– Он хромой, у него нога больная, – напомнил Стас.
– За два месяца могла и пройти, а хромоту он симулировал, – возразил Степан.
– Вот именно, – поддержал его Лев. – Высота там, как я помню, небольшая, но и он невысокого роста, так что просто со стола не достал бы. Значит, должен был притащить хотя бы ту же стремянку, отсюда вопрос к электрикам: где они ее держат, в каком состоянии и где оставили, в каком и где нашли. Опросить охрану, дежурившую ночью, – не заметила ли она чего-нибудь необычного. И нужна полная информация от врачей, в каком состоянии находятся пострадавшие в павильоне люди, с кем из них уже можно говорить. Если таковые есть, начать осторожно опрашивать их на предмет наличия смертельных врагов. У тех, с кем говорить еще нельзя, опрашивать семьи, тут уже можно действовать более настойчиво, как и с семьями тех, кто погиб. Главное, сразу озвучить нашу версию – это не теракт, а покушение на убийство, и мы выясняем, кого именно. Они такой мозговой штурм устроят, что все обиды с детсадовских времен вспомнят, ну а мы потом отсеем лишнее.
– Лева! Ты представляешь себе, какие разборки начнутся? – покачал головой Крячко.
– Поверь мне, Стас, что это мелкие семечки по сравнению с тем, что будет, если мы срочно не найдем Беклемищева, – горько усмехнулся Гуров.
Тут в комнату вбежала какая-то девушка:
– Я знаю, где есть отпечатки! Борька мне календарь к стене кнопками прикреплял! Только я его теперь боюсь трогать! – проговорила она, выскакивая в коридор.
– И правильно, что не трогала! Я его сам сниму! – крикнул ей вслед Степан и бросился за девушкой. Вскоре он вернулся, неся коробку из-под больших скрепок. Лев заглянул туда и увидел, что он не стал забирать весь календарь, а вырезал часть бумаги вокруг кнопки вместе с ней самой – таким образом, отпечаток получался целиком.
– А на одной кнопке, между прочим, и кровь есть – укололся он, – тихо сказал Степан.
– Господи, не выдай! – шепотом взмолился Стас и тут же вздрогнул от пронзительного крика:
– Я вспомнила! – Это к ним прибежала секретарша Люба. – Когда был объявлен конкурс на проект, нам каждый день мешками разные рекламные буклеты приходили. Мы их в холле положили – придут люди, пусть смотрят, пока ждут. И Борька часто сидел в холле и тоже их смотрел, а один, с корабликами, так постоянно!
– Я пошел на дело, – тут же подхватился Савельев. – Мадемуазель! Составьте мне компанию и покажите необразованному сухопутному, как выглядят корабли.
Девушка засмеялась, и они вышли в холл. Вскоре Степан вернулся, неся в файле какой-то рекламный буклет, и Гуров сказал:
– Итак, что мы здесь имеем. Установочные данные, образцы почерка и подписи, ксерокопию паспорта, отпечатки пальцев и, будем надеяться, потожировые с кровью. Хоть я теперь и руководитель группы, но подстраховаться не мешало бы – вряд ли нас там с распростертыми объятиями встретят. Поэтому считаю целесообразным улики разделить: кнопки с бумажками заберет Степан – все необходимые для сравнения данные у его конторы есть, а буклет мы отдадим. Имя Беклемищева пока «светить» не будем, сначала сами с ним разберемся.
– Тогда я сейчас одного парнишку своего высвищу, он у меня все заберет и отвезет в нашу лабораторию, – пообещал Степан.
– Быстро оформляйте под протокол изъятие всего этого! Степан! Не забыл еще, как это делается?
– Обижаете, гражданин начальник! – по-блатному ответил тот.
– Значит, вдвоем быстрее справитесь. Вперед! – скомандовал Гуров.
Через несколько минут все было оформлено, и Крячко, посмотрев на часы, сказал:
– Лева, пора ехать и принимать командование.
– Хорошо, Стас. Я выскажу им все, что о них думаю, а потом ты уж сам рули. Основное для начала я тебе набросал, а дальше война план покажет. Мы же со Степаном поедем по адресу Беклемищева – пора посмотреть, что это за фрукт такой. Степан, отдай Стасу ключи от дома, а ты, Стас, видимо, раньше нас освободишься, так приготовь хоть что-нибудь, потому что иначе я свалюсь – за ведь день ни крошки во рту не было.
Среда. Вечер
Комната, где собрались лишившиеся своего прежнего руководителя члены рабочей группы, встретила Гурова и Крячко (Степан остался ждать Льва в машине) напряженной тишиной. Из всех присутствовавших только Шатров и Богданов знали, что представляет собой Лев, но, несомненно, уже успели сказать остальным, что ничего хорошего ждать от него не приходится. Гуров и Крячко прошли к столу, Стас сел, а вот Лев остался стоять и, оглядев всех неприязненным взглядом, заговорил:
– Я полагаю, что до вас уже доведены два изданных сегодня приказа. По поводу причин, которыми они были вызваны, прошу обращаться к тому, чья подпись под ними стоит, а я никаких комментариев давать не буду. А вот по поводу результатов вашей работы, с которыми я ознакомился, могу сказать только одно – это саботаж! – Все возмущенно вскинулись, а он жестко продолжил: – Сейчас на основании собранных доказательств стало совершенно очевидно, что это не теракт, как громогласно объявил сегодня утром на всю страну генерал Плюшкин, а покушение на убийство, то есть преступление чисто уголовное! Мы по этому делу три дня работали, как каторжные, а вы упражнялись в чистописании! Предупреждаю: если увижу еще хоть одну отписку, ее автор может тут же подавать рапорт, а я постараюсь, чтобы он был рассмотрен в кратчайшие сроки. Далее. Я согласился на эту должность только в силу чрезвычайных обстоятельств, о которых вам знать не следует. Я никогда не имел склонности к кабинетной работе, вот и сейчас ею заниматься не намерен. Все мои поручения будет доводить до вас мой заместитель полковник Крячко, он же будет контролировать их исполнение и сроки. На все про все у нас десять дней! Сегодня закончился первый! Если мы не уложимся, дело закончится катастрофой, причем для всех вас лично – тоже! И даже не надейтесь удержать на плечах хоть какие-то погоны! У меня все! Честь имею!
Он прошел к двери, и тут взбешенный Шатров, не удержавшись, бросил ему в спину:
– А если дело срастется, то Гуров поменяет свои погоны на генеральские и займет кресло начальника управления.
– Шатров! – Лев на секунду приостановился. – Я очень не хочу ни первого, ни второго. Но обязательно сделаю это только в том единственном случае, если буду точно знать, что иначе эту должность займешь ты, потому что тебя к ней на пушечный выстрел подпускать нельзя.
Он вышел, а Крячко язвительно улыбнулся:
– Эх, Шатров! Ну, что ты за человек? Ведь знал же, что под козырной отбой попадешь, а все равно решил выпендриться! Ну ничему тебя жизнь не учит! – И, став серьезным, обратился ко всем: – Ну что, господа офицеры? Продолжим наши игры?
Стас начал раздавать поручения, уточняя при этом, что срок исполнения двадцать четыре часа, но досрочное и, главное, качественное исполнение не только приветствуется, но и будет должным образом оценено при подведении результатов работы. Естественно, все возроптали, на что он спокойно заметил:
