Мысли об этом пролетели в голове Шестакова в считаные секунды, пока он, не отрываясь, наблюдал за избиением генералов. Они, один за другим, валились, кто на стол, кто под стол, а кто попросту оседал на стуле, заполучив свой свинцовый привет. Судя по увиденному, они начали кричать, вскакивать со своих мест и метаться по комнате. Довольно бестолково, надо заметить.
Кто-то пытался оказать помощь подстреленным соратникам, кто-то попросту растерялся. Один из них бросился к распахнутому окну, наверное, в попытке увидеть, откуда летит смерть, и поймал гостинец широкой грудью. Двое побежали к двери и были сражены готовыми к этому стрелками. Получил свой гостинец и вбежавший в кабинет адъютант.
Уцелели в этой мясорубке только те, кто не чурался время от времени бывать на передовой, а значит, лично слышал посвист пуль над головой. Эти предпочли броситься на пол и не отсвечивать в секторе обстрела. А вот остальные… Ну, кто же вам виноват. Впрочем, генералу вовсе не обязательно ползать по окопам, его дело думать и умело командовать.
Хотя-a… Вряд ли можно принять верное решение, не оценив местность лично. Так что очень может быть, что своими действиями Шестаков сейчас расчистил дорогу для более молодых и деятельных генералов и полковников. Да и черт с ними! Придут другие, доберется и до них.
Он думал над этим, переведя бинокль на двор штаба, по которому метались солдаты из комендантской роты. Ну да, слышат крики сверху, понимают, что там происходит смертоубийство, кто-то поднял тревогу, а что делать, решительно непонятно. Вот и ладушки. Вот и не понимайте.
— Уходим, — едва осознав, что стрелки расстреляли по обойме, приказал Шестаков.
Бойцы направились к двери, на ходу снимая прицелы и глушители. Все было так давно и настолько отработано, что на лестничную клетку они выходили, уже упрятав спецсредства, держа в руках обычные на вид пехотные винтовки. Горничную так и оставили лежать связанной в прихожей. Ничего с ней не станется, а преждевременная шумиха им ни к чему.
На то, чтобы покинуть квартиру и погрузиться в кузов, у партизан ушло не больше минуты. После чего авто тут же тронулось с места и, обдав праздных зевак едкими выхлопными газами, выскочило на улицу и скрылось за поворотом. Свидетели данного происшествия только недоумевающе переглядывались между собой. Они ожидали, что из подъезда выведут арестованного русского шпиона, а вместо этого… Может быть, не застали на месте?
— Спокойно, Сема. Не гони так, — поглядывая по сторонам, приказал Шестаков водителю.
— Ага, — нервно сглотнув, ответил парень лет двадцати трех и снизил скорость, которую начал было набирать, до приемлемой.
— Вот так. Молодец. Запомни, бегущий человек и несущееся авто, оставляющее за собой густой пыльный шлейф, непременно привлекают к себе внимание. А нам этого тут не надо. Я не готов вступить в бой с гарнизоном Гуменне. Это ведь, по самым скромным прикидкам, порядка пяти тысяч человек. Тебе не кажется, что для нас несколько многовато?
— Так точно, кажется.
— Вот и я о том же.
Гуменне — небольшой городишко, который можно проехать насквозь за считаные минуты. А уж учитывая то, что они начали свое движение из центра города, так и подавно. В силу этого Шестаков со своей группой беспрепятственно его покинул. Ничего удивительного. Пока в штабе сообразили и осознали, что произошло. Пока нашелся тот, кто взял на себя смелость отдавать распоряжения в поднявшемся кавардаке. Пока эти команды достигли постов на выезде из города. И уж тем более пока была получена и переварена информация о странных военных в одном из доходных домов. Для способного действовать расчетливо и хладнокровно такой форы более чем достаточно.
— Все, братцы, машину бросаем здесь, — когда авто вломилось в лес, примерно в пяти верстах от города, приказал Шестаков.
Партизаны дружно и без суеты начали переодеваться, обряжаясь в маскировочные комбинезоны, которые надевали поверх австрийской формы. Теперь им предстоит долгий пеший марш, причем, как часто это бывало в их практике, далекий от дорог. В такой ситуации сберечь обмундирование — дело мудреное, а австрийская форма им еще ой как понадобится.
Через пару минут, приведя себя в порядок, начали движение. Перед тем как сделать первый шаг, бойцы не преминули переглянуться, картинно закатив глазки. Ну а как еще они должны были реагировать на то простое обстоятельство, что теперь им предстоит пятнадцативерстный марш-бросок вокруг этого самого Гуменне. Чтоб ему трижды опрокинуться!
К кампании шестнадцатого года каждая из противоборствующих сторон подошла со своими планами. Потерпев неудачу в попытке вывести из войны слабейшего противника, то есть Россию, германский Генеральный штаб решил вновь сделать ставку на западное направление. А на Восточном фронте и дальше по-прежнему придерживаться жесткой обороны, все силы и средства бросив на захват Франции.
Именно с этой целью началось наступление в районе Вердена. Этот маленький городок в Лотарингии вот уже три месяца являлся камнем преткновения. К нынешнему моменту от него мало что осталось, разве только руины, находиться вблизи которых смертельно опасно. Можно было в любой момент попросту оказаться погребенным под завалом.
Германцы упорно старались прорвать французскую линию обороны, вклинившись в нее на несколько километров. Союзники всеми силами противостояли этому.
Они прекрасно сознавали, что если противник вырвется на оперативный простор, то падение Франции будет лишь вопросом времени. Причем непродолжительного. Это русские могли себе позволить отступать в глубь своей территории. Франция же имеет куда более скромные размеры. Именно поэтому те и другие бросали в бой все новые и новые подразделения, перемалывая друг друга в беспрестанных боях.
В сложившейся ситуации союзники снова обратились к русскому царю с просьбой, чтобы его армия предприняла наступательные действия. Французы прекрасно отдавали себе отчет, что еще немного, еще чуть-чуть, и может случиться непоправимое. Им было жизненно необходимо, чтобы русские отвлекли на себя хотя бы незначительную часть германских войск. И… русский царь в который уже раз обещал помочь, ускорив подготовку наступления российской армии.
Когда до Шестакова дошла суть происходящего, он только возмущенно хмыкнул. Он, конечно же, понимал, что армия не будет все время отсиживаться в окопах. Мало того, он наблюдал то, как пополняются артиллерийские парки. Как оснащаются и готовятся штурмовые взводы. Не иначе Брусилов решил использовать опыт своего протеже, все время изводившего личный состав занятиями по боевой подготовке. Алексей Алексеевич был довольно частым гостем в партизанском отряде Шестакова. Во всяком случае, на фоне других подразделений.
Иными словами, армия набиралась сил, наращивала мускулы и готовилась. Вот только, по прикидкам Шестакова, проводить наступательную операцию сейчас было несколько преждевременно. И уж коль скоро это понимал он, человек, не обладающий академическими знаниями и не владеющий полной информацией, то господа генералы должны были это сознавать и подавно.
