На темно-серых броневых пластинах автопоезда багровой краской был нарисован стилизованный дракон, кусающий собственный хвост.
– Знак Уробороса, символ алхимического преобразования, – сказал Людвиг. – Кто-то из подручных Фреймуса.
– Успокоил! Что делать?!
– Он мог бы спокойно прожечь путь без големов, – задумчиво сказал Людвиг. – Значит, бережет силы.
– Людвиг, они совсем близко, – напомнил Бьорн. – Надо забирать Дженни и уходить.
– Ее нельзя трогать. Это сон Видящей. Она не зря лежит именно здесь. Значит, так надо.
– Но ты же не предлагаешь… – Бьорн посмотрел на чудовищную машину. – Нет, это же совсем…
– Если взвешивать риски, то этот вариант гораздо безопасней.
– Напасть на ЭТО безопасней, чем просто забрать Дженни?!
– Нам надо как-то попасть внутрь, – задумчиво сказал Людвиг.
– Это плохой план, – сказал Бьорн. – Неэффективный. Нас, скорее всего, убьют. Эти големы – ходячие танки. Давай рискнем, вытащим Дженни и дернем отсюда!
– Ее нельзя трогать, – повторил Страж. – И как ты собираешься пешком удрать от этой адской колесницы? Они доберутся до поляны через час. Далеко мы не уйдем.
– Ну, можно использовать твой легкий шаг, – неуверенно предложил Бьорн, и его тут же замутило.
– Двоих я не утащу.
– Но должен же быть какой-то выход!
– Ага, – кивнул Людвиг, вращая молот кистью руки. Разминался, значит. – Ты слева, я справа.
– В Магусах все такие ненормальные?!
Бьорн впервые почувствовал нечто похожее на раздражение. Страж упорно лез на рожон, не слушая никаких разумных доводов. Абсолютное безумие – идти в атаку на ЭТО вдвоем. Нет, надо отступить и унести Дженни, пока не поздно. Если Людвиг намерен здесь погибнуть – это его выбор. Пусть он хотя бы поможет выиграть время.
Людвиг посмотрел на него с грустью – тем более неожиданной, если учесть, что в пятидесяти метрах от них рушился и сгорал лес под колесами чудовищного бронированного автопоезда.
– Там, в Каэр Сиди, я кое-что понял. Когда увидел, что совершил Марко. Он одолел Господина Дикой Охоты, он сместил бога. Тогда я понял, что нет пределов у человека, который действительно решил идти до конца. Мы живем только сейчас. Каждый твой вдох может быть последним, каждый твой шаг определяет твое будущее. Чего мне бояться, если я уже был за гранью смерти и видел пляску Дикой Охоты?
Бьорн морщился от треска падающих деревьев. Противный звук. И эти крики – почему их не слышит Людвиг? Плач и стон гибнущего леса, он почти оглушает… Изнутри накатывала темнота – та самая, из который Смор его спас. Злоба и гнев. И еще страх. Бьорн с изумлением осознал, что он боится. Значит, он еще человек?
Страж встал.
– Уходи, – велел он, отворачиваясь. – У тебя будет достаточно времени.
Качнулись ветки. Страж исчез. Бьорн высунул голову из-за дерева и увидел, как он возник возле голема. Коротким неуловимым ударом сломал ему колено и вновь исчез, прежде чем голем успел повернуться к противнику. Снова появился, рядом с другим великаном – тот успел парировать его выпад одним из клинков, ударил вторым, но Людвиг мгновенно сместился и отшвырнул голема на землю.
Автопоезд остановился, Бьорн успел заметить, как на крыше поднимается щиток, а после раздался стрекот – нестрашный, похоже на работу отбойного молотка или перфоратора: отец у него на стройке работал, так что Бьорн наслушался… Лес дрогнул, Бьорн живо упал на живот, а сверху полетели ветки, щепа, кора, свинцовый дождь нещадно полосовал лес, разрывая на куски все живое, что попадется на его пути. Он перевернулся на спину. На него падала огромная ветвь.
Юноша откатился в сторону. Сумка с Древним льдом била по боку, мешала ползти, и Бьорн злился все больше.
Какого черта он тут делает?! Смор послал его на верную смерть.
И… он и правда боится. Он может бояться – значит, может испытывать и остальные человеческие чувства. Бьорн никак не мог оправиться от этого открытия.
Людвиг возник рядом. Упал на землю.
– Видел, как шарашит?! – Глаза у него были сосредоточенные, на лице бродила легкая улыбка.
«Точно ненормальный», – подумал Бьорн.
– Миллиметров сорок, не меньше, – прокричал Страж. – Похоже на эрликоновскую самострелку!
Лицо у Людвига вдруг сделалось озабоченным, как будто он вспомнил о скучном, но необходимом деле, которое надо сделать. Он сгреб Бьорна за шиворот – и мир опять сместился.
Они отступили – вокруг был лес, нетронутый, тихий. Вдалеке ударили взрывы, слились в непрерывный грохот.
– Решили зачистить гранатами, – пояснил Людвиг, хотя Бьорн его не спрашивал. Он морщился и сосал ладонь.
– С тобой все хорошо? – обеспокоился Ланге.
– Нет! – рявкнул Бьорн. – Занозу посадил. И меня чуть не пристрелили!
Людвиг присел:
– Парень, мне нужна твоя помощь. Сам видишь, с наскока их не взять. Через час они будут у Дженни.
Бьорн запрокинул голову, посмотрел на шумящее небо, полное зелени и тени.
Людвиг нахмурился:
– Ты как?
– А что?
– Ты улыбаешся. Ты никогда не улыбался.
Бьорн заерзал, отлепился от ладони и, нервно хихикнув, заявил:
– Слушай, это подлая манипуляция. Ты пользуешься тем, что я еще ребенок и не в состоянии адекватно оценить опасность происходящего. А ты безответственно втягиваешь меня в смертельную авантюру, пользуясь авторитетом взрослого. Нас, короче, скорее всего, убьют, и ничего мы не добьемся. Вот.
– Кто ребенок – ты? – ошарашенно спросил Людвиг.
– Ну не ты же!
Они поглядели друг на друга.
Бьорн никак не мог успокоиться. Это же надо – понять, что ты еще жив, что где-то внутри все еще живет старый добрый Бьорн Эгиль, на пороге смерти. Это очень смешно.
Он выдохнул, согнал нелепую улыбку с лица, но внутри все еще искрилось, взрывалось. Что же, теперь жить гораздо интереснее, да, Бьорн? Лед Смора никуда не ушел, вот он, остужает твое сердце, и ты по-прежнему уверен, что лучше отступить, чем сражаться. Но теперь ты ощущаешь остроту и опасность жизни, ее скоротечность. Это чувство заставляет голову работать совсем иначе.
– Шансов у нас нет, что вдвоем, что поодиночке, – сказал юноша. – Но есть вариант. Самоубийственный, разумеется, как у вас в Магусе принято, но все-таки шанс. Тебе нужно сдаться.
Ланге удивился, потер подбородок:
– Хорошая идея. Так я попаду внутрь.
– Ну да, если тебя не убьют.
– Мне нравится твой оптимизм, – Людвиг перехватил молот. – Идем.
– Мне туда ни к чему. Я лучше с Дженни побуду.
