– Обязательно. Нам эта позиция и днем нужна.
– Тогда я сразу снайперскую команду на место отвезу и вернусь. Я для них уже место подыскал. Как вернусь, обсудим действия на сегодня.
Лесничий согласно наклонил голову.
Ополченцы-разведчики даже не умывались, как порой поступают люди, привыкшие просыпаться в окопах и блиндажах. Их примеру последовал и Величко, который сам говорил, что снайперу собраться – только штаны подтянуть. В этот раз он тоже штаны подтянуть не забыл, потому что на ночь для удобства ослаблял поясной ремень. Правда, перед выездом ему пришлось задержаться, чтобы набить магазины патронами и даже взять с собой несколько новых уже снаряженных магазинов. Величко всерьез готовился к большому бою…
* * *
Надкалиберный хорошо понимал, что такое дальнобойная снайперская винтовка. И выбрал место немногим более чем в километре от высоты, на окраине шахтерского поселка. Шахтоуправление было четырехэтажным, и с крыши открывался неплохой обзор. Конечно, до уровня высоты и крыша не доставала, тем не менее позволяла много видеть, особенно в оптику. Сам Надкалиберный смотрел в бинокль, проверяя возможности выбранной им позиции. И не забыл дать предупреждение ополченцам-разведчикам:
– Здесь до передовой линии укров метров шестьсот. Вон там она проходит, сбоку. Отсюда хорошо видно. Снег между окопами уже утоптали. Смотрите внимательно. Они могут своих снайперов сюда выставить. Правда, я в блиндажи тоже посадил парочку своих. Они подстрахуют. Но и вы внимательность проявляйте. Величко… Работать можешь начинать сразу. Наши будут понемногу по овражкам подниматься. Наверное, уже начали.
Величко согласно кивнул, ударом ноги с грохотом сбил какую-то вентиляционную трубу, и уложил ее вместо бруствера. Зачем ему вообще нужен был бруствер, было непонятно, поскольку винтовка имела складные сошки. Видимо, с бруствером снайпер чувствовал себя уютнее.
Комбат Надкалиберный уезжать не спешил и встал на одно колено, приложив к глазам бинокль, чтобы за результатом стрельбы понаблюдать хотя бы в самом начале. Величко подготовил винтовку к стрельбе, сразу поставив большой магазин на десять патронов, защитный колпачок с прицела снял в последнюю очередь. И всего несколько секунд рассматривал высоту.
– Откуда отстрел начинать, справа или слева? – спросил до первого выстрела.
– А есть разница? – спросил в ответ комбат.
– Громадная. Левый и правый фланги отличаются один от другого, как левая рука отличается от правой.
– Тогда начинай с центра, чтобы никакой руке обидно не было, – здраво рассудил комбат.
Снайпер словно этого разрешения ждал. Выстрелы раздавались один за другим с минимальным интервалом. Казалось, скорострельность сдерживает только ручное передергивание затвора, что вообще-то характерно для всех крупнокалиберных винтовок. Но тогда на прицеливание у Величко времени, казалось, не оставалось совсем. Тем не менее комбат в бинокль видел, что почти каждый выстрел оказывается точным. И только тогда, когда Величко стал менять магазин, укры на высоте хватились и поняли, что по ним работает снайпер. И даже, вероятно, предположили, что работают несколько снайперов. Сразу же на позицию выдвинулись два снайпера укров и начали прицелами ощупывать пространство впереди себя, под высотой. Но дальше дистанции в восемьсот метров они со своими СВД даже смотреть не пытались, понимая, что дальше стрелять не могут. Остальные защитники высоты попрятались в окопчики, которые успели вырыть, или просто за брустверы.
– Коллеги… – неодобрительно сказал Величко. – Для работы парой они слишком далеко друг от друга находятся[49]. Наверное, работают поодиночке.
Величко дважды выстрелил.
– Первому прямо в прицел попал, – сказал Надкалиберный с восхищением.
– И дальше – в глаз, – подтвердил снайпер. – Это называется классикой жанра. Итак, у противника снайперов больше нет, и потери составляют, если я не ошибаюсь, восемь «двухсотых» и четыре «трехсотых». Остальные думают, что спрятались, но тепловизионный прицел показывает их местонахождение. Можно атаковать, я поддержу, как только чья-то голова поднимется.
Надкалиберный улыбнулся, даже как-то зло, вытащил трубку и отдал кому-то приказ на атаку:
– Начинайте, снайпер вас уже поддерживает. Я к вам еду…
* * *
Тепловизионный прицел давно уже показал Величко, что бойцы батальона ополчения подошли к вершине очень близко, но, пока он «обрабатывал» и «готовил» противника, они скрывались за кустами, которыми обросли края многочисленных оврагов. По команде комбата они поднялись и дали по самому краю верхней площадки дружный прицельный залп из подствольных гранатометов. Били прямой наводкой и буквально снесли с поверхности слабые и неплотные земляные брустверы. Земля для брустверов копалась мерзлая и не сцепилась в единую массу, и потому рассыпалась, открывая бойцов. Укры остались практически без прикрытия, и снайпер «волкодавов» сделал три прицельных выстрела еще до того, как укры поднялись в боевую позицию. Защитникам высоты его выстрелы слышны не были, и они не среагировали на потери, принесенные издалека. Но сами ополченцы с близкого расстояния открыли такой плотный огонь, что устрашили, видимо, укров одним треском своих автоматов. И те побежали. Побежал, как обычно бывает, один, у которого оказались самыми слабыми нервы и характер. А за ним, в полном соответствии с внутренней мыслью и психологией толпы, побежали и остальные, боясь опоздать и остаться под пулями. Однако бежать им всем предстояло по кругу, потому что прямому бегу мешал кратер высоты. И в таком положении они стали просто «мишенями в природном тире». Толкового командира у укров не оказалось. Толковый командир раньше приказал бы отступить, предвидя атаку ополчения. Если ожидаешь атаку, то должен понимать, что она будет вестись значительно большими силами, чем у тебя есть в наличии. Иначе смысла нет начинать атаку и класть людей на склонах. Отбиваться до последнего патрона «нацгвардия» тоже не умеет. «Нацгвардейцы» не для того пошли воевать, чтобы погибнуть. Они пошли, чтобы свой фашистский порядок установить. А будет установлен этот порядок или не будет после их смерти, этим парням в черных костюмах было, по большому счету, безразлично. Дальше продолжительности своей жизни они собственный патриотизм не распространяли.
Ополченцы, поднявшись на склон, стреляли прицельно. Еще более прицельно стрелял Величко. Но он стрелял только до того момента, когда опустошил второй уже магазин, зная при этом, что ни одна из двадцати пуль не ушла в сторону, никого не задев. В результате меньше половины всех защитников высоты смогли добежать до противоположного склона и скрыться в оврагах, куда сразу же полетели гранаты из подствольников. Причем стреляли ополченцы гранатами ВОГ-25-«П», то есть «лягушками», как их звали в армии. Эта граната попадает в землю, после предварительного взрыва подпрыгивает на полтора метра, и следует основной взрыв, рассыпающий осколки сверху веером. В этом случае мало спасает и окоп, и овраг.
Но едва снайпер «волкодавов» сменил магазин на запасной, теперь уже короткий, на пять патронов, потому что длинных, на десять патронов, он взял с собой только два, как разведчик – ополченец прикрытия сообщил:
