С истошным воплем, которого сам он не слышал, Фандорин
ринулся вперед. Неуклюже согнувшись, двухметровый магистр пересек неширокий
холл и с неостановимостью мяча, летящего к баскетбольному щиту, ударил
охранника головой в позвоночник.
Столкновение было такой силы, что Макс вмазался лицом в
дверь и, полуоглушенный, сполз на пол. Временно утративший рассудок и
цивилизованность Ника рухнул на врага сверху, схватил его руками за горло.
Откуда-то сзади, словно сквозь перегородку, донесся женский
голос:
— Стоп, Толя. Не надо. Дай посмотреть корриду.
Автоматическим, но безупречным по точности движением Макс
ткнул Фандорина пальцем в солнечное сплетение и, воспользовавшись тем, что
хватка всхрипнувшего магистра ослабла, высвободил шею. Рванулся вбок, сбросил с
себя противника, да еще врезал ему ребром ладони пониже затылка — так, что
Николас упал лицом в пол.
— Браво, — сказала Жанна, но Фандорин уже ничего не слышал.
Он увидел прямо перед собой ногу в черном ботинке и полусползшем носке,
зарычал, извернулся и вгрызся зубами в сухожилие (кажется, оно называлось
ахиллесовым).
— А-а-а! — взревел Макс и присел на корточки, чтобы
дотянуться до головы осатаневшего заложника.
Выплюнув кровь и лоскут кожи вместе с нитками, Ника вслепую
выбросил руку, схватился за что-то. Это был ворот рубашки. Тогда Фандорин
вывернулся своим длинным телом по какой-то немыслимой траектории,
противоречившей законам анатомии, и со всей силы рванул Макса на себя.
Потерявший равновесие охранник с тупым стуком ударился лбом
о паркет, Николас же вцепился и второй рукой — но не снизу, а сверху, в
воротник, и исступленно принялся колотить головой врага по полу.
Бум! Бум! Бум!
На четвертом или пятом ударе Макс обмяк, завалился на
сторону, но Николас не сразу понял, что схватке конец — всё тряс и тряс
бесчувственное тело, никак не мог остановиться.
В себя его привел отчаянный крик из-за двери:
— Гады! Гады! Что вы с ним делаете?!
— Всё в порядке, Мирочка, всё в порядке, — прохрипел
Фандорин, с ужасом и недоверием глядя на дело своих рук — неподвижного
человека, из-под лица которого резво выползали два языка крови.
Поднялся на ноги, шарахнулся от подбиравшегося к ботинку красного
ручейка, замахал руками и увидел, что руки тоже в крови.
Сзади раздались громкие хлопки. Это аплодировала Жанна.
— Редкое зрелище, — сказала она, зачем-то снимая пиджак. —
Чтоб бык забодал тореадора. Я читала, что таким героическим быкам ставят памятники.
Но коррида продолжается. Впервые на арене Северного округа столицы
женщина-матадор Жанна Богомолова.
Она вскинула руку, имитируя приветствие матадора. Отшвырнула
один за другим туфли на высоком каблуке. Вжикнула молнией юбки, сбросила и ее.
Осталась в черных колготках, шелковой блузке.
— Ну-ка, чемпион реслинга. — Жанна сделала манящий жест. — А
теперь одолейте слабую женщину. Если получится — отпущу и вас, и сиротку.
Соглашайтесь, приз серьезный.
Приступ безумия, на минуту превративший выпускника
Кембриджа, отца семейства и убежденного противника насилия в дикого зверя,
закончился. Николас неловко выставил руки вперед — не для того, чтобы драться,
а чтобы защититься от удара. Жанна же чуть согнула колени, опустила голову и
сделалась ниже своего визави на добрых полметра.
Утконос Толя наблюдал за невиданной сценой, поигрывая
ножиком. На туповатом лице не отражалось никаких эмоций — ни волнения, ни даже
любопытства.
— Послушайте… — начал Николас — и поперхнулся, получив удар
ногой по плечу.
Схватился за ушибленное место, а быстрая, как рысь,
противница уже ударила его с другой стороны — под колено.
Фандорин грохнулся на пол. Только приподнялся — новый удар,
тоже ногой, но теперь в лоб.
Стукнулся затылком о галошницу, на миг потемнело в глазах.
Кое-как поднялся, ткнулся спиной в висящую на вешалке
одежду.
— Ну же, ну, — поманила его Жанна. — Бодни меня, бычок, как
бедного Макса.
Она протянула руку, чтобы взять Николаса за полу пиджака. Он
хотел отбросить узкую, быструю руку, но только рассек рукой воздух, а
наманикюренные пальцы цепко ухватили его за нос и дернули книзу, так что
магистр сложился пополам.
Второй рукой Жанна ухватила его за ремень брюк, оторвала от
пола, швырнула на живот.
Ударившись локтями и коленями, он перевернулся на спину, но
встать не успел. Маленькая ступня прижала его к паркету, вырваться из-под этой
стальной пяты было невозможно.
Как кошка с мышонком, мелькнуло в голове у пропадающего
Николаса. Силы в руках уже не оставалось.
— Бык повержен, — объявила Жанна. — Внимание! Завершающий
удар.
Села побежденному на грудь. Наклонилась, шепнула:
— Сейчас умрешь. Поцелую, а потом умрешь.
Он ощутил на горле ледяные пальцы и увидел совсем близко два
неистово сверкающих глаза с черными змеиными точками посередине.
Просипел:
— Я бы предпочел наоборот.
Шутка, прямо скажем, была не Бог весть, даже с учетом
крайних обстоятельств, но Жанну она почему-то ужасно развеселила.
Женщина-вамп издала горловой, булькающий звук, глаза ее
расширились, как бы от радостного изумления, а красные губы приоткрылись, и из
них на под бородок полилась алая, пузырящаяся жидкость.
Не пытаясь разобраться в природе этого загадочного явления,
а лишь пользуясь тем, что хватка на горле ослабела, Николас отдернул голову,
чтобы кровь не пролилась ему на лицо.
Увидел сверху, над Жанной, Утконоса. Он стоял и, наморща
лоб, смотрел на свою правую руку.
В руке у Утконоса был всё тот же ножик. Только лезвие из
светлого стало темным.
Он вздохнул, наклонился, рывком поставил Фандорина на ноги.
Жанна опрокинулась на пол, ее рука откинулась в сторону, блеснув серебристыми
ногтями.
— Вы работаете на Мирата Виленовича, да? — спросил Николас
убийцу.
Тот помотал головой, вытер нож о блузку мертвой женщины. На
белом шелке осталось две длинных алых полосы.
— Тогда… тогда почему?
Утконос почесал бритый затылок, нехотя ответил:
