Чувство опасности внезапно стало острым. Я замер на пороге, созерцая осклизлые каменные ступени, которые исчезали за выступом стены, сложенной из старого, крошащегося от времени кирпича. Винный подвал небось, погреб, или как это может здесь называться… Впрочем, я забываю — эта часть подпола тайная. И — вот она, тайна — Джорек знал, что внизу может находиться нечто важное и при этом… опасное.
Я насторожил уши. Крики наверху прекратились. Вместо них я различал шебуршение — солдаты занялись плановым осмотром корчмы. Срочно — ноги в руки, и драпай из подвала, Джорек!
Я сбежал по ступеням метра на три вниз, выдохнул облако пара и осмотрелся. Тут же выругался. Взгляд выхватил ряды клеток, цепи с заржавленными крюками на каменных балках потолка. Один из таких крюков был занят куском тела. Обрубком без рук и ног или… лап? Просто кусок охлажденной плоти.
Ледник, вдруг кольнуло понимание. Здесь ледник. Вдоль стен и между клеток уложен колотый лед, прикрытый дерном. Допотопный холодильник, чтобы мясо не портилось.
Только хранят здесь не туши крупного и мелкого скота.
Я посветил фонариком. Между клеток в глубине увидел очередную дверь. Там же на приступочке лежит родимый мой вещевой мешок и все прочее — кроме меча, отданного Йориком на перековку. В ближней ко мне клетке справа взгляд вдруг различил движение. Раздался почти человеческий — но все же не человеческий вздох. В клетке поднялось нечто, похожее на кучу белых костей. Выпросталась сквозь прутья бледная рука, протянулась ко мне.
— Да-а-ай… Коу-х-р-р-р… — Слабый вопль превратился в хрип, чахоточный кашель. Рука опала, начала болтаться меж черных прутьев. Пальцы были увенчаны длинными когтями — частично или намеренно обломанными. Тварь скорчилась в клетке боком ко мне. Живая дохлятина — именно так она выглядела. Умершая и оживленная кукла, на которую кто-то натянул сморщенную белесую кожу. Кожу покрывали многочисленные рубцы. Тварь били до полусмерти. Йорик, твою же… Больной сукин сын. Я словно попал в подвал маньяка из «Молчания ягнят»! Я едва сдержал рвотный позыв. Тварь воняла плесенью. Этот запах был знаком Джореку. Запах опасности — и почти неотвратимой смерти. Верно мне говорили — когда ты вырастешь, лучше не станет. Я вырос, ага. На целый метр стал выше — и набрал проблем по самую шею. Большая буква «Ж» — и никакого просвета меж ее половинок. Ребята, нас обманули, мы в заднице! Так, ладно. Тихонько, прижимаясь к левой стороне, идем. В клетке, явно, не человек. Монстр, чудовище, морлок. Во, морлок — точно! Может — так выглядят Прежние, а? Спер одного Йорик, или его покровители приказали украсть — и проводят над ним эксперименты в стиле Менгеле. Вперед и с песенкой. Вместе весело шагать… и на косточки в клетках смотреть… Холодно. Пар изо рта. Существо вроде дышит, мимо, мимо… В других клетках пусто, да. И слава богу. Вот и дверка. Существо молчит и не дрыгается. Вещи подберем, скатку через плечо повесим, дверочку откроем. Ага, фиг тебе — засов. Отодвинем тихонько. Ход, обшитый деревом, впереди. Крепи сосновые. Корешки деревьев свисают с потолка. И паутинка. Это ничего, что паутинка, с лица ее приберем. Дверку прикроем. И бегом, бегом, бегом по лазу все двадцать метров — пригнувшись почти вдвое, бегом, пока не очухалась белесая тварь!
Выход был скрыт кустарником. Я начал проламываться сквозь него, хрипя и ругаясь. Какая там конспирация! Сэмуайз Гэмджи испугался так, что, если не удерет, то запросто двинет коней! Оказался в овраге с ручейком. Перебежал его, едва замочив голенища сапог. Начал взбираться вверх, трактир остался за спиной, сиял огнями, как новогодняя елка. Лязг оружия, запахи пота, вина и страха — позади. Адье, Йорик. Я сваливаю в лучшее будущее!
