– Потому что ты впустила меня в свой дом, – ответил ка-митар. – И согласилась выслушать меня.
– Разве?
– Да, – улыбнулся Ше-Рамшо. – Поверь, если бы ты не хотела узнать, что я собираюсь тебе сказать, ты давно выставила бы меня за дверь.
Мейт подалась назад.
– Наверное, мне так и следует поступить.
– Нет, – качнул головой Ше-Рамшо. – Ты этого не сделаешь.
– Почему?
– Ты понимаешь, что я тебе нужен.
Мейт откинула голову назад и рассмеялась – натянуто и очень ненатурально, это был даже не смех как таковой, а демонстрация определенного душевного состояния, желание приблизиться к нему через внешнее проявление.
– Беда – ортодокс назвал бы это проклятием – тех, кто родился Ночью, заключается в том, что в большинстве своем они не боятся тьмы. – Заметив недоверчивый прищур Мейт, Ше-Рамшо сделал уточнение: – Боятся, конечно, но не так, как те, кто родился Днем. Родившиеся Днем обладают способностью видеть или каким-то иным образом распознавать прячущихся во тьме призраков Ночи.
– Бред!
– Нет.
– Что же тогда?
– Стремление выжить.
Мейт задумалась.
Раз, два, три – медленно считал про себя ка-митар.
– Не понимаю, – тряхнула головой девушка.
На этот раз она ничего не отрицала с ходу. Она действительно хотела понять.
– Как ни странно, большинство людей полагают, что призраки Ночи – это жуткие потусторонние существа, прячущиеся во тьме.
– Разве это не так?
– Будь так, призраков мог бы видеть каждый.
– Ты их видишь?
– Нет.
Мейт показалось, что в ответе Ше-Рамшо, в движении его головы, едва заметно качнувшейся из стороны в сторону, было скрыто разочарование. Или обида?
– Но ты веришь в их существование.
– Потому что я видел тех, кто встречался с призраками Ночи. Я был совсем рядом, чувствовал их дыхание…
Фраза оборвалась на взлете. Челюсти говорившего сомкнулись, губы плотно сжались. Ше-Рамшо прикрыл глаза, как будто вдруг почувствовал боль – не мучительную, скорее привычную, которую просто надо переждать.
Ка-митар сделал глубокий вдох.
– Несколько дней назад неподалеку от площади Согласия был убит са-турат, старший инспектор секторного управления. Я случайно оказался рядом. Когда я услышал крик, мне показалось, что кровь застыла у меня в жилах. В этом крике не было почти ничего человеческого, так мог кричать дикий зверь, испытывающий невыносимые страдания в преддверии смерти. Придя в себя, я бросился в проулок, откуда раздался крик, и первым оказался возле несчастного. Он был в агонии и не мог ничего сказать. Но взгляд его… Он смотрел так, будто видел морду демона смерти, выглядывающую из-за моего плеча.
Ше-Рамшо опустил взгляд, ткнул пальцем в пластиковое покрытие стола, надавил и провел по нему, оставив влажный след.
– Его мог убить человек, – сказала Мейт.
Ка-митар не поднял головы, но Мейт показалось, что она услышала короткий смешок.
– Хотел бы я посмотреть на человека, способного сделать такое.
– Что?
– Са-турат был оскальпирован, кожа с лица содрана, суставы рук и ног раздроблены, грудь в глубоких порезах, живот проткнут в нескольких местах. Язык отрезан и уложен в портмоне, убранное во внутренний карман пиджака. В рот же был засунут указательный палец, отрезанный с левой руки. Приличная сумма денег, имевшаяся у несчастного при себе, осталась нетронутой. Мне известны все эти жуткие подробности, потому что пришлось ехать с са-туратами в участок, чтобы дать показания. Действовал явно не грабитель, которому было бы достаточно ударить жертву по голове или уж, на худой конец, перерезать горло. Убийца получал наслаждение, истязая свою жертву. Ему больше ничего не было нужно, кроме как смотреть на ужас в глазах несчастного, слышать его стоны, не просто видеть, а чувствовать, как он медленно умирает, истекая кровью… – Оборвав фразу, ка-митар резко взмахнул кистью руки, словно отгоняя от лица кровососа. – И это не первый подобный случай в Ду-Морке.
– Ты хочешь сказать, что призраки Ночи убивают людей? – Мейт с сомнением поджала губы. – В таком случае я скажу тебе, что ты плохо знаешь своих милых сограждан. Именно люди, а не звери, способны на бессмысленную жестокость, именно люди, вполне нормальные с виду люди, живущие с тобой по соседству, улыбающиеся тебе, совершают такие мерзости, какие не в состоянии породить даже больное воображение. Ма-ше тахонас! – Мейт хлопнула ладонью по столу. – И мне приходится объяснять это знатоку человеческих душ!
– Не ругайся, сестра, – с укоризной произнес Ше-Рамшо. – Не к лицу это такой красивой и умной девушке, как ты. Убийца уже не человек. Он был человеком, пока призраки Ночи не сожрали его душу. Именно они заставляют его не просто убивать, но жестоко мучить свои жертвы. И они же наделяют его нечеловеческой хитростью и изворотливостью, что позволяет убийце всякий раз уходить безнаказанным. Скорее всего одержимый призраками Ночи человек даже не подозревает о том, какие страшные злодеяния он творит своими руками. Насладившись страшной жертвой, призраки Ночи на время оставляют его в покое. Но они будут снова и снова заставлять его убивать. Снова и снова – до тех пор, пока…
Ка-митар снова умолк, не закончив фразы, как будто вдруг потерял нить рассуждений.
– Пока что? – спросила Мейт, не дождавшись продолжения.
С непринужденным видом святоша откинулся на спинку стула, приподняв за горлышко, качнул бутылку и, убедившись, что она пуста, снова поставил на стол.
– Пока не наступит рассвет, – сказал он так, будто речь шла о совершенно незначительной сумме долга, который он никак не может вернуть кредиторам. – Все хотят дожить до рассвета. Отдать свою душу призракам – это всего лишь один из способов пережить бесконечно долгую Ночь.
– И все равно я не верю в призраков Ночи. – Мейт стукнула пальцем по краю стола, будто отсекая невидимую нить.
– А им до этого нет дела, – сдавленно просипел ка-митар, будто его за горло кто схватил. – Веришь ты в него или нет, призрак Ночи живет в душе каждого человека. Родившиеся Днем могут их видеть, поэтому-то они до смерти боятся тьмы. Те же, что родились Ночью, считают истории о призраках глупыми сказками, которыми ка-митары потчуют людей, чтобы продать свои дрянные амулетики. – Ше-Рамшо подцепил пальцем нитку с нанизанными на нее схорониками, приподнял и кинул на тот край, где сидела Мейт. – Эти схороники не обладают никакой магической силой, уж поверь мне, сестра, я сам их когда-то делал, но тем, кто в них верит, схороники могут помочь бороться с призраками.
– Тебе они помогают? – спросила Мейт и двумя пальцами толкнула связку схороников в сторону ка-митара. – Вон их у тебя сколько.
