Я шагнул в смежный кабинет. Присев на корточки, подкрался к двери, выходящей в общий коридор, и глянул в замочную скважину. Боец стоял в проеме, направив ствол в сторону двери оперативного отдела, где я скрылся.
Отодвинувшись на полшага, я опустился на одно колено, обеими руками поднял «файв-севен» и трижды вдавил спусковой крючок, каждый раз немного сдвигаясь в сторону. Остроконечные пули оставили в двери сквозные пробоины, из которых протянулись лучики пыльного света. Я положил пули на расстоянии примерно десяти сантиметров друг от друга, на уровне груди.
Донесся стук упавшего тела.
Распахнув дверь, я выбежал в коридор, мельком увидел шевелящегося на полу в проеме грушника - и поскользнулся. Взмахнул руками, проехал полметра, мельком заметил что-то радужное на линолеуме - какая-то пленка, откуда она там? - сделал по инерции еще пару шагов и тогда наконец понял: пленка! Это же артефакт аномалии под названием лифт, и я включил ее, придавив подошвами, а значит…
Притаившийся посреди коридора лифт сработал, и меня подбросило к потолку.
Хорошо, я успел пригнуться и потому ударился не шлемом, а спиной, вернее, плечами и лопатками, - иначе мог бы свернуть шею. Что-то хрустнуло, скрипнуло, посыпался мел, и я свалился обратно в облаке штукатурки.
Пистолет отлетел под стену. Грушник лежал на спине, ногами ко мне. Левое плечо разворочено пулей. Он приподнялся, потянулся к винтовке, валявшейся рядом. Кряхтя от боли в спине, я бросился к пистолету. Давыдовский боец за ремень подтянул винтовку, взял одной рукой и направил в мою сторону. Я с разбегу упал на колени, проехал немного, схватил пистолет и завалился на бок, вскинув оружие. Мы выстрелили одновременно, остроконечный комок металла врезался в лицо спецназовца, а пуля из штурмовой винтовки ударила в стену низко надо мной.
Голова упала, затылочная часть шлема со стуком ударилась о пол. Я еще несколько секунд лежал в той же позе, целясь, хотя и понимал, что грушник мертв, а потом звуки выстрелов, доносящиеся снаружи, заставили меня вскочить.
Подобрав винтовку, перешагнул через неподвижное тело. Сорвал с жилета мертвеца несколько магазинов и побежал обратно к окну.
Большой, как выяснилось, успел схватить свое оружие. Снайпер он был отличный, но открытое пространство лишало его всякого преимущества. Он завалил двоих из пяти спецназовцев - тела лежали на дороге. Но и Большой застыл, уткнувшись лицом в асфальт. И не только он - неподалеку был Захар, рядом, широко раскинув руки, на спине лежал Марат. Из-под него по асфальту растекалось бурое пятно.
Мне не нужно было это делать, не следовало выдавать себя неосторожным движением, но я с размаху саданул рукой в перчатке по подоконнику - да так, что тот треснул, из-под него выпал кусок отколовшейся штукатурки. Заболела кисть. Марат, Большой! Наверняка и Захар тоже… Все мертвы, все! Вся наша группа, кроме меня и Лабуса. И Айдар… вон он, лежит в стороне, возле Давыдова. Спас всем нам жизни… Всем? Только мне с Костей! Хотя Лабус… С чего я взял, что он жив, может, его тоже успели…
Где-то подо мной заработал «Миними».
Значит, он внизу, засел на крыльце.
А что со стрелком на третьем этаже? Может - мертв, но мог и остаться в живых. Надо заняться им, пока Лабус «держит» грушников, а потом подсобить Косте.
Главное - не думать сейчас про убитых товарищей, иначе и сам отправлюсь вслед за ними, и Косте помочь не смогу. Я еще успею помянуть их. И разобраться, кто нас предал, кто приказал ликвидировать группу.
Об этом я размышлял уже в коридоре, вслушиваясь. Снизу доносились хлопки выстрелов, но здесь было тихо. Я подобрался к лестнице, вскинув пистолет, выставил в просвет между пролетами, выглянул. Никого. Поднялся выше.