— Он здесь! Ловите его! Джорек по прозвищу Лис убега-е-ет! — Женский голос донесся с третьего этажа трактира. Тот самый, визгливый, принадлежащий супруге Йорика. Супруга моего бывшего приятеля, по-видимому, имела на меня зуб. Очень серьезный зуб. Я бы даже сказал — клык моржа. Она знала про тайный подвал и лаз. Муж и жена — одна Сатана. Я припустил, но оскользнулся на склоне и скатился в ручей с громким «Плюх!», потеряв шляпу. Пока вздымал себя на ножки и откашливался, жена Йорика продолжала корректировать огонь. Какое-то количество своих людей барон Урхолио разумно рассредоточил вокруг трактира, так что я не особо удивился, когда, громко шлепая по ручью, ко мне устремился солдат. Молодой, в кожаном стеганом доспехе, отличной защите от комаров и мошкары. Меч в его руке отсвечивал синим блеском. Очевидно, барон не экономил на оружии для своих людей. Инструкции, думаю, барон дал следующие — задержать, а если не получится — убить. Солдат замешкался — трусливое ничтожество на голову ниже меня. Ждал подкрепления. На миг я зажмурился. Аура солдата была светло-розовой.
Я-Джорек сделал к нему шаг, легко перехватил взметнувшуюся с мечом руку, выкрутил оружие — с хрустом, ломая кости, — и ударом в кадык вышиб из солдатика жизнь. Убил… так просто… Тиха Громов замер, глядя на оседающее в воду тело. И чуть не поплатился за рефлексию своей драгоценной жизнью. По бережку, почти неслышно, подбежал еще один солдат и ткнул в мою накачанную тушку копьем. Целился он спешно, бил без замаха, потому острие копья едва пропороло мой бок. Справа, там, где природа велела находиться печени. Я-Джорек взревел. Скорее удивленно, чем от боли. Схватил древко, вырвал копье из рук солдата, развернул и отправил посылку острием в грудь. Все это время солдат маячил на берегу, как статуя. Копье осталось в его груди, когда он повалился на спину. Я всадил его с нечеловеческой силой — и яростью.
— Ичих-х-ха-а-а!
В ушах звенело от прилива крови. Еще одного убил… Мои уши различили плеск за спиной. Разворот. Моргаю. Втягиваю запахи. Картина перед глазами — светло-красные пятнышки — много. Вокруг и больше всего — на склоне, над которым высится трактир.
Солдат плеснул сапогами рядом со мной. Я очнулся, раскрыл глаза и выставил ладонь, в которую врезался клинок. Удар предназначался моей головушке. Лезвие скрипнуло о кость запястья. Больно. Яростно. Злобно. Костяшками в кадык — и новый труп с застывшим взглядом падает в воду. А и ладно же работает Джорек!
Кто это там верещит? Женщина… Чего она хочет?.. Моей смерти. Не могу вспомнить, почему она на меня зла. Кто это сипло и мокро кашляет в другом окне? Да ведь это барон! Чего он хочет? Моей смерти… Все хотят смерти Джорека, а он не дается, ну что ты будешь делать!
Плеск сбоку — о, а это уже не солдат, кольчужка интересная, да и взгляд томный. Офицер барона. Почему-то знакомое лицо… Встречал его раньше? Тоже хочет меня убить… Я подхватил меч в левую руку и отбил удар тяжелой сабли. Офицер двигался так же замедленно, как и солдаты. Что за чертовщина? Джорек умеет ускоряться — или замедляет время? Прежде чем офицер попытался ударить вторично, я вогнал меч ему в горло и оставил там, ибо в левый бицепс вонзилась стрела. Еще одна стрела царапнула щеку. Солдаты садили по мне из луков, высунувшись из окон трактира. Ловкие ребята!
Я ринулся на берег, схватил торбу и помчался, петляя, как заяц, вверх по склону. Стрела прошелестела рядом. Более удачливая товарка впилась в икру левой ноги.
