Если, конечно, эти предметы не всаживаются в нее со всей дурацкой мочи.
А я именно так и ударил, сжимая рукоять ножа обеими руками, при этом одновременно обрушиваясь на «борга» всем своим телом.
Широкий клинок «Сталкера» с резким, ужасающим скрипом вошел в щель по самую рукоятку. После чего я со всей силы рванул его в сторону, словно консервную банку вскрывал.
Из расширившейся щели мне в лицо брызнула кровь. А за бронестеклом шлема я увидел глаза…
Глаза еще живого человека, осознающего, что его только что убили.
В них было всё. Боль, удивление, ненависть… Которые стремительно угасали под натиском того самого замедления личного времени, когда перед внутренним взором человека проходит вся его жизнь. Наверно, сейчас, на пороге Края вечной войны на «борга» снизошло просветление: оказывается, он в свое время пришел в Зону лишь для того, чтобы какой-то безвестный сталкер перерезал ему шею своим облезлым, во многих местах поцарапанным ножом…
Мертвый «борг» начал стремительно заваливаться на меня, но я все-таки успел выдрать свой «Сталкер» из щели между шлемом и бронекостюмом. Еще не хватало, чтоб тяжелый труп упал на рукоять и нож мне сломал…
Всё…
Я чувствовал, как по моей спине меж лопаток текут капельки пота. Жарко так махаться в броне, одетой поверх камуфлы. Ну и, само собой, когда зашкаливающий адреналин отпускает твое тело, наступает реакция – потеешь, ладони холодные, внутри немного потрясывает. Это нормально. Это отходняк. Который бывает лишь у тех, кто сумел после боя остаться в живых.
– На хрена?
Я обернулся на голос.
Японец сидел на каталке, свесив ноги вниз. Плечи опущены, руками за край телеги держится, того и гляди рухнет от слабости.
– Что на хрена?
– На хрена ты меня спасал?
– Тебя забыл спросить. Ты в отключке был, вот и запамятовал растолкать и поинтересоваться, не передумал ли ты.
– Дурак. Зона слышала твое обещание отрезать мне голову. Ты нарушил Закон Долга. Теперь Зона тебя сожрет.
– Подавится, – хмыкнул я. – К тому ж ты не в себе был, к этому… к киаю своему готовился. Зрачки расширенные, морда кирпичом. А любые договора имеют силу только когда обе стороны находятся в здравом уме. К тому же какой нормальный человек попросит другого человека отрезать ему голову? Это ж вообще шиза полная. Вот, например, я только что «боргу» голову отрезал. Знаешь, какими он глазами на меня смотрел? Мол, что ж ты делаешь, сволота такая? Больно же, мля…
Ну да, прорвало меня на словоблудие. Потому что мандраж после боя у всех бывает, без исключения, и языком в эти минуты почесать – самое то. Чисто чтоб быстрее отпустило.
– Всё, на фиг, хорош, – махнул рукой Виктор, при этом чуть не свалившись с каталки.
– То есть ничего тебе отрезать больше не надо? – поинтересовался я.
– Себе отрежь чего-нибудь, – посоветовал Японец. – Язык например. Достал.
– Вот она, благодарность за спасение жизни, – скорбно заметил я. – Вот она, несправедливость бытия в самом худшем ее проявлении, на каталке сидит, руками машет…
Я продолжал чесать языком, но при этом уже занимаясь делом. Потому как стоять на месте и заниматься ерундой в логове врага не есть лучшее из решений.
«Бритва» торчала в бетонной стене, войдя в нее словно в масло на две трети клинка, поблескивающего небесной лазурью. Офигеть у меня, конечно, пырялово. Ишь чего полковник безногий захотел, подарить ему такое. Щас, разбежался.
Отправив нож обратно в ножны, я занялся трофеями. Итого, у нас имеются три мертвых «борга» и два автомата. У третьего цевье напрочь снесла пуля «Вепря». Не, ни фига. У второго оставшегося стальная пуля, пройдя по касательной, срезала на фиг переводчик огня. Ну, значит, имеем один автомат с кучей магазинов к нему. Плюс три трупа в броне.
По идее, один из трех защитных костюмов был практически целым, нигде не простреленным. Вытряхнуть бы из него зарезанного «борга», да впихнуть Виктора, облаченного в свои ниндзячьи шмотки, местами порванные и грязные донельзя. Что я Японцу и предложил.
Тот в ответ лишь покачал головой.
– Не могу. Как сказал великий Масааки Хацуми в своем трактате «Традиции девяти школ», одежда Воинов Ночи соответствует тридцати законам неба, земли и человека, законам внешнего и внутреннего и пяти техникам искусства прятаться…
– Ясно, ясно, – отмахнулся я. – Так бы и сказал, своя рванина ближе к телу.
Ну да, предложение действительно не очень. Если б Японец и согласился, процедура переодевания заняла бы минимум четверть часа. Потому как пациент еле-еле на каталке сидит, того и гляди отрубится снова и свалится с нее на фиг. Хорошо хоть его массаж пулями по щиту в себя привел, а то б валялись мы сейчас тут оба на полу вместо «боргов», потихоньку остывая. Ну, а коль остались мы в живых, надо отсюда как-то дальше выбираться.
О чем я Виктору и сказал. На что тот поднял глаза и сказал:
– Настя. И мои мечи.
Мля… Ну, если поиски Насти я даже не озвучивал, само собой подразумевалось, то тему про пропавшие мечи Савельева я как-то упустил. Как говорится в народе, ниндзя без меча подобен ниндзе с мечом, только без меча. Или это было про самураев… Впрочем, не важно. Главное, что лишь подобен. То есть Японец без своих мечей уже не Японец, а ни пойми что. Ладно.
– Найдем и то, и другое, – заверил я Виктора. И принялся претворять в жизнь свой очередной безумный план. Вернее, логическое продолжение первого.
Для начала я сбросил бетонные осколки с каталки, после чего перекинул поперек нее тело одного из «боргов», чуть не скончавшись при этом от натуги – здоровенный боров в броне это вам ни фига не игрушечный покемон, набитый искусственной ватой. Тем не менее нормальный бруствер получился.
– Это ты чего сейчас делаешь? – подозрительно поинтересовался Савельев.
– Тачанку наоборот, – бросил я, осматривая поднятый с пола «Вепрь». Реально неубиваемая машинка, сделанная на базе ручного пулемета Калашникова. Только легкая царапина на ствольной коробке от пули, и никаких следов падения на бетон. Ну и отлично.
– Стрелять можешь? – спросил я у Савельева.
– Запросто, – отозвался тот. – Если отходняк не накроет. Что-то я маленько не рассчитал с тем ки-ай, боюсь снова вырубиться.
– Ты уж постарайся побыть в сознании, – проговорил я, пристраивая «Вепрь» за трупом «борга», чтоб сошки на каталке стояли, а ствол на мертвеце лежал. Рядом с «Вепрем» я положил оставшиеся два полных магазина. Очень надеюсь, что в случае чего Савельев найдет силы перезарядить оружие.
Трофейный «калаш» я повесил себе на грудь. И когда Японец улегся на каталку, накидал ему в ноги десяток полных магазинов от АК. Чтоб были под рукой в случае чего.
– Ну что, поехали, – произнес я, берясь за ручки каталки. Будем надеяться, что всё получится. Потому, как если не рассчитывать на победу, то нечего и браться.
