Зеленые глаза Эли, блестящие на свету даже в ее бессознательном состоянии, смотрели прямо перед собой. Мне показалось, что она меня услышала и вот-вот бросит в ответ какую-нибудь свою заумную шутку. Мне так хотелось увидеть ее улыбку.
Но ничего этого не было. Она не шевелилась.
Какой-то доктор подбежал к Эли с электродами в руках. Они собирались с помощью электрического разряда попытаться ее реанимировать. Я прижал осколок к животу Эли. Видимо, я плакал, потому что на ее лицо закапали слезы.
Мама Эли столкнулась со мной и вскрикнула. Совсем скоро мое невидимое присутствие должно было стать поводом для большого переполоха.
– Разряд! – рявкнул кто-то. С тихим свистом мониторы вспыхнули, и замигали лампочки. График сердцебиения показывал длинную горизонтальную линию.
Она была мертва. Прямая линия означала смерть.
Доктор прижал электроды к груди Эли, но я и не подумал убрать руку – даже когда они пропустили сквозь нее ток, отчего все ее тело задергалось, точно марионетка.
Безрезультатно.
Эли побелела и не шевелилась. Грудь не вздымалась. Наконец доктор Карл убрала электроды, но я лишь сильнее надавил на осколок и наклонился к самому лицу Эли.
– Мне… мне очень, очень жаль, – сказала доктор Карл ее маме.
Это случилось из-за меня.
Она умерла первой. За ней последует кто-то другой из нас, за ним – следующий. Пока не останется никого.
Я коснулся губами ее холодного лба.
– Прощай, Эли, – прошептал я. – Я… – Слова застревали в мозгу, и мне приходилось выдавливать их из себя. – Я люблю тебя, подруга. Просто чтобы ты знала.
Я отошел от нее и побрел к центру палаты. Я едва чувствовал собственное тело. Перед глазами все расплывалось.
– Джек? – прошептал Касс, подходя ко мне. На его заплаканном лице читалась растерянность. – Ты где?
Я подобрал рюкзак и сунул внутрь локулус невидимости. Но только когда я вновь стал видимым, до меня дошло, что рядом со мной стояли два доктора, то есть они наверняка должны были увидеть мое появление из ниоткуда.
Но, похоже, они не обратили на него внимания. Они оба смотрели поверх моей головы в сторону Эли. И у обоих были распахнуты в крайнем изумлении рты.
Касс обернулся, и у него отпала челюсть.
– Что за?..
Я вытер слезы, и первое, что я увидел, была мама Эли. Она лежала на полу без чувств.
Второе, что я увидел, была Эли. Она сидела на койке и смотрела прямо на меня.
– Ты меня любишь? – спросила она.
Глава 8
Проект «Шалтай-Болтай»
Она была жива.
Часть меня хотела прыгать от радости. Другая мечтала о том, чтобы сползти на пол и всосаться в линолеум. Папа и доктор Карл с раскрытыми ртами, точно им между зубами вставили невидимые карандаши, застыли у койки.
– Я слышала тебя, Джек Маккинли! – засмеялась Эли, будто ничего плохого и не случилось. – Ты сказал: «Я люблю тебя»! Я слышала это!
Я молча открывал и закрывал рот, точно выброшенная на берег рыба.
– Осколок… – наконец пискнул я. – Он сработал.
Улыбка Эли погасла. Она оглянулась по сторонам.
– Погодите. Джек? Касс? Что вы здесь делаете? Почему я в больнице? Почему мама на полу?
Я бросился к миссис Блек, и мы с папой помогли ей подняться. Ее глаза были полны слез. Она обняла дочь, и в следующий момент все будто сошли с ума. Касс принялся орать и победно бить по воздуху кулаками. Служащие больницы захлопали в ладони, точно школьники. Доктор Карл пребывала в шоке. Мне показалось, я заметил на ее щеках слезы, когда мама Эли следом обняла ее.
– Вы волшебник, доктор! – с чувством произнесла миссис Блек. – Спасибо вам!
– Я… Я не уверена, как так получилось, – пробормотала доктор Карл. – Возможно… дефибриллятор?
Эли притянула меня к себе.
– Что случилось? – прошептала она. – У меня был приступ, так? А вы прилетели меня проведать?
– Ну да, – шепнул я в ответ.
– То есть этот доктор узнала, как… – начала она.
– Она ничего не знает, – перебил я.
– Постой… то есть это ты сделал? – поразилась она. – Ты спас мне жизнь?
– Это долгая история, – ушел я от прямого ответа.
Эли улыбнулась. Ее глаза увлажнились.
– Аналогично.
– Что?
– Я о том, что ты сказал мне на ухо…
Я почувствовал, как мое лицо залил жар.
– Я думал, что ты умерла!
Кретин. Идиот.
У нее стало такое лицо, будто я ее ударил. Но прежде чем кто-либо из нас успел еще что-то сказать, целая толпа медицинских работников отпихнула меня в сторону. Доктор Карл выкрикивала распоряжения. От руки Эли отлепили все трубки от капельниц.
Я отошел назад и встал рядом с Кассом.
– Атобар яанчилто, – сказал он.
– Спасибо, – отозвался я.
Я глубоко вздохнул. Меня переполнял миллион эмоций. Счастье. Облегчение. Стыд. Гордость. Теперь я наконец мог расслабиться. Именно тогда я раскрыл сжатую ладонь и посмотрел на осколок.
Он стал размером с четвертак.
Из всех чувств остался один – страх.
* * *
– Что будет, если он возьмет и… испарится? – Касс вышагивал взад-вперед по нашему гостиничному номеру. Позади него было большое панорамное окно с видом на Тихий океан. Отражение заходящего солнца на его поверхности напоминало растекшийся желток. – Мы пользуемся его магией, он уменьшается, становится все меньше и меньше, а потом – что? Пуф – и его нет?
– Я не думал, что он уменьшится до такой степени, – буркнул я.
– Джек, он уменьшался все это время, – возразил Касс. – Я пытался сказать тебе об этом еще дома. Видимо, он работает по типу батареи. Мы с тобой использовали часть его энергии, а Эли израсходовала сразу много.
– Нужно как-то его сохранить, – сказал я. – Но мы не можем просто взять и спрятать его. Он поддерживает нас.
– Если бы только мы могли связаться с ИК, – вздохнул Касс. – Если бы только мы не были отрезаны от них вот так. Тебе не кажется это странным? Они забрали Торквина, и после этого все… тишина?
– Может, они решили оставить нас в покое? – предположил я.
Касс плюхнулся на одну из двуспальных кроватей и уставился в окно.
– Теперь ты говоришь прямо как я.
Я ощутил вибрацию телефона в кармане. Звонила Эли.
– Алло?
– Скучища, – послышался в ответ голос Эли.