От лестницы коридор тянулся в две стороны, и там и там было пусто. Я помнил примерное расположение окна, в котором появился силуэт, но за это время стрелок мог десять раз сменить позицию и спрятаться где угодно, в любом помещении.
Большинство дверей были распахнуты, около выхода на этаж валялся расколотый стакан. Я подобрал кусок и швырнул по коридору вправо. Тишина. Ладно, была - не была. Стараясь ступать как можно тише, пошел в сторону, куда улетел осколок.
В первых двух кабинетах, расположенных напротив друг друга, не было никого. Перевернутая мебель, бумаги на полу, разбитые окна. А вот в третьем у окна лицом ко мне лежало тело. Взгляд уперся в стену, на лбу черно-красное пятно. Нет, это не от моего пистолета - значит, Большой успел грушника положить или Лабус…
Лабус! Пулемет молчал.
* * *
Вылетев из кабинета, я бегом пересек коридор и остановился у широкого окна с разбитым стеклом. Выставил наружу голову, поглядел вдоль стены. Вон длинное белое здание учебных классов, вон караулка… Дорогу к штабу пересекали два спецназовца. Я убрал пистолет, вскинул штурмовую винтовку и как на стрельбище, выполняя норматив по «бегункам», саданул дважды - они упали на асфальт.
- Лабус?! - заорал я, холодея при мысли, что остался один. - Костя!!
- В порядке! - донеслось снизу из-за угла.
- Стой где стоишь!
Я перебежал в ближайший кабинет, окно которого находилось над крыльцом. Встав сбоку от проема, поднял винтовку стволом к потолку, готовый податься влево и резко опустить ее, открыть огонь по противникам. Крикнул:
- Есть еще кто-нибудь? Их трое оставалось!
- Нет, эти последние были!
- Уверен?
- А то!
Покинув кабинет, я спустился по лестнице, вышел на крыльцо. Лабус, стоя вполоборота ко мне, нагнулся и поставил пулемет на гранитные ступеньки. Повернул голову, кивнул. Взгляд у него был отстраненный какой-то. Сутулясь, я прошел мимо, спросил на ходу:
- Где третий?
- У караулки валяется, - сказал он, шагая следом. - Я его первым подстрелил, а эти двое ушли в мертвую зону. И патроны у меня кончились. Ты вовремя появился.
Я остановился на крыльце. До того хотел бежать к Марату с Большим и Захаром, надеялся еще, что может живы, может, ранены только, но вдруг понял, что означает странный голос и будто бы равнодушный, а на самом деле потерянный, пустой взгляд Кости - понял это и тяжело сел на нижнюю ступеньку. Спросил на всякий случай, точно зная, какой ответ услышу:
- Что с ними?
Он сел рядом, не глядя на меня, покачал головой. Я достал пачку сигарет и закурил. Затянувшись, спросил:
- Как оно было?
Меня охватила апатия, хотелось лечь прямо на ступенях и закрыть глаза.
Он долго молчал, потом стал рассказывать:
- Большого стрелок со второго этажа завалил. Ты его грохнул потом, да? Я так и понял. Если бы не Большой, я не успел бы до пулемета добежать. - Голос у Лабуса был ровный, он смотрел прямо перед собой и мял пальцами ремень стоящего рядом «Миними». - Помнишь, Большой Давыдову башку свернул, а тот перед тем очередь пустил, когда Айдар на него наскочил? Так вот, та очередь и Захара задела, и Марата. Хорошо у Давыдова патронов в магазине немного было, а то бы и на нас с Большим хватило. Потом Большой залег, схватил снайперку. Я - пулемет. Уже тогда ясно было, что Марат с Захаром мертвы. Ты в штаб этот убежал, Большой снял того, что на третьем этаже засел. Мы решили, со вторым ты разберешься. Стали прикрывать друг друга, отходить к штабу. У меня вышло, а Большой… Он мишень покрупнее меня, попасть легче.
