– Как же ничего! Вы сказали – удивительно.
– Ну, просто это малоуязвимая зона. Мне почти не встречалось такое скопление чувствительных точек в этой части спины. Вы точно не делали какого-нибудь резкого движения?
– Точно. Боль появилась, когда я сидел.
– Может быть, не в этот день, а раньше? Бывает, что боль вызвана травмой, полученной несколько дней назад. Такая запоздалая реакция.
– Да нет, я уверен. Я не поднимал ничего тяжелого… не занимался спортом… ничего такого не было.
– Подумайте хорошенько.
– …
– …
– Нет. Ничего.
– Ну, что ж… посмотрим…
Нет, этот человек вовсе не был таким надежным, как мне показалось сначала. Он что-то темнил, вроде того рентгенолога. Или это у меня начинается паранойя? Но я же чувствовал – он заметил что-то странное. Если МРТ ничего не показывает, это еще не значит, что больше ничего и быть не может. Ясно же, что меня гложет какой-то неправильный недуг. Остеопат, который приглянулся мне своей приветливостью и умением быстро расположить к себе собеседника, теперь замолчал. Он ощупывал меня бессистемно, в разных местах, – так, заблудившись в лесу, тычешься то вправо, то влево, пока наконец не сдашься и не признаешь, что окончательно сбился с пути.
– Постарайтесь расслабиться, – пробормотал он.
– Я расслабился.
– Нет, вы напряжены. И очень сильно.
– Наверное, для меня это нормально. – Я пошутил, чтоб заставить его улыбнуться, но не знаю, достиг ли цели, – ведь он стоял у меня за спиной.
Он попросил меня лечь сначала на левый бок, потом на спину, а потом снова перевернуться на живот. Я безропотно повиновался. Но очень быстро убедился, что, несмотря на все многообещающие манипуляции, боль не только не проходила, а наоборот, становилась все сильнее. Я терпел, сдерживался, как мог, все еще старался быть образцовым пациентом, как будто участвовал в каком-то конкурсе больных: кто окажется самым выносливым; до чего же часто мы в самых разных жизненных ситуациях ведем себя как школьники, желающие получить хорошую отметку! Но всякое терпение имеет предел. Я больше не мог притворяться. Лечение превращалось в пытку. И у меня вырвался крик.
– Вам неприятно?
– Не то слово! Мне ужасно больно.
– Так и должно быть. Когда обрабатываешь чувствительную зону, она пробуждается, – пропыхтел остеопат.
Возможно. Я и раньше испытывал боль после приема у остеопата. Но в этот раз – никакого сравнения, так плохо не бывало никогда. У меня возникло подозрение, что этот врач только делает хуже.
– Все, хватит, – сказал я и, не дожидаясь возражений, слез со стола.
– Вы уверены?
– Да. Слишком больно.
– Но это нормально. У вас тут очень плотный узел.
– …
– После лечения вам станет легче.
– Когда? – резко спросил я, натягивая одежду.
Он не ответил. Я обозлился от боли. Или еще от досады? Я так надеялся на этого врача. А он… По-моему, он мял мне спину совершенно бестолково, действовал наугад, в расчете на чудо.
– Примерно через час. Постарайтесь отдохнуть и избегать нагрузок, – все же отозвался остеопат.
– Это не так просто.
– У вас внушительное затвердение, которое трудно размять.
– Я так и понял. И что же делать?
– Вам нужен отдых. А дня через два-три, если боль не утихнет, приходите опять, я постараюсь ее снять.
Нет уж, больше я сюда ни ногой! Чтобы опять терпеть такую боль? Поспешно, словно вор, я выскочил из кабинета. Что бы еще придумать, чтобы полегчало? Способов оставалось все меньше. Не мучиться же так всю жизнь! На улице стемнело. Я взял такси. Открыл окошко. Меня обдувало городским воздухом. Всю дорогу спина беспощадно болела. На каждом светофоре я приказывал себе – держись! Надо продержаться до дому, а там – приму лекарство и лягу. Я еще не знал, что из этого ничего не выйдет.
36
Интенсивность боли: 9
Настроение: озлобленное
37
Поначалу я не почуял ничего особенного. Даже когда увидел, что машина жены стоит около дома, а в окнах нет света. Может, ей понадобилось сбегать за чем-нибудь в ближайший магазин, или она зашла к соседке. Я вошел в квартиру, положил ключи на комод в коридоре и стал подниматься по лестнице. Всего несколько ступенек отделяли меня от спальни и таблеток. И этот бесконечный день останется позади. Каждый шаг давался с трудом. Как будто я тащил тяжелый груз. На третьей ступеньке остановился передохнуть. И вдруг из гостиной послышалось что-то странное: будто кто-то натужно дышал.
– Кто там?
– …
Никакого ответа. Я забеспокоился. Звуки не прекращались – там явно кто-то есть. Воры – было первой моей мыслью, однако я ее тут же отбросил: судя по звукам, человек в гостиной даже не шевелился. Я снова спросил – кто там? И снова никто не ответил. Ну вот, всего два шага до постели и до избавления, а надо разворачиваться и идти смотреть, в чем дело. Я медленно пошел назад (конечно, идти быстро я и без того не мог, но тут еще и опасливо крался). Из коридора осторожно, чтобы остаться незамеченным, заглянул в гостиную. И увидел темную фигуру.
– Элиза, это ты?
– …
– Элиза?
– Да, – еле слышно сказала она.
Я хотел зажечь свет, но не стал. Если Элиза захотела сидеть в темноте, на то была причина. Я подошел поближе и понял, что за звуки услыхал еще на лестнице: Элиза плакала.
– Что случилось?
– …
– Что такое? Скажи мне…
– Папа…
– …
– …умер.
Я так боялся этого, особенно в долгие месяцы его болезни. Знал, каким потрясением станет для Элизы эта смерть. Она безмерно любила отца и всегда оставалась его девочкой, папиной дочкой. Я совершенно растерялся. Попробовал как-то утешить ее, но она впала в оцепенение. Руки, плечи, все тело – как каменное. Я гладил ее по голове, не находя слов. Что скажешь в таких случаях? Надо просто быть рядом. Удар был тем страшнее, что мы его совсем не ждали. В те ужасные месяцы, когда отец болел раком, Элиза была готова к худшему. Понимала, что он может умереть. Но потом болезнь отступила, вместе с ней ушло тревожное ожидание. И вот теперь, после долгой борьбы и сказочного исцеления, он внезапно умер.
– Он упал…
– Что?
– Поскользнулся на лестнице, упал и сломал шею.
Невероятно. Только не отец Элизы! Такой нелепый конец! Вот уж кто никогда не падал, кого невозможно сбить с ног. Ему никогда не изменяла стойкость. Он оставался стойким даже в болезни, даже на грани смерти. И первое падение оказалось роковым. Просто какая-то насмешка! Всегда такой жизнелюбивый, энергичный человек – и вдруг поскользнуться и насмерть…
