Пожалуй, именно это и делало Джона таким сильным. Он думал, что если очень сильно чего-то захотеть, то все непременно получится, и так в это верил, что иногда действительно выходило по его.
— Значит, это наше первое семейное собрание? — уточнила я. — Наше первое Эскренное?
Джерри хихикнул и указал на двух серебристых летучих мышей, которые наблюдали за нами с ветки дерева, скрестив на груди тощие лапки и помахивая крыльями. Казалось, мыши внимательно слушают нас, нахмурив морщинистые рыльца.
22
Джон Красносвет
Кое в чем Белла ошибалась, но все равно она была лучшим вожаком в Семье. Она заботилась обо мне, она меня воспитала, я любил ее. И я же стал причиной ее гибели.
Я никак не мог с этим смириться. Не сделай я того, что сделал, она не потеряла бы влияние в Семье и не поступила бы, как Томми. Положение в Семье и в группе Красных Огней значило для нее всё, как для любого вожака. Она пожертвовала всем, чтобы стать вожаком и членом Совета. Без этого жизнь потеряла для нее всякий смысл: без работы от Беллы оставалась лишь тень.
Первые несколько дней после того, как я обо всем узнал, меня самого подмывало последовать за Томми. Разумеется, я бы никогда так не сделал. Это значило бы поддаться порыву, чувствам, не думая о будущем, а я все-таки старался принимать решения, руководствуясь разумом. Но все равно каждую свободную минуту, когда не был занят делом, каждую паузу, которую нужно было чем-то заполнить, я снова и снова вспоминал про Беллу. Ба-бах! Белла умерла, Белла покончила с собой, и во всем виноват я.
Конечно, другим я старался этого не показывать. Ничто не должно помешать мне выполнить задуманное. Теперь, когда Беллы нет на свете, я просто обязан довести начатое до конца. И если мой план стал причиной ее смерти, значит, нужно сделать так, чтобы он сработал, иначе окажется, что Белла погибла ни за что.
Я нащупал в кармашке на краю повязки кольцо Джелы. Оно напомнило мне о том, что от беды никуда не деться. Люди умирают, теряют вещи и не могут найти, как бы сильно им того ни хотелось. Так было с Джелой, так было с Томми и со всеми, не только со мной. Анджела ведь лишилась не только Земли, мамы с папой и друзей. Она утратила не только кольцо. Пару бремен спустя после кольца она потеряла дочь Кэндис. Малышку укусил трубочник, когда она искала пеньковицу, и эта рана оказалась смертельной.
А Томми потерял Джелу, а потом… Ну, и так далее. Таков порядок вещей.
* * *
Мы с Тиной отправились в Долину Холодной тропы, к тому месту, где Холодная тропа выходит из Мрака. У меня с собой было два копья — с наконечником из черного стекла и с иглой, а у Тины — два с иглой. Еще мы захватили с собой кожаный мешок, который мне дали Красные Огни, и моток толстой веревки из волнистых водорослей. Я был рад, что Тина со мной. Она сильная, ловкая и никому спуску не даст, даже мне.
Я боялся, что мы не найдем шерстяков, потому что бездна длилась недолго и закончилась, пока мы спали. (Больше я такого не допущу, пообещал я себе: что толку жить возле Холодной тропы, если в бездну не идешь охотиться на шерстяков?) Но иногда шерстяки и после бездны задерживаются в лесу на бденек-другой. Так и оказалось. Поймав пару птиц и летучих мышей, на камнях у ручья мы заметили трех упитанных шерстяков. Я залег в засаду перед ними, а Тина обогнула зверей и зашла к ним сзади, со стороны камней. Шерстяков было трое: два взрослых и один новошерсток, но уже довольно большой. Они пили воду и жевали волнистые водоросли (шерстяки иногда любят ими лакомиться). Задними ногами звери стояли на берегу, средними — в ручье, а передними, как руками, рвали светящиеся водоросли. Шерстяки никуда не спешили, и огни у них на лбу не сияли вовсю, как обычно во Мраке, а слабо мерцали.
Момент был выбран как нельзя лучше: густой запах грязных водорослей не даст шерстякам учуять нас раньше времени. Время от времени звери поднимали большие тяжелые головы и таращились в чащу круглыми плоскими глазами, как у всей живности в Эдеме, но я лежал тихо, поглядывая на них поверх камней, и шерстяки меня не замечали.
Приготовившись к нападению, Тина прокричала звездной птицей: «Ааа! Ааа! Ааа!» Шерстяки снова подняли головы, оглянулись и тут же снова принялись жевать водоросли. Я пополз вперед. Веревку и мешок я оставил позади, на камне, так что с собой у меня было лишь доброе охотничье копье, которое я сжимал в правой руке, да копье с иглой в левой.
Когда я был ярдах в десяти от ручья, шерстяки снова подняли головы от воды. Они поняли, что что-то происходит, и бросили водоросли в воду, готовясь убежать.
Я прокричал звездной птицей: «Хуум! Хуум! Хуум!» — чтобы Тина поняла, что я близко. Шерстяки пошевелили четырьмя щупальцами, которые растут у них вокруг рта, на самом конце вытянутого изогнутого рыльца. Один из шерстяков негромко зарычал, и огни у них во лбу загорелись ярче. Звери попятились влево.
Сзади выпрыгнула Тина и, крича во все горло, кинулась на шерстяков. Те развернулись и рванули ко мне. Я не показывался до последнего, а когда они были практически надо мной, бросил копье в первого из них и попал ему в плечо, да так глубоко, что сразу понял: добивать не придется. Поэтому второе копье я метнул в следующего шерстяка, новошерстка. Копье попало ему в морду, толком не задело, но шерстячонок перепугался, развернулся и бросился в другую сторону, а значит, Тина, которая уже перепрыгнула через ручей, могла его добить своим копьем в бок.
Третьему шерстяку удалось сбежать. Мы подбежали к двум раненым, которые бились в агонии, и Тина прикончила их оставшимся копьем. Потом опустилась на колени и обмакнула пальцы в зелено-черную кровь.
Сиськи Джелы, да этого мяса с лишком хватило бы, чтобы прокормить две группы, а нас всего четверо!
— Имена Майкла! — рассмеялся я. — И как мы все это дотащим обратно в пещеру?
Тина выпрямилась, слизывая кровь с пальцев, и тоже рассмеялась. На душе у меня было легко. Впервые с тех пор, как меня выгнали из Семьи, я поверил, что все получится.
— Один из нас останется здесь и будет караулить мясо от древесных лисиц и звездных птиц. Второй сбегает за Джерри, и тогда мы в два захода отнесем шерстяков к пещерам. Ты только посмотри, сколько мяса, сколько шерсти! А мы ведь и охотились-то всего пару часов!
— Вот только шерстячонка не поймали, — добавил я.
— Ну да. Думаешь, это вообще возможно?
— А почему нет? Попытаться стоит, как ты и говорила. Ведь если бы сейчас нам попался шерстячонок, мы ведь наверняка его поймали бы. Один бы заколол его мать, а второй бросился бы на детеныша и прижал к земле. Мы бы связали ему ноги, чтобы он не убежал. Вряд ли шерстячонок сильнее нас.
Тина наклонилась и провела рукой по шерсти старого шерстяка.
— Этих шкур хватит нам на накидки, и даже останется на пропитанные жиром обмотки для ног, про которые ты говорил.
— Запросто. Если уж этой шерсти хватило, чтобы согреться, двум большим шерстякам, то и нам всем хватит.
