За окнами что-то грохнуло, и только теперь донна расслышала крики и начала понимать, что они означают.
— Ох, боги… каверна… — соскочив с постели, Лиарена торопливо натянула сапожки и ринулась к двери, поясняя на ходу, — они все там.
— Погоди, — воздушная лапа, не менее шустрая, чем те, которые создавала сама Лиарена, обхватила девушку за талию и вернула к отцу, и Экард с преувеличенной ворчливостью заявил, — не забывай… теперь у тебя есть я.
Произнося эти слова, магистр не стоял без дела, а торопливо крутил пальцами камни и завитки на своём посохе, не сводя взгляда с камня, вставленного в навершие. Девушка невольно уставилась туда же и заметила, как в глубине огромного кристалла всё сильнее разгорается странное свечение.
И едва оно вспыхнуло ярко и ровно, Экард сделал неуловимое движенье рукой и вокруг них мгновенно вспух туман мажьего пути.
Крики воинов и звон оружия, грохот взрывающихся мажьих снарядов и невыносимая вонь горелой плоти обрушились на Лиарену резко, как шальная гроза, и несколько секунд оглушённая донна стояла в растерянности, не зная, куда ей бежать и кому помогать. И вдруг увидела Тайдира, бешено отмахивающегося мечом сразу от трёх перебравшихся через бортик тварей и тотчас совершенно безотчётно создала мощную воздушную лапу. А в следующее мгновенье засунула пойманных монстров в котёл с кипящим маслом.
— Оригинально, — усмехнулся за плечом донны Экард, и вдруг рыкнул во все горло, — всем отступить и опустить щиты.
— С ума сошёл?! — оглянулся кто-то из магов, услыхав усиленный магией приказ и ошеломлённо охнул, — Экард — отшельник!
— Все отходим к башням, — громко подтвердил распоряжение беглого магистра Ильтар, и выбившиеся из сил люди начали постепенно отходить, отводя вслед за собой и свои щиты.
Вскоре между людьми и лавиной монстров осталась лишь преграда воздушников и Лиарена, опасаясь, как бы монстры, ползущие по головам и спинам друг-друга, не прорвали слабеющий заслон, поспешила её поддержать. И поднимала всё выше, пока маги и воины скрывались за надёжными стенами башен.
— Возьми меня за пояс, и покрепче, — не оглядываясь, скомандовал донне отец так запросто, словно и не сомневался в её повиновении.
Впрочем, Лиарена и на самом деле даже не подумала с ним спорить, от каждого слова и движения Экарда исходила сила и непреклонная уверенность в своей правоте.
— Закрывайте двери, — оглянувшись, громогласно скомандовал маг — и снимайте щиты!
— Куда?! — внезапно рыкнул кто-то из магов и Лиарена успела заметить, как кто-то из магистров поймал воздушной плетью метнувшегося к ней Тайдира, — сгоришь!
— А они? — рыкнул дорин и отчаянно закричал, — Лиарена! Сюда!
— Это наш жених? — не сводя взгляда с монстров, словно между прочим поинтересовался маг, и жёстко предупредил, — не вздумай его слушать… тут купол.
А в следующий миг лавина мерзких монстров, не сдерживаемых более никакими щитами, ринулась на магистра с дочерью, замерших посреди небольшой площадки. Людям, стоящим за бойницами и оконцами башни, казалось, будто тварям удалось захватить кажущихся беззащитными жертв. Несколько мгновений донна слышала исступлённый рык и яростную ругань жениха, но ослушаться отца не посмела. Стояла, крепко вцепившись в его пояс и, почти уткнувшись лбом в крепкую спину, молча глотала горькие слезы, представляя, каково сейчас Тайдиру.
Не желала бы она оказаться на его месте.
А вокруг бесновались монстры, отчётливо видевшие добычу, но не имеющие никакой возможности её достать. Сотворённый Экардом странный купол, почти прозрачный, и одновременно переливающийся алмазным блеском держался крепче каменной стены.
И едва твари собрались в огромную, судорожно дёргающуюся кучу, магистр громко и злорадно произнёс последнее слово загодя заготовленного заклинания. Взметнулось ввысь неистовое, синевато-призрачное пламя, мгновенно охватившее каждого монстра, зашипели и зафыркали, лопаясь, белёсые шкуры, заливая плиты мерзким, вонючим соком, и поднимая в чистое весеннее небо клубы жирной сажи. Однако до мага и его дочери необычный купол не пропустил ни одной капли и ни лохмотка сажи.
В этот раз отрядам магов не понадобилось ни сжигать, ни собирать остатки обгорелой плоти, истовое пламя Экарда оставило на месте уничтожения кучи монстров только спёкшуюся корку серого пепла. Выкипела и испарилась даже вся жижа, и когда магистр снял купол, на донну дохнуло от плит сухим жаром кузницы.
В тот же момент распахнулись двери башни и оттуда хлынула толпа народа и первым был Тайдир. Несколько секунд, кривя ещё несхлынувшей скорбью губы, неверящим взглядом озирал невесту и её могущественного отца, потом обессиленно шлёпнулся на скамью и спрятал лицо в ладонях. Сердце донны больно сжалось от сострадания и раскаянья.
— Спасибо! — Тихо произнёс подошедший Ильтар, а кто-то из младших магов, поковыряв оставшийся от тварей пепел, огорчённо вздохнул:
— А мы еще гадали, откуда в восточных и северных болотах такие выжженные круги?
— Ну, наверняка, кто-то да догадывался, — ехидно прищурился Экард и, подхватив дочь на руки, пошагал через пожарище, позвякивая металлическими подковками, — ну, и кто хотел просить у меня руки моей дочери?!
— Я, — отозвался Тайдир, тяжело поднимаясь с закопчённой скамьи, и направился к невесте, тихо бурча на ходу, — но боюсь, до свадьбы не доживу.
Лиарену словно порывом ветра подтолкнуло к нему, но отец, бережно поставивший дочь на чистое место, не отпустил, продолжая крепко придерживать за локоток. Однако и ему было не под силу удержать девичий взгляд, одновременно смущённый, счастливый и чуть виноватый.
— Я тоже готов, — дерзко уставясь в лицо магистра, шагнул вперёд Барент, — и я ничего не боюсь. И ничего не собираюсь запрещать своей жене.
— Но тебе я позволенья не давала, — возмутилась донна, — ты пока еще правду говорить не научился.
— Это была не ложь, — отчаянно глядя ей в глаза, вздёрнул подбородок путник, — и это я уже объяснял.
— А я тебе объясняла, чтобы ты забыл про меня, — не сдалась девушка, — и не один раз.
— Да я бы с удовольствием, — в голосе Барента прорезалась злая безнадёжность, — да не забывается!
— Надаю по шее, сразу забудешь! — сердито пообещал дорин, подхватывая невесту под руку, — а Лие я, между прочим, тоже ничего не запрещаю. Но спокойно смотреть не умею… и наверное, никогда не научусь.
— Ну, тогда можешь надеть ей обручальное колечко, — разрешил Тайдиру ничего не упустивший Экард — и прощайтесь… на несколько дней. Учить свою дочь я буду сам.
— Но… — заикнулся Дзерн, и тотчас стих под насмешливым взглядом отшельника.
— Я думаю над вашим предложением. И даже готов взять в ученики пару-тройку сильных огневиков, если они выдержат мой экзамен. Лиарена? Ты готова?
— Но я не могу постоянно жить у тебя… — в панике отступила от отца донна и оказалась в крепких объятьях не отходящего от неё жениха, — у меня Карик!
