Торпедная атака линкора прямо в порту может иметь только один финал. Брайтуэйт и его летчики это превосч ходно понимали. Вопрос заключался лишь в том, имеют ли они шанс повредить этот корабль?
ПВО Бреста после прибытия линейных крейсеров была спешно усилена. Бомбардировочное Командование уже обнаружило, что гавань Бреста стала одним из самых защищенных пунктов в Европе. Что же могли там встретить торпедоносцы?
Внутреннюю гавань Бреста прикрывал каменный мол, охватывающий ее полукругом с запада. Самая дальняя точка мола находилась менее чем в миле от пирса. «Гнейзенау» стоял на якоре под прямым углом к пирсу примерно в 500 ярдах от восточной границы гавани, на равном расстоянии от мола и пирса. Чтобы точно направить торпеду, самолет должен был пересечь внешнюю гавань и заходить через мол под углом к стоящему на якоре кораблю. В этом случае он подставлял себя под перекрестный огонь всех батарей, густо посаженных на обоих мысах, охвативших внешнюю гавань. Кроме того, в ней за молом стояли на якорях 3 сильно вооруженных корабля ПВО, прикрывавших подходы к линейному крейсеру. На высоком берегу за пирсом стояло множество батарей, господствовавших над всей акваторией. Когда самолет подходил к молу, он оказывался на прицеле более чем 1000 орудий, из которых не менее 250 были тяжелыми. Кроме того, ему предстояло прорваться сквозь огонь корабельных орудий самих линейных крейсеров.
Казалось, никто не сможет прорвать эту оборону. Плотность огневой завесы была неслыханной.
Но предположим, что самолет прорвался. На подходах к молу, под бешеным огнем, пилот должен выровнять самолет и лечь на боевой курс. После этого он должен прицелиться и сбросить торпеду ДО ТОГО, КАК ПЕРЕСЕЧЕТ МОЛ. Торпеда должна упасть в воду сразу за молом, чтобы иметь достаточный пробег в воде. А расстояние между «Гнейзенау» и каменной стеной было менее 500 ярдов. Если торпеда будет сброшена слишком близко, взрыватель не сработает. Кроме того, торпеда глубоко нырнет при входе в воду. В этом случае она пройдет под килем атакованного корабля и не взорвется.
Пилот уже на подходах к молу должен был выбрать правильный угол сброса. Ему оставались считанные секунды от обнаружения «Гнейзенау» до сброса торпеды. У него просто не останется времени на изменение курса, только небольшие поправки. В эти секунды все орудия в гавани будут стрелять по нему: спереди, сзади, с боков. Шансы пережить эти секунды и нормально прицелиться были микроскопическими.
А что после сброса торпеды? Единственной надеждой самолета в подобной ситуации было оставаться ниже уровня палубы. Тогда ему по крайней мере не будут угрожать тяжелые орудия. Но очертания берегов гавани делали это невозможным. К северу от пирса берега поднимались отвесно вверх. Пилот должен был брать ручку на себя и начинать подъем сразу, как только сбросит торпеду, иначе он просто врежется в берег. Его самолет пролетит прямо над кораблем, ясно обрисовываясь в голубом небе, как мишень на стрельбище.
Но если случится невозможное, пилот выйдет к молу под нужным углом и проживет достаточно долго, чтобы прицелиться, перед ним возникнет неподвижная цель длиной 250 ярдов. Решительный, хладнокровный, отважный человек, способный выполнить предыдущие условия, не промахнется по такой цели.
В пользу операции высказывались такие силы, сопротивляться которым командир эскадрильи просто не мог. Поэтому Брайтуэйту осталось только разработать план операции и выполнить его. «Гнейзенау» почти наверняка окажется прикрыт противоторпедными сетями. Будет очень печально угробить самолеты и людей в попытках сбросить торпеды, которые будут задержаны сетями. Прежде всего следует уничтожить сети.
