Глава 40
Лабиринт и гобелен
– Я принес его! – Касс бежал ко мне с мешком с осколками. Но, заметив Фидла, он резко остановился. – Он что?..
– Мне жаль… – пробормотал я, обращаясь одновременно к Фидлу и своим друзьям. – Мне очень жаль.
Элоиза расплакалась.
– Я еще никогда не видела мертвого человека…
Касс неловким движением приобнял ее одной рукой. Сотрудники ИК начали собираться вокруг Фидла. В руке одного из них был самодельный факел. Ее пламя отбрасывало на лицо умершего пляшущие тени.
– Мой лучший друг на всем острове… – Нирвана подавила всхлип. – Я была такой зеленой, когда только попала сюда. Он всему меня научил.
– Не знаю, почему осколок не сработал, – сказал я. – С Эли все получилось…
– Может, слишком маленький, – предположил Торквин.
Я уставился на крошечную песчинку у себя на ладони.
– Можно ведь было побежать за остальными осколками раньше. О чем я только думал? Я убил его…
– Осколки закрыты в ящике, Джек, – напомнил Касс. – Это не твоя вина, что он умер.
– Если в этом и есть чья-то вина, то моя, – заявил Марко. – Я не должен был вас предавать, и тогда ничего бы этого не было.
– Перестаньте, – вмешалась Эли. – Что сделано – то сделано. Мы не можем здесь оставаться. Сколько еще времени уйдет, прежде чем Димитриос очнется или другие массарины в лагере не отправятся на поиски своих пропавших головорезов…
– Или не прознают об исчезновении локули, – добавил Касс.
Нирвана поднялась на ноги.
– Мы заберем Фидла в штаб и похороним его там. Уходим.
Марко, нагнувшись, подхватил тело Фидла под мышки.
– Помоги мне его поднять, Торк.
– Я пойду, заберу у Масса фонари, – вызвался я.
Фриц мрачно кивнул.
– А я – оружие.
* * *
Скорбь могла подождать. Сейчас важнее всего было действовать быстро и тихо.
Мы шли, подсвечивая путь лишь двумя фонариками, чтобы сберечь батарейки. Мой уже почти умер. Наша процессия двигалась молча и споро. Марко держал Фидла за руки, Торквин – за ноги. Эли не отходила от меня ни на шаг, точно так же, как Элоиза от Касса.
Я никак не мог отделаться от видения, в котором жизнь покинула тело Фидла.
– Пенни за твои мысли, – сказала Эли.
Я улыбнулся и помотал головой, стараясь не отвлекаться от узкой тропы.
– Ладно, доллар. – Я почувствовал, как ее пальцы переплелись с моими. – Эй. Мистер Тяжелые Думы. Это не твоя вина.
– Знаю. – Я глубоко вздохнул. – Нужно… Нужно смотреть на все с позитивной точки зрения.
– Правильно, – согласилась Эли.
– Мы нашли повстанцев, – начал я.
– И Марко снова с нами, – продолжила Эли.
Я кивнул.
– Еще оказалось, что моя мама все-таки не перешла на сторону зла.
– Именно! – воскликнула Эли. – Плюс у нас два локули и все осколки.
– И, похоже, я скоро стану королем, – добавил я, через силу улыбнувшись.
– Боже, помоги нам, – пробормотала Эли.
Мы уже добрались до подножия Оникса. Полотно звездного неба разрезал чернильный пик вулкана. Фонарик Нирваны высвечивал растущие по обе стороны от тропы лианы и кусты. Когда заросли закончились и началась голая серебристо-серая порода, мы остановились. Над нами в склоне горы темнела глубокая трещина в форме гигантской цифры семь. «Ножка» семерки указывала на небольшой кустик, росший прямо из скалы на уровне наших глаз.
Я тотчас сообразил, что этот кустик фальшивый. Он скрывал высеченное в камне изображение головы грифона, она же тайная замочная скважина, за которой начинался прорубленный внутри вулкана лабиринт.
Эли с тревогой оглянулась.
– Камер нет?
Нирвана посмотрела на деревья.
– Одна, – сказала она. – Но мы ее перенесли.
Она вытащила из сумки на ремне знакомый камень, что содержал шифр, оставленный Германом Вендерсом, первооткрывателем острова.
– Не окажешь мне честь? – попросил я.
– Только быстро. – Нирвана передала мне черный камень.
Я вставил его в углубление. Раздался глухой скрежет, и вход медленно открылся.
Из треугольного отверстия в толще горы ударил мощный поток холодного с едва заметным запахом гнили воздуха. Нирвана с беспокойством оглянулась.
– Чудо, что Масса до сих пор его не обнаружили.
Она зашла первой, за ней последовали Марко и Торквин, несущие тело Фидла, затем остальные повстанцы из Института Караи.
Касс, Эли и я невольно задержались у темного входа.
– Ненавижу это место, – признался Касс, всматриваясь в глубь непроглядно-черного прохода с заросшими мхом стенами. – Я едва там не умер.
Эли кивнула.
– А Марко умер.
Память наводнили воспоминания, точно призраки, вырвавшиеся на волю из горного заточения: горящий Касс, кричащий от боли. Тело Марко, безвольное и разбитое после падения в вулкан. Водопад, что волшебным образом исцелил их обоих. Тогда, в самом начале нашего путешествия, каждый шаг был невероятно труден, и стоило лишь свернуть не туда, как над нами нависала смертельная опасность.
Но сейчас, зайдя наконец в лабиринт, мы пошли по нему вслед за людьми, что проходили этой дорогой, должно быть, уже в сотый раз.
– Добро пожаловать назад, – сказал я.
Очень быстро воздух стал затхлым. Я благополучно избежал попадания в трещину, куда Эли когда-то уронила свой фонарик. В какой-то момент мой нос уловил едкий запах сгоревшего помета летучих мышей, доносящийся из бокового прохода и напомнивший мне об ужасном испытании, выпавшем на долю Касса. На одном из перекрестков я увидел скелет крупного животного размером с лошадь. На другом со стены свисали кандалы.
– М-м-миленько, скажите? – пискнул Касс.
Я шел быстро, но у входа в один из боковых туннелей невольно притормозил. Внутри висел большой гобелен с поблекшими за многие столетия красками. Мы уже видели нечто похожее раньше, но тот сгорел в пожаре. Этот изображал яростный спор между королем и королевой. Калани в величественной позе стояла позади гептакиклоса, на котором лежали все семь локули, вытканных разноцветными яркими нитями. Рядом с ней с благоговейным выражением на лице преклонил колени Массарим. На переднем плане стоял король Ула’ар, вытянув в их сторону руку в обвиняющем жесте. На худом лице застыло суровое выражение, брови были сдвинуты, а волосы мелко завивались.
Что-то в его лице показалось мне знакомым, но мне никак не удавалось ухватиться за ускользающую мысль.
