожухлой травы вдруг возникали красные цветы, названия которых Руслан никогда не знал.
Он хотел взять Полину под руку, но она не дала.
– Я хотела сказать тебе, Руслан, чтобы ты не ходил ко мне сюда без необходимости, – процедила Полина.
Он оторопел:
– Я же не отвлекаю тебя от работы, солнышко…
– От работы – нет. Но уже становится заметным, что ты ходишь сюда не ради работы. Пойдут слухи, а сам посуди, кто поверит, что мы с тобой не спим?
– Никто не поверит, – улыбнулся Руслан. – я и сам, честно говоря, не хочу в это верить.
