Когда адаптируешься, привыкнешь к Замедлению, бежать становится намного легче. Нет сопротивления воздуха, толкающего в грудь, совершенно не сбивается дыхание, и кажется, что даже сила притяжения планеты меньше, чем обычно. Лишь медленно ворочаются над твоей головой вибрирующие нити ментального контроля, пытающиеся нащупать твою голову, да летят вслед за тобой неуклюжие пули, выпущенные статичными, неподвижными фигурами, похожими на памятники, вылепленные из серого бетона.
Впрочем, краем глаза я заметил, что одна из этих фигур начала двигаться. Сначала медленно, потом всё быстрее, ускоряясь на глазах, наливаясь объемом и цветом, что противоестественно для серого мира Замедления. Впрочем, мои руки, сжимающие автомат, тоже были обычного телесного цвета. То есть в этом мире тот, кто движется в скоростном режиме, физически остается самим собой.
Плохо… Если Виктор Савельев смог последовать за мной во Второе внимание, и при этом псионики сохранили контроль над его разумом, мне придется ой как нелегко… А это был он, черт побери! Синоби, в далекой Японии освоивший много чего интересно-смертоносного, недоступного простым смертным.
Но все равно он пока что двигался очень медленно. Так же, как я в первые мгновения после перехода. Виктор еще только продирался сквозь невидимое сопротивление этого мира, который явно не любит вторжений извне, а я уже скрылся за углом деревянного дома, из разбитого окна которого тянулась одна вибрирующая нить…
Я вышиб ногой дощатую дверь и пулей ворвался в дом, на ходу досылая патрон в патронник своего тюнингованного автомата. Когда времени мало, все надо делать максимально быстро.
… Он стоял возле окна. Коренастый, лысый, с толстой, мускулистой шеей и широкими плечами, одетый в драные штаны и гнилые лохмотья, оставшиеся от футболки.
Когда я ворвался в комнату, он уже успел повернуться навстречу мне и выбросить вперед правую руку. Этот мутант с уродливой рожей, по которой словно утюгом с размаху треснули, довольно шустро двигался в Замедлении. Думаю, в реальном времени его не так-то просто опередить, несмотря на его увесистое пузо, свешивающееся поверх штанов. Видимо, псионик все-таки не был голоден, так как сквозь кожу на его пузе просвечивала кровь, словно у порядком насосавшегося комара.
Я видел, как от ладони и башки урода в мою сторону полетели тягучие, полупрозрачные слюни ментального удара. Быстро полетели. Но все-таки недостаточно быстро – в сфере Второго внимания я двигался немного быстрее мутанта.
Упав на колено, я вскинул автомат, нажал на спуск…
Ударник сухо щелкнул по капсюлю патрона… но выстрела не последовало. Твою ж дивизию!!! До этого в Замедлении я стрелял вполне результативно! Стало быть, или с патроном что-то не так, или с автоматом.
Но выяснять это было поздно, так как вязкие слюни пролетели над моей головой, а псионик, недовольный своим промахом, раскрыл пасть и отвел руку назад, явно готовя второй удар.
Вот ведь незадача! И винтовка за спиной, не успею достать и применить, и на автомат надеяться нельзя. Это ж как в жизни: кто один раз подвел, обязательно подведет и во второй. А второго шанса псионик мне точно не даст.
Поэтому я сделал единственно возможное в такой ситуации. Бросил автомат, рванул из ножен «Бритву» и метнул ее в рожу мутанта, даже не особо рассчитывая, что попаду. Так, лишнюю секунду выиграть, чтоб успеть достать из-за голенища второй нож и попытаться перехватить инициативу…
Тем не менее я попал. Правда, не совсем так, как хотелось. Кувырнувшись в воздухе, «Бритва» влетела прямо в пасть псионику, но не клинком, а точнёхонько рукоятью.
