– Подожди… А как же…
Слова Джесси прерывает стук в дверь.
– Ваш заказ!
Я иду открывать. Официант – парень в красных штанах, высоких ботфортах и пиратской треуголке ввозит наш заказ на столике на колесиках. От одного запаха бифштекса у меня уже начинают течь слюнки.
– Столик оставьте, пожалуйста, в коридоре, – говорит он. – Мы заберем его.
Я плачу за заказ и добавляю сверх того еще четверть его стоимости на чай.
– Спасибо! – произносит «пират» и удаляется.
– Что ты заказала? – интересуется Джесси.
– Каждой из нас по порции бифштекса.
И тут во всем номере гаснет свет. Кондиционер, разумеется, тоже выключается.
– О господи! – невольно вырывается у меня.
– Да ничего страшного, – успокаивает меня Викс. – Должно быть, авария из-за грозы…
Комната погружается во тьму. Лишь на часах по-прежнему горят красные цифры – наверное, часы на батарейках.
Постепенно глаза мои адаптируются к темноте. Вот диван, на нем сидит Викс… Вот столик на колесиках, который привез официант. Вот дверь в спальню. Из не до конца зашторенных окон все-таки немного пробивается свет…
– Может быть, это знак от бога? – произносит Джесси.
– То, что свет погас? – спрашиваю я.
– Да.
– Ты действительно в это веришь?
– Во что? – уточняет Джесси. – В то, что знамения от бога вообще бывают, или в то, что данный конкретный случай – знамение?
– И в то, и в другое.
– В знамения вообще – верю. А в то, что в данном конкретном случае мы имеем дело со знамением… почему бы и нет, в конце концов? Может быть, он хочет нам что-то сказать? – Джесси делает паузу. – Ты веришь в бога? Евреи ведь верят в бога, не так ли?
– Евреи в бога верят. Но я… – я задумываюсь. – Не то чтобы не верю, но… Сама не знаю, во что я верю… Нет, наверно, в бога я все-таки не верю. В мире слишком много зла, чтобы поверить в бога…
«Например, как бог допускает ураганы и потопы, от которых гибнут тысячи людей?» – хочется добавить мне, но я молчу.
– Бог хочет всем нам только добра, – серьезно говорит Джесси. – Но иногда мы, сами не понимая того, сбиваемся с правильного пути – и тогда он посылает нам испытания, чтобы мы образумились…
– Ты считаешь, все, что с нами происходит, происходит по воле бога?
– Ну, все или не все – но, во всяком случае, многое. Ты в это не веришь?
– Честно говоря, не очень. По-твоему, то, что я вчера напилась как свинья – это тоже по воле бога?
– Хорошо сказано! – смеется Викс. Она подходит к окну и раздвигает шторы, отчего в комнате становится все-таки немного светлее. – Ладно, девчонки, давайте есть, наконец! Или вы уже не хотите?
– Лично я – хочу! – восклицает Джесси.
«Кажется, – отмечаю я про себя, – Джесси и Викс уже заключили если не мир, то по крайней мере перемирие…»
Я снимаю серебряные крышки, которыми покрыта каждая из трех порций, и раздаю тарелки девчонкам. Ножи представляют собой миниатюрные копии пиратских кинжалов.
– А-а-а! – Викс с «кровожадным» видом замахивается своим кинжалом, словно собирается на нас напасть.
Но у меня сейчас не то настроение, чтобы дурачиться. Я все еще продолжаю думать о боге. Хотелось бы мне верить в бога так, как верит Джесси… Мне почему-то трудно поверить, что где-то наверху есть тот, кто любит нас и забоится о нас – хотя, конечно, хотелось бы, чтобы он был и заботился…
– Кто-нибудь, передайте мне, пожалуйста, баночку колы! – просит Джесси.
– Лучше пойди и найди ту банку, которую ты бросила в меня! – отвечает Викс.
– Осторожнее, – говорю я. – Я знаю одну девушку, она открывала бутылку минералки, которую перед этим взболтали, бутылка взорвалась, и кусок стекла повредил ей глаз…
– О господи! – произносит Джесси. – Это твоя подружка?
– Нет, это знакомая нашей домработницы.
– У вас есть домработница? – спрашивает Джесси, отрезая своим «кинжалом» кусок бифштекса и отправляя его в рот.
– Да, она живет вместе с нами, – отвечаю я, а сама думаю: «Зря я это сказала! Теперь Джесси начнет разглагольствовать о том, что все богатые люди попадут в ад…». Но Джесси вместо этого, прожевав свой кусок, произносит:
– Везет же вам!
– И она вам готовит? – спрашивает Викс с набитым ртом.
– Да, – отвечаю я. – Сказать по правде, она отлично готовит!
– Держу пари, что все-таки не лучше меня, – заявляет Викс. – Уж во всяком случае, испечь вафли лучше меня никто не сможет!
Демонстративно поднявшись с дивана, Викс поднимает баночку кока-колы, которую бросила Джесси.
– Уж эта банка, думаю, не взорвется, – говорит она, – она все-таки алюминиевая, а не стеклянная…
– Да, – отвечаю я, – но может пойти пена, и ты можешь залить все вокруг.
– Хорошо, ради пущей безопасности открою ее в ванной над раковиной.
Я отрезаю от своего бифштекса полоску жира и отодвигаю его на край тарелки – я все-таки привыкла соблюдать диету.
Вернувшись с открытой банкой, Викс так же демонстративно протягивает ее Джесси:
– Вот, возьми и скажи «спасибо». Взрыва не было – ну, разве что небольшой…
– Спасибо! – отвечает та.
Я отрезаю от бифштекса еще один кусок жира.
Викс возвращается на свое место на диване.
– Я не пойму, Мэл, – усмехается она, – ты ешь этот кусок мяса или играешь с ним?
– Ем. Именно поэтому и отрезаю от него несъедобные куски.
– А я люблю жир! – говорит Джесси, откусывая кусок от своего бифштекса.
– Ты любишь эту гадость? – удивляюсь я.
– Да ты хоть раз ее пробовала, эту «гадость»? Попробуй – сама потом пальчики оближешь!
– Представь себе, что это… ну, допустим, фуа-гра, – добавляет Викс.
– Фуа-гра я тоже не ем, – говорю я. – Хотя мой папа, например, его любит.
– Что такое фуа-гра? – спрашивает Джесси.
– Куски жира, – усмехается Викс, отправляя в рот целую пригоршню чипсов. – Вообще-то фуа-гра – это паштет из гусиной печени. Но на деле – сплошной жир…
Какое-то время мы едим в тишине.
– Послушай, Мэл… – говорит вдруг Викс.
– Да?
– Ты собираешься перезвонить Марко?
– Марко? А зачем? – Я очищаю ломтик картошки от кожуры. – Кто-нибудь ест картофельную кожуру? – спрашиваю я.
– Давай, я съем. – Викс тянется вперед и подцепляет кусочек на свою вилку. – Вообще-то, Мэл, если ты не забыла, твой мобильник по-прежнему у Марко…
