Тренерша не удержалась, чтобы не похвастаться:
– Он же и меня похвалил… в своей манере: «Ну хоть что-то у тебя не через… – она запнулась и исправилась на ходу. – Хоть что-то у тебя нормально получилось!»
Они синхронно рассмеялись, потом Виола наконец выпустила Полю из объятий и мягко сказала:
– Ладно, иди. Удачи тебе!
Полина выпорхнула на улицу. Через минуту Виола уже стала легким воспоминанием, а впереди ждал настоящий рай.
* * *
– С завтрашнего дня начнется ад, – призналась Полина Нюше. – И так все болит и тренер орет, а будет по две тренировки в день. Мы к чемпу готовимся. Чтобы на сборы попасть, нужно в тройку войти, Егоров сказал, что своим никаких поблажек.
– И зачем тебе еще и на сборы? – искренне удивилась одноклассница.
Поля промолчала. Ответ она знала, но облечь его в слова не получилось.
После доброй и ласковой Виолы тренировки с Егоровым были похожи на ходьбу по минному полю. Никогда не знаешь, в какой момент огребешь и за что.
Он мог заставить всю тренировку оттанцевать основной шаг, причем висеть над душой и контролировать каждое движение. А мог за полчаса навернуть новую связку нереальной сложности, а дальше часа два смотреть, как они пытаются ее осилить. Молча смотреть, попивая чай с имбирем.
Мог перетасовать все пары. Мог заставить танцевать по одному. Мог пахать вместе со всеми до десятого пота, а мог всю тренировку проходить с указкой, поправляя локти партнерам и головы партнершам. Но любой его выверт приводил к новым сложностям.
Зато к чемпу Полина подошла в отличной физической форме. Похудевшая. Злая. И с ощущением, что страшнее, чем на тренировке, не будет нигде.
* * *
В финал Полина с Кузнечиком влетели, не приходя в сознание. Не замечая никого и ничего вокруг.
Догнало в раздевалке перед финалом. Полина помнила, как пришла на конкурс в первый раз, как смотрела на красавиц, плывущих по паркету, мечтала о том, чтоб быть хоть капельку такой же. И вот она среди них. И, с одной стороны, прошло несколько месяцев, а с другой – целая жизнь.
В раздевалке было шумно. Те, кто вылетел из полуфинала, уже ушли. Единственная знакомая – Света (тоже егоровская) убежала, а оставшиеся четыре счастливицы сбились в кучку и что-то бурно обсуждали.
Полина чувствовала себя гадким утенком, который подплывает к стае белых лебедей. Да, платье у нее было простенькое, папа не был готов на большие траты «ради танцулек», выделил минимум, прическу и макияж делала мама, но все равно она стала одной из избранных и искренне хотела, чтоб ее приняли в стаю.
Стая при ее приближении настороженно замолчала.
– Привет! – сказала Полина. – Я так счастлива. Не ожидала.
– Так ты ж у Егорова, чего ты не ожидала? – фыркнула одна из финалисток. – Ваши всегда выигрывают, даже если танцуют как калеки.
Полина попыталась удержать улыбку, но не получилось.
– Ой, да ладно тебе, Аня, что ты наезжаешь? У Егорова сильные пары, вот и выигрывают, – ласково сказала вторая финалистка в роскошном белом платье.
– Кто бы говорил? – язвительно встряла третья. – У вашего клуба сегодня три блатных судьи в линейке, вы можете вообще на паркет не выходить, первое место ваше.
Аня довольно улыбнулась.
– Да, первое место – наше, – сказала она, – и это вы все можете на паркет не выходить.
– Велкам ту зе клаб! – мрачно сказала Полине мелкая девочка с огромными раскосыми глазами. – Постарайся не обращать внимания, тут все такие милые.
Полина облегченно выдохнула. Они не серьезно. Это привычная дружеская пикировка. Это всегда так. Это нормально.
– Расскажи лучше, как тебе у Егорова? – спросила девочка. – Тяжело?
– Тяжело, – вздохнула Полина.
– Тренировки три раза в неделю?
– Я каждый день хожу.
– Каждый?! – Аня внимательно осмотрела Полю. – То-то тебе на платье денег не хватило.
– Аня, – шикнула раскосая девчонка, – ну ты вообще уже.
– Гуля, я зато говорю то, что думаю. У Егорова одна треня двадцать евро, даже если своим скидка, то это сто в неделю! Ты сколько платишь? Тебя же Полина зовут, да?
Полина кивнула. Хотела признаться в том, что платит только по квитанции, которую выдают всем в конце месяца, но не смогла. И за индивидуалки Егоров с нее брал не двадцать евро, а пять… Неужели из жалости?
– Да это еще фигня, а вот сборы у него – вот где обдираловка. Говорят, в прошлом году он заломил три тыщи баксов за две недели. Наши из молодежи хотели поехать, но узнали цену и послали его нафиг. Съездили куда-то за границу за полторы.
– Ну что ты хочешь, топовый тренер! – развела руками красотка в белом платье, и все почему-то засмеялись.
– Ладно, удачи нам, девочки, на паркете встретимся! Пойду партнера проконтролирую, – улыбнулась Гуля и упорхнула.
За ней из раздевалки потянулись все остальные.
Поля так и осталась стоять. Вопрос о деньгах застал ее врасплох. Три тысячи на сборы? Откуда, если даже на нормальное платье папа денег пожалел. А вторую пару туфель для европейской программы пришлось покупать на свои деньги, подаренные на день рождения. Папа сказал, что вторая пара – это уже слишком. А попробуй объясни, что тренировочная обувь в парафине, на конкурсах пол неиспорченный, и ты со своим парафином падаешь, как на льду.
Из раздевалки Полину уволок Кузнечик. Кажется, он шепотом матерился, Полина не слушала.
Шла за ним, как кот за лазерной указкой. Сказал: «Нас вызывают!» – вышла на паркет. Прошипел: «Кланяйся!» – механически выполнила поклон, глядя в пол.
Взял в поддержку. Медленный вальс.
Началась музыка, Захар вступил, как обычно, чуть позже, Полина еле подстроилась.
Правый поворот. «Папа меня убьет… Он каждый вечер рассказывает про кризис… Лизка заикнулась про новый ноут – наорал… На любимую Лизоньку… Что ж он со мной сделает?»
Позировка. «Надо проиграть. Тогда никаких сборов, никаких трех тысяч».
Внешний спин-поворот… «Я не буду проигрывать! Пошли они все! Я все объясню… Я найду деньги! У бабушки попрошу! Да, ладно, не в деньгах дело! Пусть я даже на сборы не поеду! Но мы победим! Что он делает? Он вообще музыку слышит?»
Неожиданно она разозлилась на партнера, на его наплевательское отношение к ритму. Он все время опаздывал. Чуть-чуть, еле заметно, но все равно не в ритм. Теперь, когда Поля решила победить во что бы то ни стало, это раздражало ее, как зудение комара в июньскую полночь.
Остаток вальса они воевали. Захар свирепо вел – Полина цеплялась за ритм. Он дергал и волок ее куда-то уже совсем поперек музыки, она, сцепив зубы, сопротивлялась. Однажды они вовсе остановились. Кузнечик сжал Полину руку так, что у партнерши слезы выступили. И снова вступил не в музыку!
