Впервые в поле зрения историков готы попали во времена владычества Каракаллы (215 г. н. э.). К тому времени они были уже очень могущественной силой, поколениями обитавшими на равнинах Польши и России. Место, где зародилось это племя, так же трудно определить, как и в случае со всеми остальными, но возможно, что они пришли из Северной Швеции; в любом случае, по свидетельству Пифея, они покинули ее приблизительно в 300 г. и переселились на территорию нынешней Северной Польши. В 275 г. до н. э. они заняли Дакию и с этого времени жили между Доном и Дунаем, где западную группу стали называть вестготами, а восточную – остготами. Последние распространились далеко в глубь Западной Азии и заняли те земли, где за семьсот лет до рождения Христа жили скифы. В 376 г. произошло событие, имевшее огромное историческое значение: вестготы, часто пересекавшие Дунай в погоне за добычей и сталкивавшиеся с римлянами, пришли туда как просители. Они сказали, что ужасный народ, которому невозможно противостоять, занял их родные земли, и попросили у императора Валента разрешения перейти Дунай и поселиться во Фракии, пообещав, что всегда будут верным союзниками Рима. Валент (в то время правивший восточной частью империи) согласился с условием, что вестготы придут безоружными, отдадут римлянам своих детей в качестве заложников и примут крещение. Согласившись выполнить все это, целый народ (говорят, что там было около миллиона человек) получил разрешение пересечь реку.
Врагом, который так сильно напугал вестготов, оказались племена кочевников, называвшихся хун-ну. В течение четырехсот лет они странствовали по пустыням Северного Китая, но за время войны, которая длилась с 207 г. до н. э. по 39 г. н. э., военачальникам династии Хан удалось вытеснить их все дальше и дальше на запад. Продвигаясь вперед, они через некоторое время пересекли Волгу, и к концу IV в. оказались на территории Европы.
Вестготы только что успели расселиться по Фракии, когда их родичи остготы, в свою очередь спасаясь от гуннов (в Европе так называли хун-ну), появились на берегах Дуная, пытаясь к югу от него найти безопасное укрытие и новую родину. Валент, который и так был обеспокоен количеством варваров, живших внутри границ империи, отказался дать разрешение вестготам пересечь реку, но они все равно сделали это, не безоружные и мирные, а вооруженные до зубов, твердо настроенные любой ценой оставить Дунай преградой между собой и гуннами. Как только они сделали это, вестготы разорвали союз с Римом и присоединились к своим сородичам. Надо сказать, что население империи встретило их не слишком ласково; многочисленные набеги, от которых страдали жители приграничной зоны, нельзя было так просто забыть, а вестготы (как и прочие варвары) не отличались мягкостью характера и не привыкли к роли просителей. Из-за этого возникали многочисленные конфликты, поэтому неудивительно, что вестготы предпочли объединиться со своими кровными родичами остготами и заняться привычным делом – грабежом, вместо того чтобы защищать подданных недавнего союзника, не очень-то хорошо их принимавших.
Валент, узнав о произошедшем, послал за помощью к Грациану, императору Востока; затем, собрав все войска, которые возможно было найти на Западе, отправился во Фракию, чтобы попытаться самостоятельно справиться с ситуацией. Грациан торопился на помощь своему соправителю, когда узнал о его поражении и смерти в битве при Адрианополе (378 г.). Он немедленно обратился к своему сподвижнику Феодосию, позднее прозванному Великим, и вручил ему бразды правления Западной империей.
Феодосий понял, что избавиться от готов невозможно, и вместо этого постарался использовать их для строительства своей империи. Ему удалось в какой-то мере сдерживать непокорные племена; в то время, пока Феодосий правил в Константинополе, варвары мирно жили в Римском государстве, но после смерти императора в 395 г. они снова пустились в странствия. Сперва двинулись с места вестготы, под предводительством Алариха направившиеся из Мезии и Фракии на юг. Они миновали Фермопилы и опустошили практически всю Грецию, но оттуда их вытеснил Стилихон, главнокомандующий армией Западной Римской империи. Ему удалось очистить Грецию от готов, но от этого дела пошли только хуже: они не вернулись во Фракию, а пересекли Альпы и принялись сеять в Италии страх и опустошение. Стилихон последовал за варварами, снова успешно разбил их в Поллентии и под Вероной. Тогда Аларих собрал остатки своей армии и отступил назад, через Альпы.
Однако в то время, как Италия праздновала победу над готами, на севере происходили куда более тревожные вещи. Приблизительно в 400 г. множество германских племен – бургунды, лангобарды, свевы, вандалы и герулы – пересекли Альпы и вошли в Северную Италию. Это вторжение вызвало большую тревогу, чем появление войска готов, которые, по крайней мере, были христианами (хотя и еретического, арианского толка), в то время как новые орды под предводительством Радагайса таковыми не являлись. Ценой невероятных усилий Стилихон собрал армию. В 406 г. Радагайс во главе 20 тысяч воинов осаждал Флоренцию; Стилихон окружил варваров и принудил их сдаться (рис. 36).
Рис. 36. Меч с рельефа из слоновой кости на одной из створок диптиха памяти Стилихона (см. рис. 45)
Вскоре после этого способный и победоносный главнокомандующий навлек на себя подозрения слабого, взбалмошного императора Гонория, и тот приказал его убить. Лишив таким образом Западную империю единственного достойного лидера, он пошел еще дальше и спровоцировал на бунт 30 тысяч готских наемников, приказав перебить их семьи, которые находились у императора в качестве заложников. Алорих и его люди, которые ждали только удобного момента, при этом известии немедленно снова пересекли Альпы, присоединились к мятежникам и повели объединенные силы варваров к воротам Рима. Они осадили город, и очень скоро римляне начали переговоры о сдаче. Аларих оставил им жизнь, но мало что кроме этого; полностью, в отличие от своего более милосердного предшественника, разграбив город, он затем вернулся в Этрурию. Здесь армию постоянно пополняли все новые бургунды, лангобарды и герулы, обращенные в рабов после поражения Радагайса в 406 г. Теперь они восстали против своих хозяев (ибо должно смениться не одно поколение, прежде чем непокорный варварский дух смирится со своей участью). Нужен был только удобный случай для того, чтобы эти люди вернули себе свободу, и этот случай Аларих им предоставил в самый подходящий момент. Тем не менее предводитель варварских племен не собирался сеять страх и уничтожение на всей территории империи, хотя, пожалуй, со своими силами вполне мог бы это сделать. Вместо этого он попросил земель, на которых мог бы поселиться вместе со своими воинами, но Гонорий встретил это предложение (очень разумное при сложившихся обстоятельствах) в своем обычном духе – презрительным и нелепым отказом. Вообще, вся жизнь этого бездарного императора была цепью неудач, вызванных неспособностью смирить свою взбалмошность и подозрительность. Благодаря этому он лишился тех немногих верных и способных слуг, которые у него еще были (далеко не единственным, но очень ярким примером тому служит участь Стилихона, казненного в тот самый момент, когда империя нуждалась в нем больше всего).
