– Йиллинг Яркий напал на Торлбю, – пролаяла она, пинком бросая пленника на колени перед тремя владыками и тремя их служителями. – Он спалил полгорода. Королева Лайтлин с сыном остались там, ухаживать за ранеными. Он убивал мужчин, женщин, детей. Он убил… – Она судорожно закашлялась, но оскалила зубы и, овладев собой, вскинула подбородок. Глаза сверкали. – Он убил Бранда.
Горм угрюмо покосился на свою служительницу. Кулак Атиля побелел на рукояти. Зрачки отца Ярви расширились. Он словно растекся по сиденью.
– Боги… – долетел шепот. С лица служителя стекли все краски.
– Соболезную… – заикаясь, выдавила Скара. Она помнила, как Колючка обнимала, утешала ее, когда принцессу только что привезли в Торлбю. Как же хотелось ей сейчас отплатить тем же самым! Но лицо воительницы исказила такая злоба, что Скара боялась на нее посмотреть, а не то что дотронуться.
Новоприбывшая откинула рваный капюшон. Темнокожая южанка, тощая, как хлыст, и левая сторона лица вся в ожогах. Некогда при взгляде на них Скара бы вздрогнула, но нынче она обвыклась к увечьям.
– Приветствую достославных королей, достославных королев, достославных служителей! – Она поклонилась, показав выдранные проплешины в коротких седых волосах.
– В землях Альюкса меня называют Сан-нара-Скан. В Калейве кличут Скарайои, Бродяга По Руинам.
– Как тебя зовут здесь? – отрубила мать Скейр.
– Это Скифр, – негромко протянул отец Ярви.
– Скифр-ведьма? – Губы Скейр скривились от омерзения. – Расхитительница эльфийских диковин? Осужденная праматерью Вексен?
– Та самая, голубушка, та, – улыбнулась Скифр. – Праматерь Вексен сожгла мой дом и перебила родню, поэтому я заклятый враг вашего заклятого врага.
– Лучший вид друга. – Крушитель Мечей насупился на скованного. – А насчет этого гостя нам сыграть в угадайку?
Колючка фыркнула и сорвала мешок с его головы.
С первого взгляда на пленника Скаре совсем подурнело. Измочаленная рожа, раздувшаяся синяками. Глаз заплыл и не открывался, белок другого отек краснотой.
Вдруг она осознала, что избитый ей знаком. Он был одним из тех, кто стоял в палатах Леса в ночь, когда дворец сгорел. Одним из тех, кто рассмеялся, когда король Финн повалился в очаг. Разумеется, ей полагалось его ненавидеть – но при взгляде на это обезображенное лицо ее охватила лишь жалость. Жалость и отвращение к тому, что с ним сотворили.
Будь великодушна к врагу, как к другу, – твердил вечно дед. – Не ради него, но ради самой себя.
Однако Колючка настроена была отнюдь не великодушно.
– Перед вами Асборн Бесстрашный, Сподвижник Яркого Йиллинга. – Она погрузила пальцы в волосы узника, облепленные кровавой коркой, и запрокинула ему голову, выворачивая к себе. – Его схватили во время набега на Торлбю, и, в конце концов, страх таки в нем мы нашли. Давай, червяк, скажи им то, что выкладывал мне!
Асборнов рот трепыхался, дрябл и беззуб, и отрывисто каркал:
– Яркому Йиллингу… пришло послание… Напасть на Торлбю… Когда… и где… и как нападать. – Скара ежилась с каждым сырым хрипом и ыканьем. – Среди вас… есть предатель.
Отец Ярви придвинулся ближе, его сухая клешня сжалась издевательским подобием кулака:
– Кто он?
– Один Йиллинг ведает. – Кровящий глаз сверлил Скару. – Быть может, сейчас он здесь… сидит среди вас. – Разбитый рот изогнулся в рдяной улыбке. – Быть может.
Колючка саданула ему по роже, сшибая на землю, занесла руку для нового удара…
– Колючка! – вскрикнула Скара, хватаясь за грудь. – Нет! – Колючка уставилась на нее, кривясь одновременно от бешенства и от скорби. – Пожалуйста, если ты его мучишь, ты мучишь себя. Мучишь всех нас. Умоляю, смилуйся хоть немного!
– Смилуйся? – Колючка харкнула, слеза прокатилась по рубцеватой щеке. – А они смилостивились над Брандом?
– Не более, чем над моим дедушкой. – У Скары самой защипало глаза, и она подалась вперед в припадке отчаяния. – Но ведь мы должны быть человечнее них!
– Нет. Мы должны быть бесчеловечнее. – Колючка свирепо вздернула Асборна за цепь, замахнулся тугой кулак, но пленник лишь шире осклабился.
– Грядет Йиллинг Яркий! – проклокотал он. – Грядет Йиллинг Яркий и ведет с собой Смерть!
– Ох, а Смерть уже здесь. – Скифр повернулась, поднимая руку. Ее ладонь сжимала какую-то штуку из потемневшего металла.
От оглушительного треска Скара подскочила на стуле, из зытылка Асборна плюнул красноватый туман, и Сподвижника откинуло набок, его волосы затлели.
Похолодев от ужаса, Скара пялилась выпученными глазами.
– Храни нас, Война-Матерь, – прошептал Горм.
– Что ты сделала? – с визгом вскочила мать Скейр, опрокидывая стул на траву.
– Возрадуйтесь, голубочки, ибо я принесла вам залог будущей победы. – Скифр воздела в небо смертельную вещицу, из отверстия на конце веял белый дымок. – Я знаю, где сыскать подобные чуда. Талисманы старых дней, пред которыми мощь этого вот – детский лепет. Эльфийское оружие, выкованное допрежь Сокрушения Божия!
– Где? – уцепился Ярви, и Скара была потрясена пылом в глазах служителя.
Скифр свесила голову набок.
– В Строкоме.
– Вы чокнулись! – взвыла мать Скейр. – Строком под запретом Общины. Любой, кто туда отправится, заболеет и простится с жизнью!
– Я там бывала. – Протянув длинную руку, Скифр указала на светящийся оранжевым эльфий браслет на запястье Колючки. – Оттуда я вынесла эту побрякушку, и моя тень покамест при мне. Для меня не существует запретных земель. Я Бродяга По Руинам, и там мне известны любые тропы. Даже те, что избавят нас от недуга Строкома. Одно ваше слово, и я вложу вам в руки оружие, против которого не устоит ни один боец, ни один витязь, ни одна армия.
– И ниспошлешь на всех нас проклятие? – огрызнулась мать Скейр. – Вы что, лишились остатков разума?
– Я пока кое-что сохранил. – Король Атиль спокойно поднялся с места, невозмутимо прошествовал к телу Асборна, бесстрастно присел на корточки. – Великий воин – тот, кто еще дышит, когда на пир слетаются вороны. Великий король – тот, кто увидит, как горят трупы его врагов. – Он пальцем заткнул ровную дырочку в Асборновом лбу, и сумасшедшее пламя, казалось, уже угасшее, вновь разгорелось в его глазах.
– Последнее слово всегда остается за сталью. – Он высвободил палец, окрашенный алым, и с интересом его изучил. – А это – не что иное, как сталь, в другом облике.
Скара прикрыла глаза, впиваясь в подлокотники кресла. Надо успокоить одышку и унять бурленье в желудке, разбавить обуявший ужас. Ужас пред таинственным колдовством. Ужас пред убийством пленного у нее на глазах. Ужас пред тем, что лишь ей одной было на него не начхать. Она должна быть храброй. Должна быть умной. Должна быть сильной.
