Вот с таким счастливым настроем я отправилась искать по гарему хотябы некое подобие ванной, спотыкаясь на каждом шагу и стараясь не уснуть прямо на полу. На пути мне встречались любопытные девушки, но я их словно и не видела, пока кто-то не дотронулся до моего плеча.
— Извините, — робкий голосок раздался позади, — Господин желает вас видеть.
До моего уставшего мозга трудно доходила информация, потому я лишь слегка повернула голову, чтобы взглянуть на говорившую. Таковой оказалась молоденькая девушка лет восемнадцати, красивая, но какая-то зажатая, словно забитая. Неужели это здесь её такой выдрессировали?
Когда до меня дошёл смысл её слов, я лишь отмахнулась. В данный момент мне на всё глубоко плевать, а на Кристофера — больше всех. Гад.
— Пошли его к чёрту.
— КУДА?! — Девушка оскорбилась и удивилась такой фразе в адрес бесценного хозяина.
— Далеко и надолго. Нет, лучше навсегда.
Затем, зевая, вошла в очередную комнату, оставив позади шокированную служанку.
В лицо дыхнул тёплый пар, даря едва ли не ощущение полёта. Ну вот, наконец-то я нашла общую баню! Отмоюсь, так хоть человеком себя может снова почувствую.
* * *
— Вот как, значит. — От захлестнувшего раздражения Кристофер отбросил перо, едва не поставив кляксу на важные документы.
— Это она так сказала, господин, — склонив голову, служанка ещё больше сжалась, хотя это и казалось невозможным, и словно превратилась в пылинку.
— Вон.
Быстро кивнув, девушка поклонилась и покорно ушла. Кристофер, встав, с силой сжал спинку стула, на которую опирался, задумчиво глядя в никуда.
Ярость в тёмных глазах контрастировала с предвкушающей, почти что восхищённой полуулыбкой на губах. Навряд ли кто-либо в этот момент смог бы угадать его мысли.
А они, вобщем-то, сводились к тому, что кое-кто в его же гареме окончательно обнаглел. Эту преступницу и так точно не ждёт сладкая жизнь, но ведь маленькая месть за неуважение ничего не изменит, верно?
Потому, ухмыльнувшись, Кристофер приказал принести банные принадлежности и направился в сторону гарема.
…Как ни странно, пара было там столько, словно кто-то уже мылся, что подтверждали периодические всплески воды.
Но ведь это его баня, ванная, сауна. Только его. Тогда какого чёрта?!
Тем временем из глубины полной пара комнаты раздался звонкий женский голосок, нараспев проговаривающий слова стиха, смысл которого подтверждал подозрения насчёт самой певуньи:
Он спрятал в ус ухмылку лисью;
Ему ль к позорному столбу?
Поймай! И оборотень рысью
Нырнул послушником в толпу.
Перечить старая не стала.
Карманнику, на век вперёд,
Добра старуха пожелала,
Сказав тоскливо: «Мать поймёт…»
А мать, портретная Отчизна,
Под боевой приказ «Даёшь!»,
Цинично крала наши жизни.
Ох, маме было невтерпёж!
В руках у матери для граждан
Не пресный пряник, а коса.
И сколько судеб ей — неважно…
Какая к чёрту тут слеза.
Кусок нам мяса снится в тесте,
А нам сивуху да овёс.
Да тут навзрыд с иконой вместе!
И, с ней же, в озеро из слёз…
Так что гуляй, кути, карманник,
Но знай — в кожзаме не грааль;
Последний сребреник не пряник,
А тридцать оных — как миндаль.
Не плачь же, бабка, мне неловко,
Хоть так же зло, что не вздохнуть.
Не раз портретная Воровка
петлю бросала мне на грудь.
Не плачь. И так осталось мало.
Ату Воровку по руке!
Она вон жизнь твою украла,
А ты тут всем о кошельке…
Serrgey, «Вор и Воровка»
…Из — за поволоки белого «тумана» мелькнула хрупкая женская фигурка, завёрнутая в сыроватую белую простыню. Девушка, насвистывая незамысловатую мелодию какой-то песенки, вытирала полотенцем длинные мокрые волосы. Казалось, она ничего не замечает вокруг.
— А тебе не кажется, Маска, что ты несколько спутала комнаты? Это не общая баня, а моя личная.
Вскрикнув, девушка крепко прижала к себе простыню, коей была обмотана, и, нервно дёрнувшись, поскользнулась на мокрой плитке, не сумев удержать равновесие и крепко ухватившись за первое, что попалось под руку.
* * *
Чёёёрт…
Кажется, секунду я не могла сделать ничего, кроме как мысленно схватиться за голову. Ныне нарисовалась такая вот идиллия: на полу мокрый маг, сверху всклоченная я, боевая, как воин на коне. Причём вцепилась я в своего коня, как клещ, не оторвать. Наверное, если бы в сей прекрасный миг зашёл бы кто-нибудь любопытный, то решил бы, что мы любовники, которым надоела спальня и нашлось более подходящее место…
Не, ну я правда «победитель по жизни»…
Едва появилась возможность подняться, я вскочила, как ужаленная. А маг, в свою очередь, уже откровенно веселился.
— Ну вот. Наконец-то я нашёл способ заставить тебя покраснеть и замолчать.
Судорожно вцепившись в окончательно намоченную простыню, лишь кинула на мага презрительный взгляд и быстренько бочком побежала к выходу, молясь, чтобы мокрая простыня не просвечивала. И убежала бы, если бы кое-кто не удержал меня за руку.
— Подожди. Если уж пришла, то останешься. В обязанности служанок входит помогать мне мыться, если я того захочу.
ЧЕГО???
Челюсть быстренько устремилась на встречу с полом. От охватившего шока пополам с жуткой усталостью хотелось просто упасть на эту плитку и распластаться в позе морской звезды. Но так как это навряд ли было бы воспринято как адекватное поведение, на смену всему этому пришло ожидаемое бешенство.
— Серьёзно?! Может, тебе ещё и эротический массаж сделать? Или сразу в наложницы записаться?
— Было бы приятным бонусом. Но навряд ли хоть что-то изменит то, что вскоре ты окажешься в тюрьме или умрёшь при чтении воспоминаний. Однако пока что ты моя служанка, и я могу приказать тебе всё, что угодно. Ты считаешь себя независимой и ко всему прочему смущаешься от любой двусмысленности. Так что, думаю, это будет хорошим наказанием за неповиновение.
А, вот оно что. Видимо, господину магу не захотелось идти к чёрту. Ладно, дорогуша, попляшем.
— Что ж, хорошо… — Я с милой улыбкой томно опустила взгляд, краем глаза заметив, что тот демонстративно стянул рубашку. Надеюсь, он не собирается раздеваться полностью… Да, чего я только не видела, но этот гадёныш прав — всё равно смущаюсь. Впрочем, ради задуманной мести я и не такое переживу.