Я никогда не был мастером метания ножей. Так, научился немного, странствуя по различным мирам, но в суперэкстремальной ситуации могу и ошибиться. Причем фатальненько. Например, как сейчас.
Кашлянув, мутант выплюнул нож, вместе с которым из его огромной пасти вылетели два желтых зуба. Однако реакция у псионика была отменной. Отловил «Бритву» на лету, цыкнул на пол кровавой слюной, и осклабился, растянув пасть до ушей. Мол, довыпендривался, хомо. Сейчас я тебя своими клейкими мыслями-слюнями облеплю, как паук муху, а потом медленно так, с наслаждением порежу на стейки твоим же ножом. Всяко приятнее, чем грызть зубами.
Я прям всё это в глазах у него прочитал, когда бросился вперед, сжимая в руке «Сталкер», свой второй боевой нож…
Но на этот раз мне не повезло.
Псионик вновь ударил ментально – и на этот раз я не успел уклониться от удара. Уж больно небольшим было расстояние между нами. Что называется, хрен промахнешься.
И мутант не промахнулся.
Его полупрозрачные, клейкие путы мгновенно облепили меня полностью, с головы до ног. Во всяком случае, именно таким было ощущение ментального плена. Тело больше не слушалось меня, я его просто не чувствовал…
Так вот как оно происходит с подконтрольными «куклами» псиоников! Люди всё осознают и ощущают абсолютно всё. А сделать ничего не могут без мысленного приказа того, кто дергает их за ниточки, видимые лишь в Замедлении. Страшно умирать так. Уж лучше получить пулю в висок или, на худой конец, в аномалию шагнуть. Всё не беспомощным манекеном терять жизнь медленно и очень больно. То, что это будет больно, я не сомневался – растянутая в довольной ухмылке пасть мутанта была весьма красноречива.
Но внезапно в глазах твари мелькнуло недоумение. Не дойдя до меня пары шагов, псионик остановился и перевел взгляд на нож, который держал в руке. Что это с ним?
Внезапно клинок моей «Бритвы», зажатой в лапище здоровенного мутанта, озарился неземным бледно-синим светом. Следом сияние цвета предрассветного неба мгновенно разлилось по всему телу псионика…
Я уже видел это однажды и предусмотрительно закрыл глаза.
«“Бритву” можно продать, – вновь зазвучали у меня в голове слова покойного Копии. – Или подарить. Или снять со случайно найденного тела, убитого не тобой. Тогда от нее новому хозяину будет одно сплошное уважение и подспорье. А вот отнять никак нельзя. Потому как отомстит».
Яркая вспышка ударила по моим плотно сжатым векам. Если б не зажмурился, точно бы ослеп ненадолго. Было уже такое, когда некий Халк попытался при помощи моего же ножа отнять у меня жизнь. Скажем так, попытка окончилась неудачно. Не для меня, для Халка. И я примерно представлял, что увижу, когда открою глаза…
Я не ошибся. Видимо, как и я сам, моя «Бритва» не изобретательна в вопросах мести.
Только я предпочитаю быстро и, по-возможности, безболезненно убивать тех, кто встает на моем пути.
Мой нож предпочитает, чтобы то же самое доделывал за него я.
Открыв глаза, я увидел то, что ожидал увидеть. На месте плечистого псионика стояла полностью высушенная мумия. Наверно, так и должно выглядеть живое существо, из тела которого мгновенно исчезла вся вода – растрескавшаяся пергаментная кожа на перекошенной морде, ровно вдвое потерявшее в объемах тело под драной одеждой, которая теперь свешивалась с мутанта, словно рубище с пугала. И протянутая ко мне высохшая рука с обрывками вяленых мышц, свисавших с ладони, на которой лежала моя «Бритва», довольно поблескивающая небесной лазурью. Ей явно понравилась насыщенная, полная энергии жизнь псионика, который в последний момент осознал, что с ним происходит, и попытался вернуть мне мое имущество.
