Холодный порыв ветра бросился на Саниру, вырвав тепло из объятий одежды.
– Нет, нет! – поспешно заговорил юноша. – Ты не знаешь! Нашли зажигательные стрелы, новые стрелы, Гарола нашёл! Нет сомнений, что все злодеяния – дело рук горожан!
– Нет, – ровно ответил Бовина. – Это ты не знаешь. Поход на лесных нужен Гароле, и никакие доводы его не остановят. Наистарейшая сама обвинила дикарей, когда вы несли Радигу по улице, а потом снова подтвердила, что это они, уже от имени сестёр-богинь, и вождь, конечно, такую возможность не упустит. Его власть над Городом растёт с каждым днём, и быстрая военная победа, даже над слабым врагом, победа, где каждый будет славить старшего воина и только старшего воина, подпитает это могущество. Гарола найдёт доводы, чтобы не отменять поход.
Санира недоверчиво посмотрел на торговца.
Не может быть! С чего он это взял?
И всё же тревога выбросила новые мощные ветви в его груди. Для неё не было никаких причин, но она разрасталась, охватывая Саниру со всех сторон.
– Что же делать? – невольно пробормотал юноша.
Бовина прошёл несколько шагов молча.
– Предъявить Городу настоящего лиходея, – хмуро сказал он наконец, и Санира содрогнулся от его голоса.
– Тебе нельзя уходить! – в горячности воскликнул юноша. – Как же мы найдём поджигателя? Без тебя?
– А зачем тебе я? – поднял бровь странник. – И… зачем это тебе?
Санира оторопел.
– Зачем тебе, именно тебе, знать, кто совершил все эти злодеяния?
Юноша заморгал. Зачем знать?
Змеиное тело сомнений появилось из воздуха и медленно заскользило поверх тревоги, обвивая Саниру кольцами. Змеиная пасть распахнулась, показав дрожащий раздвоенный язык. Неслышимые звуки просочились в наш мир, обволакивая и обездвиживая. «Зачем тебе знать? Что ты будешь делать с этим знанием? Что случится, когда ты узнаешь?»
Санира молчал. Странник покачал головой.
– Возможно, имя лиходея навсегда останется тайной.
Юноша хотел было возразить, но торговец продолжил:
– Ты не думал, что это, может быть, и к лучшему? То, что вы не знаете и никогда не узнаете? Ведь может оказаться, что это человек, которого ты любишь или уважаешь. Или что лиходейства его были направлены на благо всего Города?
Санира ошалело опустил взор.
– Учитывай и то, что, получив желаемое, злодей скорее всего больше никогда себя не проявит.
Юноша хмыкнул, недоверчиво глядя на купца.
– Чего ты добиваешься, отыскивая истину? Ты жаждешь крови? Ты хочешь позлорадствовать? Ты хочешь подняться в глазах других?
Санира даже дёрнулся от столь диких предположений, но Бовина на него не смотрел.
– Кстати, если вина будет неочевидна, обвинителю придётся с обвинённым сражаться. Тебе придётся сражаться. Ты готов сойтись в схватке один на один с жестоким и решительным лиходеем, уже хладнокровно умертвившим человека и уничтожившим целый Город?
Недостроенные ворота и лагерь разбойников остались далеко позади. Оставшуюся с осени траву в этом месте никто не топтал, она покрывала землю ровным слоем, по которому было так приятно идти. Ветер всё ещё был прохладным, пронзительным, однако солнце уже проглянуло из-за туч.
Торговец покачал головой.
– В любом случае моей группе больше нечего здесь делать. Товар закончился. Мы уходим.
Санира, весь в смятении, обуреваемый противоречивыми чувствами, полный тревоги и сомнений, осторожно спросил:
– Ты знаешь, кто злоумышленник?
– Нет, – выдохнул Бовина. – У меня есть подозрения, но нет знания.
– Расскажи мне! Если ты уйдёшь, я должен хотя бы…
Странник покачал головой.
– Скажу перед уходом. А ты пока думай. Если, конечно, ты всё ещё уверен, что тебе это нужно…
Некоторое время они двигались в полной тишине.
– Сёстры-богини сказали Наистарейшей, что я знаю, кто умертвил Радигу…
Странник повернул голову. Брови его полезли вверх.
– Расскажи!
Рассказывать было нечего. Если умолчать о том, о чём Санира пообещал молчать, то получалось всего несколько фраз.
– Я ничего не понял, – произнёс Бовина, – но… – Он пожал плечами. – Ты не думал о том, что иногда Наистарейшая не может поговорить с сёстрами-богинями? Совсем не может! Или у неё самой ничего не получается, или высшие силы мира в тот момент не желают с ней общаться…
Санира нахмурился. Слова бродяги отдавали богохульством.
– Наистарейшая не знает, кто лиходей, – продолжал разбойник. – Она не смогла поговорить с богинями. А поскольку ты умён, а значит, должен догадываться, что так бывает, она позволила себе намекнуть тебе о своём незнании…
Санира оторопело смотрел на торговца. Подобные мысли никогда ему в голову не приходили.
– И на друга своего ты напрасно сердишься. Субеди ничего о твоём шаре ведь не сказала. Ты боишься и потому сам додумываешь тайные мысли, которых на самом деле нет.
Линия рва изогнулась и стала взбираться вверх по холму. Частокол загородил собой лагерь торговцев, ворота, поля, Лес. Все звуки Города исчезли. Было пустынно и тихо.
– Тут могут умертвить, и никто даже не услышит, – пробормотал, оглянувшись, Санира.
– Да, – спокойно ответил Бовина. – Никто…
Холм за пределами городского рва обычно использовался для выпаса скота. Иногда здесь разбивали огороды, но в целом ходить сюда в одиночку считалось опасным. Стражник и случайный горожанин редко появлялись у частокола, помочь в случае нападения волка здесь было некому.
– А что про новые зажигательные стрелы? – спросил юноша. – Мы же всё с тобой проверили! Я сам обыскал дома, с которых начался пожар. Ничего не было! Я не понимаю, зачем злоумышленник сначала хотел скрыть следы, а теперь сам же их повсюду разбрасывает.
– А хотел ли он скрыть следы? С чего ты взял?
Санира аж споткнулся.
– Погоди… – юноша даже не знал, что сказать.
Странник медленно поворачивал голову, осматриваясь.
– Да, действительно, здесь совсем никого нет, – пробормотал он. Потом покосился на Саниру и уже другим тоном добавил: – Если деяния лиходея противоречат твоему объяснению событий, то твоё толкование неверно. – Бовина вздохнул. – Зачем одному и тому же человеку может понадобиться и устроить в Городе пожар, и прогуляться среди огня в одеждах Наистарейшей, и испепелить их потом на высокой жерди, и умертвить Радигу, и разложить вокруг него тринадцать ритуальных костров, но мёртвое тело не сжечь, и разбросать на видных местах стрелы?
– Зачем? – спросил Санира, хотя понимал: ответа у разбойника нет.
