По своему составу леса Германии были очень разными. На востоке и юге росло множество сосен и елей, в то время как на западе и на прибалтийских возвышенностях преобладал лиственный лес, в основном березы. В областях хавков и фризов на северо-западе росли смешанные леса. Значительные области Германии, Дании и Голландии занимали не только густые леса, но и болота и вересковые пустоши. Вересковые пустоши в значительной степени являются творением рук человека, а не его природным врагом. Вереск обычно появляется, когда лесистая местность дегенерирует под влиянием хозяйственной деятельности людей. Таким образом, большая часть вересковых пустошей возникла еще при римлянах, в железном веке. Очевидно, так было со многими пустошами Дании и центральных областей Нидерландов. Сегодня, проходя по этой земле, мы видим, что она бесполезна для фермера, однако четкие следы древних границ полей показывают, что когда-то здесь пахали и выращивали урожай. Нам может показаться, что болото – это последнее место, в котором древние германцы могли бы пытаться поселиться. Однако на границах некоторых заболоченных мест встречаются прекрасные пастбища для скота, так что и такие области были заселены. Самая важная из них – это прибрежные болота северной Германии и Нидерландов. То, как человек справлялся с такими природными условиями, мы увидим из более подробного рассказа ниже.
Мы все еще мало знаем о природном окружении, в котором обитали древние германцы, поскольку археологи только начали широкомасштабное картографирование районов поселений. Ученые справедливо считают неправильным переносить на еще не исследованные районы данные о природных условиях и образцах поселений, обнаруженных в других местах. Самая полная информация у нас есть об Ангельне и Гольштейне – родине англов, которые владели этой землей в течение столетий до того, как в V в. н. э. переселиться в восточную Британию. В Ангельне область, заселенная германцами, состояла из негустого леса, в котором было сделано множество расчисток, и лугов, которые были усыпаны рощицами и отдельными деревьями: они возникли в результате слияния расчисток за долгий период. У земледельцев не было цели сводить весь лес, поскольку свиньи и другая скотина могли в определенное время года самостоятельно кормиться в лесу. Таким образом, мы не должны буквально воспринимать то, что древние писатели говорят о глухих лесах Германии. Конечно, здесь имелись большие леса, которые не были заселены в тот период, о котором мы говорим. Однако во многих областях человек стал хозяином природы уже задолго до того, как римляне впервые познакомились с германцами.
Землевладение
Данные римских историков помогают нам составить определенное представление о системе землевладения у древних германцев. Однако зачастую нам трудно понять, что же именно хотят сказать нам древние писатели. Еще труднее бывает примирить их информацию с данными археологии. Авторы, которые дают нам больше всего сведений, это Юлий Цезарь, описавший народы, с которыми он встретился к востоку от Рейна во время своих двух кратких поездок туда, Тацит, чей рассказ очень отличается от рассказа Цезаря, и автор IV в. Аммиан Марцеллин: он единственный, кто дает нам существенную информацию о германских племенах в то время, когда начиналось их великое переселение. Будем надеяться, что когда-нибудь археология поможет нам пополнить скудные сведения об этом важном предмете.
К несчастью, «немые» данные археологии не позволяют нам узнать, кто же владел землей. Хотя полные раскопки поселений приносят огромное количество сведений по самым разным вопросам, ответа на этот вопрос они не дают. Изучение обширных областей расселения германцев, а также полные раскопки отдельных деревень и хуторов, несомненно, помогут многое прояснить, однако это еще дело будущего. Пока основным источником наших знаний остаются труды древних авторов.
Среди тех германцев, с которыми встречался Цезарь, частная собственность на землю была практически еще неизвестна: «У них вовсе нет земельной собственности, и никому не позволяется больше года оставаться на одном месте для обработки земли». Цезарь описывает народ, который владеет элементарными приемами земледелия и занимается крестьянским трудом, который, по сути, не изменился с эпохи позднего неолита. Вожди общины ежегодно встречаются, чтобы решить, какие участки земли следует запахать и засеять. Затем этот участок делят на равные доли, которые распределяются между всеми семьями – членами общины. В следующем году эти участки пахотной земли временно оставляют под паром и делят новые площади. Расчистку леса и кустарника, пахоту и жатву первобытные общины обычно производят коллективно, и именно такую жизнь и описывает Цезарь.
Если строго придерживаться такой системы и честно делить продукты сельского хозяйства между всеми членами общины, то отдельному человеку было бы очень трудно превзойти своих соседей материально, и внутри общества не должны были появляться классы. Но можно ли доверять тому, что говорит Цезарь? Ведь даже для племен, не умевших возвращать земле плодородие, не было необходимости регулярно, каждый год оставлять пашню под паром. Более того, в другой части своего сочинения Цезарь ясно говорит, что существовали германцы, у которых сельское хозяйство организовано совсем по-другому. Например, менапии, которые обитали в дельте Рейна, жили не только деревнями, но и отдельными хозяйствами, а наличие хуторов говорит скорее об индивидуальном, а не о коллективном владении землей. Таким образом, можно сомневаться в достоверности сообщений Цезаря вообще. Более того, то, что происходило среди племен, с которыми Цезарь был знаком и о которых слышал, не обязательно имело место у всех германцев. Найдено много указаний на частное землевладение в период, падающий на несколько более позднее время. К несчастью, очень немногие поселения эпохи Цезаря или непосредственно после нее были тщательно раскопаны.
Тацит, который писал на полтора столетия позже Цезаря, в своей «Германии» сообщает, что, хотя землю, которую надлежало обработать в определенный год, все еще выбирали вожди, делили ее уже согласно положению человека в общине, причем вожди получали участки лучше и больше, чем у остальных. Этот пассаж в «Германии» вызвал у историков больше вопросов, чем какая-либо другая часть книги. Действительно, такой раздел земли должен был вызывать бесконечные междоусобицы. На большем участке не обязательно вырастет больший урожай, чем на меньшем участке. Относительное плодородие различных участков земли, которые обрабатывались в таких примитивных условиях, оценить было очень трудно. Решения в пользу вождей должны были приниматься уже после того, как становился известен точный объем полученного урожая.
Как бы ни решались эти проблемы, очевидно, что к тому времени, когда жил и работал Тацит, у германцев появилось частное землевладение. Есть несколько указаний на то, что этот процесс начался уже раньше. Около 70 г. н. э. великий вождь Цивилис, возглавивший на нижнем Рейне восстание германских народов против римских хозяев, владел землей и фермами близ римских границ. Можно подумать, что, поскольку Цивилис вполне усвоил римский образ жизни (он долго служил в римской армии), его представления о собственности были более сложными, чем у прочих германцев. Однако мы увидим, что далеко к северу от римских границ в то же самое время существовало поселение, где, как мы можем подозревать, главную роль играл какой-то состоятельный человек; об этом подробнее ниже.
