Когда Гуров в сопровождении Бойцова поднялись на третий этаж и нашли нужную дверь, то, к своему удивлению, увидели всего лишь две смежные комнаты и четырех девушек с компьютерами и в наушниках с микрофонами. Больше это напоминало диспетчерскую или рабочую комнату справочного бюро. На месте оказался и директор, оказавшийся индивидуальным предпринимателем. И вся компания с броским названием и красивыми слоганами вдруг превратилась в ИП Масляков Николай Сергеевич, специализирующееся на грузовых перевозках.
– Так, значит, у вас в штате ни водителей, ни грузчиков? – после нескольких минут знакомства и объяснений предпринимателя спросил Гуров.
– А зачем? – засмеялся Масляков, крепкий невысокий парень с бритым черепом и веселыми глазами.
– Мне же нужно будет им гарантировать заработную плату, мне нужно будет содержать автотранспорт, начислять амортизацию, проводить технический осмотр, освидетельствование водителей, платить все отчисления с фонда заработной платы, обеспечивать социальный пакет. Оно мне надо? Я работаю с колес. У меня есть партнеры – владельцы грузовых автомашин, есть бригады грузчиков. Частные. Если есть заказ, то вон те девочки вызванивают водителей, находят свободного, те вызывают своих грузчиков. Они выполняют заказ, получают деньги, мне приносят разницу, мою маржу. И я обхожусь вот этим офисом вместо огромного гаража и огромного, извините, геморроя со всеми вытекающими из этого проблемами и совершенно дикими затратами, которые оставят меня без штанов.
– Ну-у, – Гуров покачал головой, – вам не откажешь в логике и смекалке. И разворотливости. Вы сумели создать систему, сорганизовать столько людей, вам, по большому счету, не подчиненных. Молодец. А вы можете восстановить особенности выполнения заказа, который проходил у вас два, три, четыре года назад?
Масляков снова засмеялся и отрицательно покачал головой.
– Я как руководитель вот этой структуры работаю всего десять месяцев. Какие там два-три года.
– Видите ли. – Гуров достал из папки распечатку с логотипом и рекламным объявлением компании, что принес Бойцов. – Видите ли, но вот этот знак с большим пальцем, выставленным вверх, узнали соседи того человека, который с помощью грузчиков и машины с таким знаком вывозил из квартиры старинный шкаф. Раритет восемнадцатого века.
– В музей, что ли? – улыбнулся с довольным видом Масляков. – Так это я был. Только я тогда работал сам, на своей машине. Один. И эту эмблему я уже тогда придумал. Она всегда была у меня на машине, а сейчас на всех машинах моих частных партнеров. И грузчики у меня были. Не мои, но всегда помогали, когда нужна была погрузка-разгрузка. ИП у меня уже шесть лет существует. Только теперь с наемными работниками и более широким спектром.
– Вы? – удивился и в то же время обрадовался Гуров.
– Я помню этот шкаф. Гроб такой здоровенный. В Зеленограде, кажется.
– В Горчакове.
– Ну, может. Я помню, что где-то там. Парни тогда с ним намучились. Тяжеленный. А потом еще в музей затаскивали. Точно, в Горчакове. Я еще тогда от них впервые узнал, что границу Москвы снова расширили в некоторых местах за МКАД.
– Если вам так запомнился этот шкаф, то, может, вспомните и хозяина, старика этого.
– Старика? Какого старика? – Масляков нахмуривал лоб, и по его лысой голове пошли складки. – Нет, вроде не старик. Не помню старика. Я с парнем разговаривал. Он еще про шкаф мне рассказывал. Ну да! Парень заказ делал. Он позвонил и рассказал, что старый шкаф и тяжелый. А потом, когда грузцы мои тащили его, я все к парню с расспросами про шкаф приставал. Чудной он больно был.
– Шкаф чудной или парень? – спросил неожиданно Бойцов.
Предприниматель посмотрел на старшего лейтенант и задумался.
– Знаете, парень тоже был… того. Немного чудной. С судимостью, как мне показалось. Есть у них такие в манерах особенности, в разговорчиках. У меня еще мысль мелькнула, а не кража ли это. Может, мне у него паспорт спросить и прописку проверить. А потом решил, там в коридоре ведь люди были. Они бы увидели, что чужие из квартиры мебель выносят. Поинтересовались бы.
– Сможете помочь с составлением фоторобота?
– Вряд ли, – покачал головой Масляков. – Давно было. Я и лица толком не помню.
– А если на улице встретите, то узнаете?
– Не знаю. А что, все-таки украли тогда этот шкаф? Он и правда старинный такой? Вроде же в музей отвозили. Как бы нормально все было.
– Нет, со шкафом все по закону. Просто нам надо знать, что это был за парень. Попробуйте опознать его, если он есть на этих фотографиях.
И Гуров положил на стол перед Масляковым стопку разномастных фотографий на всю группу. Там были фотографии Хондуляна, Самарина, Кушнарева, Копытина, Курочкина и еще нескольких уголовников, кто мог иметь отношение к подобного рода преступлениям. Масляков, скривив губу, начал рассматривать фотографии и вдруг задержал в руке одну. Гуров напрягся, но молча продолжал ждать, что скажет предприниматель.
– Слушайте, а ведь, похоже, вот этот и выдавал себя за владельца шкафа, – заявил он и положил на стол фотографию Самарина.
– Самурай? – сдавленным голосом произнес за спиной Гурова Бойцов. – Ни хрена себе. А он-то каким боком тут?
Глава 8
Борис Кушнарев любил баб, наверное, больше, чем пиво. Пиво он пил всегда и в любых количествах. И в холод, и в дождь, а особенно в летнюю жару. И странное дело, от пива Кушнарев не толстел. Был он широк, плечист, имел мягкие красные губы, как лепешки, и был он неопрятен. И уж что совершенно непонятно, за что его любили бабы. То ли голос у него был завидущий, обволакивающий, то ли дури в нем было столько, что завораживал он женщин чисто животной похотью, то ли запах его нечистый, пропитанный сексуальными потребностями, их привлекал.
Без женщин Борька жить долго не мог, но признаваться в этом не любил. Надо отдать должное, что он вообще не любил трепаться о своих похождениях. А когда его расспрашивали, то только блаженно улыбался и жмурился, как кот на завалинке на весеннем солнце. Он всегда и везде умудрялся затащить в постель молоденькую дуреху, а то и зрелую одинокую женщину. И не только в кровать. Сколько раз видели его дружки, удовлетворяющего свои потребности с женщиной самого приличного вида за сарайчиком соседского дома со стороны пустырей. И даже они, кто отсидевший срок, кто просто выросший на улице в драках, пьянке и разврате, и те удивлялись, как он смог уговорить здесь и сейчас эту женщину в хорошем костюме, дорогих туфлях и с сумочкой тысяч за пять из бутика.
Борька крался, прячась за деревьями. Ему надо было обойти освещенный участок парка с церковью Дмитрия Солунского. Мало ли. Береженого бог бережет, особенно если ты в бегах, если вся столичная уголовка висит у тебя на плечах. И ладно бы только дело было в рыжье. Оно, конечно, кража, но ведь не из сейфа, не из кассы, не в квартире же хозяев к стене прижали и вытрясли все из домашнего сейфа. Шальные цацки, ничейные. А вот жмурики потянулись, и весь расклад изменился. По мокрому делу Борька идти не хотел. Но сейчас свалить от своих корешей было неправильно. Не по понятиям. Вот если бы решили все разбегаться, тогда еще…
