— Молчите! — возвысил голос Фондорин. — Да, я знаю, что в
вашем Ордене приказам не перечат. Но знаю я также и то, что в самом скором
времени вашему Магу за Дмитрия заплатят выкуп… — Он закашлялся и глухо
продолжил. — Бесценный выкуп. Приговор будет отменен. Даю вам в том слово
Данилы Фондорина.
Князь прищурился.
— Я вижу, сударь, вам известно нечто, чего не знаю я. И
поскольку по вам видно, что вы человек чести, я должен вам верить. Однако же,
если вы ошибаетесь?
— Найти Дмитрия будет нетрудно. Я нынче же отвезу его в
родительское имение — село Утешительное, Звенигородского уезда. Мы более ни на
минуту не останемся в вашем доме.
— Нет-нет! — воскликнул губернатор. — Отлично понимаю, что
после случившегося вам неприятно пребывать со мною под одной крышей, но умоляю,
останьтесь хотя бы до утра. Куда вы поедете на ночь глядя? Я сам уеду, прямо
сейчас. Моя подмосковная всего в часе езды от заставы. В том, что вы говорите о
строительном растворе и крови ребенка, мне видится некая глобальная идея, над
которой стоит задуматься.
И Давыд Петрович, понурившись, захромал к двери.
— Вот-вот, задумайтесь, — крикнул ему вслед Данила. — А
когда придете к единственно возможному выводу, я вам открою тайну Великого
Мага. То-то ахнете!
Потом обернулся к Мите и покаянно приложил руку к груди.
— Я безмерно виноват перед тобой, мой бедный друг! Ты едва
не лишился жизни из-за моей нерасторопности. Теперь я припоминаю, что слышал
доносившиеся издали крики, но не дал себе труда озаботиться их происхождением,
ибо пребывал не на земле, а на небе.
— Как это на небе? — заинтересовался Митридат, но тут же
догадался. — А, в аллегорическом смысле. Верно, задумались над какой-нибудь
возвышенной материей и воспарили мыслями в заоблачные сферы?
— Вот именно, в заоблачные, — прошептал Фондорин, глядя
поверх собеседника. — Куда не чаял, что простым смертным есть доступ! Краткий
миг самозабвенья! — Он содрогнулся. — А расплата за него могла быть ужасной. Ты
чуть не погиб! Вот лишнее подтверждение максимы, гласящей: Разум не для
счастливых, Счастие не для разумных. Можешь ли ты простить меня, маленький
страдалец?
От этих слов Мите сделалось себя очень жалко. Он всхлипнул.
— Я кричал, кричал, голос сорвал, а вас нет и нет. Думал,
конец… Все против меня, да? Я им бесеныш, дьявольское семя, да? Что я им
сделал? То душить, то в прорубь, то ятаганом! Ы-ы-ы!
И зарыдал в голос, обхватив Фондорина руками. Тот
переполошился, принялся гладить мученика по голове, бормоча извинения, а Митя
уже разжалобил себя до судороги, до икоты.
— А-а, масоны проклятые! — выкрикивал он бессвязно. —
Понаехали! Будто нам своих злодеев мало!
Рука, гладившая его по макушке, остановилась.
— Про масонов ты не прав. Не уподобляйся невеждам, которые
считают сие добродетельное движение дьявольским заговором.
— Кто же они, если не заговорщики? — спросил Митридат сквозь
слезы. — Всё секретничают, от людей прячутся.
— Если они и заговорщики, то не по своей воле, а оттого, что
в мире пока еще правит Злоглупость, а сторонники Доброразумности
немногочисленны и принуждены действовать тайно. Вернемся в библиотеку, дружок,
там осталась моя одежда. А по дороге я расскажу тебе о масонах. Только, прошу,
не рыдай больше, это разрывает мне сердце.
Данила взял Митю за руку и повел через комнаты в обратную
сторону.
— Беда не в масонах, а в том, что есть истинные масоны и
ложные. Ведь кто такие вольные каменщики? Это добрые и разумные люди, которые в
начале нашего просвещенного столетия задались высокой целью перестроить
общественное здание. В нынешнем своем виде сия постройка являет собою не то
тюрьму, не то свинарник. Масоны же мечтают возвести прекрасный и благородный
храм, где будут править братская любовь и милосердие. Истинные братья-каменщики
— те, кто понимает, что храм нужно прежде построить в своей душе, и только
после этого он может принять вид вещественности. Но, разумеется, сыскалось
немало ретивцев и суеумцев, которые устроили собственные объединения по примеру
масонских, преследуя совсем иные цели.
— Какие? — гнусаво спросил Митя, вытирая рукавом мокрые
щеки.
— Власть, — коротко ответил Фондорин. — Барон Рейхель,
достойнейший из русских каменщиков, говорил: «Всякое масонство, имеющее
политические виды, есть ложное». Яснее не скажешь.
Они вошли в библиотеку, которая выглядела так, будто там
недавно дрались или дебоширили. На полу валялись предметы одежды, в том числе
неожиданные, вроде красной ленты или шелкового чулка. Пюпитр для чтения упал,
книги рассыпались. Канапе отъехало от стены и покосилось, оттопырив
подломившуюся ножку. Митя вопросительно взглянул на Фондорина, но тот
беспорядка то ли не заметил, то ли счел недостойным внимания. Ленту и чулок
сунул в карман, обул второй башмак, поднял с глобуса жилет, с кресла камзол,
всё это время продолжая рассказывать.
— «Полнощная Звезда», куда входили Мирон Любавин и хозяин
сего дома, почиталась ложей серьезной, туда дураков и бездельников не
принимали. По слухам, к «Звезде» принадлежал и сам Наследник. А поскольку его
высочество числился при дворе в прокаженных, слишком явные честолюбцы держались
от «полунощников» подальше. Дальнейшего хода событий я не знаю, поскольку
сделался лесным отшельником, однако угадать их нетрудно. — Данила стал
завязывать галстух, но без зеркала у него не выходило — узел то получался
кривой, то вовсе расползался. — Полагаю, что твой ненавистник и главный враг
состоял в «Полнощной Звезде» на одной из высших должностей, дававших доступ к
полному членскому списку: был мастером, приором или генеральным визитатором.
Одновременно он являлся и братом Ордена Сатанофагов, наитаинственнейшего из
всех. Когда прежний Великий Маг решил назначить своим преемником Метастазио (а
сие аттестует покойника не слишком лестным образом), дальновидный итальянец
стал привлекать в сатаноборцы самых дельных из числа «полуношников», тем более
что в ту пору ложа как раз должна была прекратить свое существование.
Сатаноборцы же, придерживавшиеся особой конспиративности и потому широкому
кругу масонов неизвестные, самораспускаться не стали — наоборот, пополнили свои
ряды за счет людей, подобных Долгорукому и Любавину.
— Я все же не понимаю, что такое эти сатанофаги?
— Из всех ложных масонов они — самые ложные, потому что
проповедуют беспощадность в войне с Дьяволом и его приспешниками.
— Разве это плохо? — удивился Митя.