Брайтуэйт находился в Сент—Эвале с 9 самолетами своей эскадрильи. Только эти самолеты могли долететь до Бреста. 3 экипажа уже находились в полете, когда пришел приказ атаковать «Гнейзенау». Брайтуэйт решил отправить оставшиеся 6 самолетов на рассвете завтра. 3 самолета первой волны должны были бомбами уничтожить противоторпедную сеть, а остальные 3 — атаковать линейный крейсер торпедами. Самолет с бомбами должен был лететь на высоте 500 футов, что не прибавляло ему шансов на спасение. Они могли использовать преимущество внезапности, если такового удастся добиться. Однако бомбардировщики переполошат всю гавань перед прибытием торпедоносцев.
Торпедоносцы должны были взлететь первыми и ожидать за пределами гавани, пока бомбардировщики наносят удар. Сигналом для торпедной атаки должны были послужить разрывы бомб.
Для торпедной атаки были отобраны экипажи Хайда, Кэмпбелла и сержанта Кемпа. Хайд был самым опытным пилотом эскадрильи. 9 дней назад он получил Крест за летные заслуги. Для Кэмпбелла это был 20 боевой вылет. Кемп служил в эскадрилье уже несколько месяцев и прославился своей проницательностью.
Операция началась скверно. На Сент—Эваль обрушился сильный дождь, который превратил летное поле в болото. 2 самолета с бомбами завязли. Пытаясь вырваться из трясины с помощью своих моторов, они только еще прочнее увязли. Хайд, Кэмпбелл и Кемп благополучно взлетели с торпедами, но из бомбардировщиков сумел взлететь только Менари. Запасных самолетов не было.
При нормальных условиях 4 самолета немедленно были бы отозваны. Но над операцией витала тень директивы Черчилля. Битва за Атлантику была в разгаре, и операция могла стать одним из сражений, решающих исход войны. Завтра «Гнейзенау» снова станет в сухой док, или оба корабля снова прорвутся в Атлантику, чтобы встретиться там с «Бисмарком». Понимая, насколько призрачны шансы 4 самолетов, все командиры, отвечавшие за операцию, начиная с главнокомандующего КВВС и ниже, знали, что от КВВС требуется выполнить свой долг, невзирая на обстоятельства.
4 самолета стартовали в период с 4.30 до 5.15. Погода, испортившая аэродром, теперь помешала и нормальному полету. Пилот единственного бомбардировщика Менари сбился с курса и сбросил бомбы на конвой возле острова Иль де Батц. Среди бела дня он оказался за много миль от Бреста. Кемп тоже долго плутал в облаках и прибыл к Бресту только к 7.00. Он зашел на гавань с юго—запада, как и предписывалось планом, пересек остров Иль де Лонг на высоте 800 футов. Примерно через полчаса начинался день, и летчик понял, что опоздал на рандеву, однако он приготовился атаковать. Погода была отвратительной. Над портом стоял утренний туман, но Кемп чувствовал, что если он сумеет каким—то образом обнаружить доки, погода поможет ему приблизиться к цели незамеченным. Он спустился к самой воде и почти сразу сообразил, что летит между двумя полосками земли, охватывающими внешнюю гавань. Однако их очертания были слишком неясными, и летчик никак не мог определиться. Внезапно вокруг его самолета начали рваться снаряды. Открыли огонь и корабли ПВО, и береговые батареи. Кемп не имел представления, куда следует лететь. Он начал набор высоты разворотом на восток и почти немедленно влетел в тучу.
Кемп не подозревал, что все орудия гавани полчаса назад были разбужена прибытием Кэмпбелла и Хайда.
Эти 2 пилота прибыли к Бресту независимо друг от друга на рассвете. Оба кружили вне гавани, ожидая взрывов бомб. Ни один не знал, что бомбардировщики не прибыли. Кэмпбелл, на пару минут опередив Хайда, начал описывать широкий круг, ожидая появления остальных самолетов. Над горизонтом начало светать, словно в занавесе появилась дырочка. Атака грозила превратиться в дневную, что многократно увеличивало и без того страшную опасность. Кэмпбелл не слышал взрывов, но, может быть, он опоздал? И летчик решил выходить в атаку.
